И чья это будет победа?

«Если станем играть с этим миром в его игры и по его правилам, можем только проиграть», – о терпимости, свободе и рок-опере «Иисус Христос – суперзвезда» размышляет Андрей ДЕСНИЦКИЙ


В старом советском фильме «Подвиг разведчика» есть такая сцена: нацистские офицеры пьют «за нашу победу». Среди них находится советский разведчик. Как ему быть? Пить за победу врага? Или отказаться и выдать себя с головой? Он выждал, пока все выпьют, а потом повторил: «за нашу победу», – и лишь затем выпил сам, имея в виду совсем не то, за что пили остальные. Когда сегодня говорят о «торжестве православия» в связи с выступлениями православных активистов, запрещающих мюзиклы и сдирающих майки, у меня возникает ощущение, что мы тоже подразумеваем под этими словами нечто совершенно разное.

Я крестился весной 1986-го года, шел Великий пост. Я ничего толком не знал о христианстве, разве что Евангелие только почитал, Символ веры не то чтобы был мне не известен – я и не подозревал, что он существует. Учиться приходилось на ходу, но в каждом новом христианине, в каждом церковном обряде, в каждой раскрытой христианской книге я видел нечто новое и прекрасное, так отличавшееся от советского «многословного безмолвия» и «многодумного безмыслия», как называл это Галич. Я видел глубокие смыслы и совсем иные отношения, основанные не на партийности, не на поиске удовольствий и не на материальной выгоде. Нет, у меня не было иллюзий, что все в Церкви – ангелы небесные, слишком очевидно это было не так. Но собираясь вместе, мы стремились к чему-то совершенно иному, высокому и прекрасному. Мы шли ко Христу. А там уж у кого как получалось.

И еще я открывал, что всё самое лучше в русской и мировой культуре, что только было мне известно, не просто созвучно христианству, а вырастает из него, по сути принадлежит ему. Это была радость узнавания, и чтобы найти нечто евангельское в пушкинском «Памятнике» или «Капитанской дочке», вовсе не нужно было искать там «православные маркеры»: батюшек, молебны, иконки и проч. Наоборот, без них даже было интереснее! Оказывается, евангельский дух настолько органичен русской культуре, самому строю русского языка, что Пушкин, даже подражая язычнику Горацию или описывая приключения молодого повесы, становится проповедником христианского отношения к жизни.

А эстрада? Ну что было библейского в группе «Бони-М», под которую выплясывали на пионерских дискотеках? Так оказывается, они пели псалом «на реках вавилонских!» А мюзикл «Иисус Христос – супер-звезда»? Да, там всё неканонично, но ведь это история о том, как наши современники, молодые ребята, встречаются с нашим Учителем и видят в Нем что-то исключительно важное для себя! Я не смотрел тогда этого мюзикла, мне и без него было что читать и что слушать, но сам факт его существования мне никак не мешал – скорее радовал.

Мир очевидным образом лежал во зле, мы были слишком слабы и малочисленны, чтобы его переделать, да и не ставили мы перед собой такой задачи. Скорее, мы хотели переделать самих себя. И мы радовались всему, что только несло на себе отсвет Истины, пусть слабый и несовершенный. В конце концов, и мы приходили ко Христу очень разными путями. Достаточно сказать, что евангельскую историю многие из нас, включая меня, прочитали впервые в «Мастере и Маргарите», а вовсе не в каноническом варианте. Да, Булгаков и не думал подменять собой Новый Завет, но так уж оно получилось. И многие из тех, кого привлек булгаковский Иешуа, пришли к евангельскому Христу. Никаким путем Христос не гнушался, чтобы привести нас к Себе.

С тех пор прошло четверть века. Очень многое переменилось… Если говорить о церковной жизни – восстановлены храмы, крещены люди, изданы книги. Идут богослужения, для проповеди нет никаких препятствий. Жить бы да радоваться. А еще… сбылись с пугающей точностью слова, сказанные еще в 1930-е годы м. Марией (Скобцовой): «Если в Церковь, одаренную терпимостью и признанием со стороны советской власти, придут новые кадры людей, этой властью воспитанные... сначала они, в качестве очень жадных и восприимчивых слушателей, будут изучать различные точки зрения, воспринимать проблемы, посещать богослужения и т.д. А в какую-то минуту, почувствовав себя наконец церковными людьми по-настоящему, по полной своей неподготовленности к антиномическому мышлению, они скажут: вот по этому вопросу существует несколько мнений – какое из них истинно? Потому что несколько одновременно истинными быть не могут. А если вот такое-то истинное, то остальные подлежат истреблению как ложные. Они будут сначала запрашивать Церковь, легко перенеся на нее привычный им признак непогрешимости. Но вскоре они станут говорить от имени Церкви, воплощая в себе этот признак непогрешимости».

