На Главную E-mail
       
 
Нескучный сад 5-6 (88)
 
 
Архив по номерам   Редакция   Контактная информация
   

По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II

Нескучный сад - Журнал о православной жизни
+7 (495) 912-91-19
 
 
 
Разделы сайта
 
Дополнительно:
 Фраза полностью
 Любое из слов
 Во всех полях
 Только в заголовках
 
  Главная тема 9 (80)'2012

«Я не ставил себе задачу рассказать о Боге»


Версия для печати
31.08.12, 08:00

Почему такой цели не ставил себе автор учебника по ОПК диакон Андрей КУРАЕВ, какие — ставил и удалось ли в результате решить хитрую задачу «культурологического подхода к вере»?

СПРАВКА:
Учебник протодиакона Андрея Кураева — единственный официально рекомендованный Министерством образования и Синодальным отделом учебник по курсу Основ православной культуры для преподавания в школах России. Рассчитан на 36 уроков в четвертом классе. Среди тем: «Библия и Евангелие», «Христос и Его крест», «Храм», «Икона», «Христианское отношение к природе», «Христианская семья», «Зачем творить добро», «Чудо в жизни христианина».
В период преподавания курса ОПК в качестве регионального компонента в различных регионах России использовался ряд пособий: учебники, подготовленные А. В. Бородиной и Л. Шевченко; книга для учителя «Основы православной культуры в первом классе» (2002), подготовленная О. К. Харитоновой под редакцией протоиерея Виктора Дорофеева; книга для учителя «Я иду на урок в начальную школу: Основы православной культуры» (2001) и пособия, подготовленные рядом других авторов.
Православным Свято-Тихоновским гуманитарным университетом подготовлено Методическое обеспечение экспериментальных уроков по Основам православной культуры для четвертого класса к учебнику, написанному протодиаконом Андреем Кураевым в 2009 году.
— Как понимается цель курса ОПК и вашего учебника?

— Если говорить на профессионально-педагогическом жаргоне, то воспитующая задача курса — привить младшему подростку навыки нравственного самоанализа. То есть познакомить ребенка с тем, что у него есть внутренний мир — мир его души. Научить реагировать не только на боль в пальчике, но и на болевой ожог совести.
Есть еще информационная задача: дать базовые представления о мировоззрении христиан, о внутренней логике христианской культуры.
А вот миссионерской или религиозной цели у учебника нет.
Это государственный курс в государственной школе, и задача воцерковить ребенка в такой школе ставиться просто не может.
От ребенка из нецерковной семьи не ожидается религиозного обращения. Но если он пройдет этот курс — он по крайней мере станет более терпим, а в истории России сможет видеть больше добра, смысла и красоты.

— Как решался вопрос: рассказать детям о Боге, при этом не агитируя за веру?

— Так я и не ставил себе задачу рассказать о Боге. Нужно было рассказать о человеке православной культуры: как устроен его мир, на какие ценности он ориентируется, какие у него могут быть мотивы, желания, опасения. Почему православные что-то делают или не делают. Курс этикоцентричный и антропоцентричный. Это попытка говорить на темы, которыми реально живут дети этого возраста: проблемы зависти, воровства, ябедничества. При этом нет никакого «мальчиша-плохиша», который бы все эти проблемы персонализировал.

— Изучение одного из модулей курса ОРКиСЭ становится с сентября обязательным для четвероклассников всех регионов России. Решена ли проблема обеспечения школ учебниками ОПК?

— Просто любому желающему взять в руки учебник по Основам православной культуры возможности нет. Издательство «Просвещение» ориентируется на заказы из школ, а не из магазинов, поэтому свободных экземпляров почти нет.
Учитывая новизну курса, это плохо. Я не знаю места, где перед тем, как выбирать модуль для ребенка, родители могли бы посмотреть всю линейку из шести учебников, вдумчиво их полистать (хотя бы на родительских собраниях) и ответственно сделать выбор. Им приходится верить учителю на слово. А ведь нормальные условия выбора предполагают, что родителей недели за две знакомят со всеми вариантами учебников на собрании, куда приглашают представителей разных религий.

— Есть ли учебники, которые могут причинить скорее вред, чем пользу?

