Нахрап и язык современного искусства: в чем причина Краснодарского скандала?

Краснодарский конфликт, возникший между епархией и организаторами выставки под руководством Марата Гельмана, стал очередным эпизодом непростых отношений между Церковью и современным искусством. В чем причина скандала? Отвечает руководитель православной галереи «Феофания» Константин Бенедиктов.



16 мая в Краснодаре несмотря на протесты православной общественности, казаков и двух архиереев, открылась выставка современного искусства, созданная в рамках большого проекта известного галериста Марата Гельмана под названием «Культурный альянс». Этот проект подразумевает пропаганду и распространение современного искусства в российских регионах с целью оживления местной культурной жизни.

Константин Бенедиктов, руководитель художественной галереи "Феофания" (Москва):

— Конфликт возник, на мой взгляд, в первую очередь не из-за работ, представленных на выставке, а из-за агрессивного тона, с которым Марат Гельман внедряет свои проекты. Тут стоит вспомнить протесты, вызванные тем, как он бескомпромиссно реализовывал их в Перми, почти не обращая внимание на мнение местных жителей. В целом его программа «Культурный альянс» — по-своему хороша, как технология, но в казачьем регионе стиль работы Марата Гельмана не мог не вызвать протеста, ведь современное искусство и в столицах понимают далеко не все, а тут это искусство вдруг кто-то начинают агрессивно навязывать в провинции.

Собственно, что касается авторов принимавших участие в самой выставке: Дмитрий Врубель, Гор Чахал, Дмитрий Гутов, Анатолий Осмоловский – в Москве все их работы уже неоднократно были представлены публике, и я не назвал бы их кощунственными. Здесь вопрос не в кощунстве, а в особенностях языка современного искусства. Православная Икона содержит несколько пластов: это пласт эстетический, культурный и религиозный. Но для православного мировоззрения главная функция иконы – восхождение к первообразу. Этой функцией венчаются все прочие уровни.

Для современного художника, напротив, икона — это лишь художественный памятник. Философская база, на которой строится их мировоззрение, опирается на представление о том, что форма может быть оторвана от содержания, художник, обращаясь к религиозным образам, воспринимает икону как часть истории культуры и настаивает на своем праве ее светского, десакрализованного прочтения. Более того, большинство из художников, занимающихся современным искусством, говорят о нейтральности своего языка. Любое содержание может быть выражено посредством любых приемов. Это дискуссионный вопрос. Дело в том, что язык сам несет смысловую нагрузку, с одной стороны, а с другой определяет круг смыслов, которые могут транслироваться посредством такого языка. Когда художник, будучи атеистом, обращается к религиозным образам, символике, он «отсекает» ее от религиозного содержания, от Первообраза, но зритель продолжает воспринимать работы в привычной перспективе. Я думаю, что в этом случае художник ответственен за тот язык, который он использует, и за те смыслы, которые возникают, даже помимо его воли.

В то же время мы не можем и не должны запрещать художникам обращаться к историческому наследию христианства, если это делается не из хулиганских соображений, а я оставляю презумпцию добрых намерений, за теми художниками, о которых мы говорим, хотя большая часть из них и заявляет себя как атеисты. Меня немного смущают, например, Гутовские «иконы» распадающиеся на части, но вне храмового пространства это имеет право на существование. Есть и другие примеры, так, художник Гор Чахал, принявший участие в Краснодарской выставке, говорит о себе как о воцерковленным христианине. Некоторое время назад его работы выставлялись в Татьянинском храме у отца Максима Козлова. Эта выставка была своеобразным приглашением к диалогу, но пока что диалог между Церковью и современным искусством так и не состоялся. Сегодня даже в столицах совсем немного спикеров, готовых от лица Церкви вести такой диалог, людей действительно разбирающихся в современном искусстве.

Церковь, на мой взгляд, не должна бороться с современным искусством. Диалог возможен, причем, как мне кажется, этот диалог может состояться, в первую очередь, не как диалог Церкви и художественного сообщества, а как диалог каждого художника со Христом. Если современное искусство и не может быть христианским, то христианином может быть сам художник, в том числе и современный, причем такие люди в художественном сообществе сегодня безусловно есть.

Дмитрий РЕБРОВ

Версия для печати

Тэги: Общество  Культура  Искусство  Выставки