Конечно, такое встречалось и прежде, и четверть века назад такого было в церковных стенах, пожалуй, даже больше, чем есть теперь. Но всё тогда было легко объяснить внешним влиянием, даже вливанием «советскости»: ну вот так жила вся страна, неудивительно, что эти настроения проникали и в церковь. Только сейчас я вижу иное: «советскость» накапливается уже у нас внутри, она предъявляет себя остальному обществу, которое взирает на нее с изумлением.

Как раньше комсомольские патрули следили за внешностью стиляг, а потом хиппарей, насильно их стригли и рвали «неправильную» одежду – так теперь православные активисты сдирают с прохожих майки с неверным рисунком. Как на Пасху стояли вокруг храмов кордоны и пускали с разбором (сам проходил через такие), так теперь ряженые казаки не пускают на выставку на «Винзаводе». Не просто повторение пройденного, а шутовская пародия на него. И наконец: прежде запрещали райкомы мюзикл про Христа как вражескую пропаганду, теперь запрещают его от имени православия ровно по тем же основаниям!

Не много ли чести майкам и винзаводам? И не слишком ли много ответственности берут на себя активисты? Пока мы отвечаем за порядок в храме или в собственной душе (второе намного сложнее), нам и то трудно справиться. Но если мы возьмем ответственность за всё, что только происходит в нашей стране, просто надорвемся. С коммунистами примерно так и получилось: добились, чтобы не ходили по улицам «волосатики», чтобы не слушали враждебную музыку, а вот экономику модернизировать сил уже не хватило.

Хотим ли мы объявлять себя большинством? Всё время ведь это звучит: нас очень много, это мы устанавливаем тут правила… Только большинство из этого большинства крайне редко бывает в церкви или не бывает совсем, да и в Бога верят далеко не все. Хотим ли мы именно такое православие принять за норму, с блинами на масленицу, с яичками на Пасху, с освященной водичкой, но без таинств, без Писания и, по сути, без Христа? А придется, если следовать логике большинства. И если закон будет защищать именно его религиозные чувства, то рано или поздно придется по этому закону наказывать тех, кто не дает ему спокойно жить, как ему хочется. За это гнали и пророков, и апостолов, но едва ли нам стоит присоединяться к гонителям.

Словом, если станем играть с этим миром в его игры и по его правилам, можем только проиграть, потому что не к этому мы призваны, не в этом смысл нашего христианства. Даже если рассуждать в сугубо земных категориях, нет ничего проще, чем разозлить наших сограждан неустанной борьбой за собственные права, принятием неисполнимых обязательств и тому подобным. Собственно, коммунисты на том и погорели: они слишком надоели всем остальным и даже самим себе, и своей неустанной борьбой в первую очередь.

Неожиданно оказались в наши дни пророческими и стихотворные строки Бродского, которые когда-то казались злой карикатурой: «Входит некто православный, говорит: “Теперь я – главный”». И даже воочию мы увидели на очередном стоянии около суда исполнение слов «Дайте мне перекреститься, а не то – в лицо ударю», причем били девушку – гарантированная победа, в нокаут она активиста не отправит.

И вот что печальнее всего… Когда был осквернен храм, мы услышали четкую и ясную позицию наших пастырей и архипастырей, выступивших против этого осквернения, и с тех пор она была многократно повторена. А вот после выступлений наших собственных активистов звучат лишь общие слова о недопустимости противостояния и проч. – но так, что их можно совсем не услышать или, услышав, не отнести к себе. Наверное, есть надежда, что «некто православный» поможет разобраться с врагами и добыть у государства некие преференции. А когда потребуется, с ним легко можно будет справиться…

Только это мало у кого в истории получалось - остановить победителя, познавшего вкус победы. И еще труднее – уговорить побежденных, что им теперь не нужен реванш. А как оно бывает, когда на защиту своих прав в массовом порядке выходят неверующие, мы уже знаем. Как аукнется, так оно, увы, и откликнется.

Так что не стану я пить за вашу победу, дорогие православные активисты – она точно не будет Христовой.

Андрей ДЕСНИЦКИЙ

Версия для печати

Тэги: Духовная жизнь  Церковь  Личность  Общество  Опыт веры  Нравы