— Это область мнений. Один скажет, что учебник скучен, а другой ответит: вот и замечательно, пусть будет меньше поповского мракобесия, а больше так называемого академизма. Что для одного минус, в глазах другого — плюс. Про иной учебник и я скажу, что идет слишком лобовое погружение в Православие и отождествление ученика с ним, а кто-то скажет: замечательно, я хочу, чтобы мой ребенок учился по этому учебнику и воцерковлялся.

— Когда вы писали учебник, вы вспоминали себя в возрасте десяти-одиннадцати лет, учитывали свои реакции или ориентировались на современного ребенка?

— Я плохо помню себя в этом возрасте, и уж точно размышлял тогда не на эти сюжеты. Мне очень помогла завуч одной из московских школ, которая читала заготовки учебника глазами мальчишки-хулигана и комментировала их от его лица. В каждом классе есть такой задира, для кого сорвать урок — дело чести. Любые слова одноклассников или преподавателей он перетолковывает максимально пошло и шутовски. Нужно было избегать любой двусмысленности в тексте, памятуя, что, если будет возможность глумливого перетолковать, дети ею обязательно воспользуются.
Также было важно избежать прямой назидательности и каждую фразу сто раз проверять по параметру доходчивости для детей.

— У современных детей фонд «прецедентных текстов», цитаты из которых узнаваемы всеми, отличается от того, что было в вашем детстве. На что можно ссылаться в учебнике?

— В этом была одна из главных сложностей. Я пытался выяснить, какие общие знания есть у всех сегодняшних детей, на что можно опереться. Оказалось, что это неизвестно. В моем детстве сорокалетней давности был общий стандарт детской литературы. Определенный набор сказок, повестей и рассказов читали все. Сейчас такого практически нет. В четвертом классе опираться на сказки уже поздно, уже не до Курочки Рябы. Потому и переклички с другими детскими текстами в учебнике практически нет. От того, что нет уверенности, что упоминание того или иного художественного произведения не будет полкласса отсылать в пустоту.

— Предмет предлагается детям десяти-одиннадцати лет, в этом возрасте возникает «синдром негативизма», отторжение правильного. Вы учитывали это?

— Как раз в этом возрасте такого еще нет. Но я боюсь другого — детского лицемерия. Дети хорошо знают, что именно хотят от них услышать взрослые. На уроках они могут выдавать правильные ответы, и даже дома рассказывать родителям, как им нравятся занятия. При этом про себя и в кругу друзей понимая, что эти высокие принципы жизни не для них: «Скажу, чтобы тетенька отвязалась, а сам буду, как все». Поэтому я просил бы и педагогов, и родителей не позволять себя обманывать, не спешить успокаиваться от правильных детских речей, всеклассных громких согласий или осуждений...

— Насколько предмет ОПК связан с патриотизмом? Возможно ли его воспитать?

— Сам по себе предмет ОПК не способен решить ни одну из задач — в отрыве от других предметов и средств воспитания. Он может помочь, но сам по себе не панацея. Не должно быть иллюзий — мол, наконец-то придумано лекарство, которое решит все проблемы. Но не должно быть и негативизма — мол, если он ни одну проблему не решает до конца, то его вообще не нужно.
Наш курс — как наличие фруктов в рационе питания. Присутствие фруктов в меню не есть гарант всеобщего и всецелого здоровья. Но с ними лучше, чем без них.
О патриотизме в учебнике прямо говорится в первом и последнем уроке (они одинаковые во всех шести учебниках по модулям и написаны не мною). В этих уроках есть прямые призывы к любви к Отечеству. В моем тексте таких «лобовых атак» нет. Но я считаю, что верность Православию — важная причина остаться жить в России.

— Если бы вам предложили переписать первый и последний уроки учебника, как бы вы это сделали?

— Я предлагал свои варианты переработки, и академик А. Я. Данилюк, автор этих страниц, был согласен принять мой текст, но, к сожалению, нам не разрешили внести поправки. Посмотрим, может быть, это удастся при доработке учебника.

— Такая доработка планируется?

— Желание дорабатывать учебник есть, а возможности пока нет. Я не хозяин текста, все права принадлежат издательству «Просвещение». Необходимость доработки чувствуется: учебник писался для третьей четверти четвертого класса и первой четверти пятого, а по итогам апробации курс был целиком перенесен в четвертый класс. Между сентябрем и маем в четвертом классе очень большое расстояние. Ребенок в этом возрасте быстро меняется, поэтому методически и педагогически текст нужно адаптировать, это очевидно.

