Протоиерей Алексий Уминский: Человек как «христианская святыня»

Уместно ли ребенку ли ребенку говорить, что он великий грешник? Адаптировать ли для детей опыт святых отцов? Вызвавшую дискуссию статью Владимира Берхина о православном воспитании «И с тех пор я такой», комментирует протоиерей Алексий Уминский


Статья произвела на меня несколько странное впечатление: не совсем понятно, при чем здесь подростки. Святоотеческая литература написана не для подростков, и подростки ее не читают. Чаще всего для нравственного назидания подростков используется художественная литература. Именно художественный образ, слово, лежит в основе подросткового воспитания чувств, развития сознания. Хотя мой опыт показывает, что и творения Учителей Церкви можно использоваться в работе с детьми, но здесь нужно четко понимать, о чем идет речь, чтобы использовать святоотеческие труды в позитивном плане.

Что касается молитвенного правила, то, под определенным углом зрения в нем можно заметить серьезный антропологический перекос в том, что человек постоянно оказывается во всем виноват, ни на что не способен, такому человеку нельзя доверять. Это же продиктовано и жесткой системой отношения к постам, к подготовке к причастию. Создается впечатление, что всякое человеческое недостоинство покрывается неким системным подходом: вычитыванием правила, соблюдением постных дней, регулярной исповедью и это психологически освобождает человека от ответственности за его жизнь, за его отношения с Богом. Об этом стоит поговорить.

Прежде всего, нужно разобраться внутри Церкви с нашим взглядом на самого человека: кто он такой, человек; что такое человеческая личность, человеческое достоинство. Наша христианская антропология учит о человеке как о величайшем творении Божием. Но не многие это понимают и ощущают. Связано это в том числе и с тем, что в течение последнего столетия человеческая личность подавлялась неимоверно, и отношение к человеку как к ничего не стоящему существу было понятийно. Когда постсоветский человек берет в руки книгу из церковной лавки, но нередко видит в ней подтверждение своей собственной никчемности, свой греховности. Сегодня часто человек приходит в храм уже в надломленном состоянии. Он очень управляемый, легко поддается манипуляции. Такому человеку всегда можно объяснить, что он ни на что не имеет права, что он кругом виноват. И это, конечно, трагедия, потому что для современной жизни Церкви необходимо совсем другое.

Сегодня те люди, которые говорят от имени Церкви, обращаются к обществу с учением о свободе, о человеческом достоинстве, о любви. Но такие понятия, такие как любовь, радость, свобода, отсутствуют у человека с подавленным чувством собственного достоинства. В этом смысле как раз правильно понятое святоотеческое учение и может помочь нам снова обрести смысл жизни. Наверное, пришло время пересмотреть и то, как мы молимся. Ведь наши молитвословы появились не так давно, где-то в конце 18 века. Но главное это то, что о человеке надо иначе говорить, на человека надо иначе смотреть, и вот здесь нам святоотеческое учение может здорово помочь, например, «Душеполезные поучения» Аввы Дорофея.

Начиная с 9-го класса, мы беседуем о ней со школьниками. Там есть глава «О совести», где мы говорим о совести и о свободе. В главе «О страхе Божием» мы рассуждаем о том, какой страх делает человека рабом, а какой делает человека свободным. Разбираем понятия «смирение», «смиренномудрие». Как правило, перед началом такой беседы, когда сначала спрашиваешь у ребенка, как выглядит смиренный человек, он выдает портрет человека с психическим расстройством. А потом вдруг оказывается, что смиренными были все наши святые: и Святой Александр Невский, и Федор Ушаков, которые считаются героями, воинами, - это все смиренные люди. Тогда приходит понимание, что корень смирения глубже лежит. Что смирение – это мир с самим собой, с ближним, с Богом. Как этот мир достигается – это замечательный разговор о человеческом достоинстве.

Конечно, произведения для таких бесед надо выбирать очень аккуратно. К нашему разговору подошли бы и «Наставления о доброй нравственности и святой жизни» Антония Великого из «Добротолюбия». Там как раз говорится о том, что человек, который умеет каяться, не боится быть самим собой. В этом главное достижение христианства.

Беседуя об этом с детьми о покаянии, я также привожу в пример сказку «Волшебник Изумрудного города». Там есть три персонажа: Страшила, Железный Дровосек и Лев. Это прекрасные образы того, как мы боимся за себя таких, какими мы на самом деле не являемся. Строим из себя другую историю, играем чью-то роль. Как только три героя признались, что у них нет мудрости, смелости и любви, как тотчас они оказались способными все это приобрести. Так и каждый человек: он может приобрести ум, только когда он не побоится признать то, что у него этого ума нет. Это и есть покаяние.

Но покаяться человек может тогда, когда знает, что окружен Божественной любовью, любовью Церкви, ближнего. Когда же он видит только осуждающий взгляд на себя со стороны, он будет бояться.

Поэтому неудивительно, что когда святоотеческие тексты звучат в контексте нелюбви, они могут быть восприняты неправильно. Вместо любви может быть усвоено только системное мышление: читай то-то и то-то, постись так-то и так-то, причащайся, ходи на службы и все будет хорошо.
Но ведь все люди разные: не могут два человека одинаково молиться, не могут все люди делать все, как написано в правиле. А взгляд на тебя без любви, это как взгляд на механизм, который плохо работает. Сегодня мы говорим о том, что должны защищать свои христианские святыни. А что для Церкви является главной христианской святыней? - Человек. Ничего более ценного, более святого в нашей Церкви нет и быть не должно.

Протоиерей Алексий УМИНСКИЙ. Фото: диакон Андрей РАДКЕВИЧ

Версия для печати

Тэги: Духовная жизнь  Церковь  Личность  Покаяние  Опыт веры