— Так все же шанс на доработку есть?

— В июне этого года глава издательства «Просвещение» А. М. Кондаков в интервью «Литературной газете» сказал про меня: «У меня были проблемы с автором книги по Основам православной культуры. Дети только что изучили природоведение, и тут узнают из учебника, что есть небесная сфера, в ней планетки нанизаны на ветки, как вишенки, и Всевышний их двигает».

Сравним цитату г-на Кондакова с тем текстом, который его личная вкусовая цензура убрала из учебника: «Как-то великий английский физик Ньютон принимал у себя дома гостей. Это были его друзья, профессора университета, где трудился Ньютон. В беседе Ньютон упомянул о Боге, который создал наш мир. Один собеседник возразил: “Ну что вы, господин Ньютон, никакого творца у нашего мира нет. В природе все создается и развивается само собой, без вмешательства какого-то божественного разума!” Хозяин дома не стал спорить. Но после чая он пригласил гостей в рабочий кабинет. Украшением кабинета Ньютона была модель Солнечной системы. Это был как бы глобус из тонких прутиков. На прутья были нанизаны шарики-планеты. В центре — светильник-солнце. Вокруг шарика, обозначавшего Землю, вращалось Луна. Планеты можно было передвигать по прутьям и выстраивать из них разные сочетания. Гости были в восторге от этой конструкции. И вот тот самый физик, который за чаем сказал, что мир понятен и без Бога, спросил Ньютона: “Скажите, а где найти того мастера, который сделал для вас такую замечательную модель? Я хочу заказать ему такую же для себя!” На что Ньютон ответил: “А никакого мастера нет! Эта модель возникла сама собой. Постепенно появились эти прутики и шарики. Шарики катались, катались, а потом нанизали себя на эти прутики, и вот так вот закрутились!” Гость растерялся: “Да вы шутите! Такого не может быть! Эта модель слишком сложна, чтобы случайно возникнуть! Ее обязательно кто-то изготовил!” Тут уж пришла пора для серьезного ответа, и Ньютон сказал: “Скорее шутите вы! Скажите, что сложнее — эта игрушечная модель мироздания или само мироздание? Но еще час назад вы утверждали, что у нашего мира нет Творца и все возникло случайно, а теперь вы же уверяете, что даже для гораздо более простой игрушки все же нужен творец!”».

Ну и какова культура чтения и полемики у нынешнего абсолютного хозяина прав на мой учебник? Так что надежд у меня немного.

— Кто должен отслеживать плоды курса в каждом конкретном классе?

— За реализацию проекта отвечает Министерство образования: оно вырабатывает критерии как для оценки успешности детей, так и для оценки эффективности труда конкретного учителя, и общего хода проекта в регионах и в целом по стране. Если Церковь привлекут к дискуссии — у нас есть специалисты, которые с радостью примут в этом участие (я не себя имею в виду).

— По статистике (данные на февраль 2012 года) большинство родителей сегодня выбирает СЭ — «как нейтральный предмет» — 42 процента. ОПК – 30 процентов. Это естественно для нашего постатеистического государства?

— Эта цифра, я думаю, близка к реальности, хотя я до сих пор слышу о случаях давления в пользу выбора светской этики. Я надеюсь, что профессиональные педагоги это делают не из антипатии к Православию, а просто потому, что они люди осторожные и руководствуются принципом «Не навреди». И поэтому они предпочитают преподавать то, с чем лучше знакомы, — светскую этику. Думаю, через несколько лет, оценив курс, учебники, реакцию родителей и детей, услышав отклики коллег, которые решились работать с «конфессиональными» курсами, они свое не-отношение к ОПК изменят.

— Как можно сформулировать цель учебника по светской этике?

— Побыстрее отписаться. Получился очень скучный учебник, хотя мог быть полностью игровым. В светском мире нет священных авторитетов и таких канонических текстов, которые не допускали бы улыбки. Есть огромный мир детской литературы, художественной и сказочной, от «Незнайки» до «Денискиных рассказов» Драгунского. Бери что хочешь, пиши учебник-обсуждение, выстраивай сценарные, игровые, ролевые уроки. А вместо этого — изложение тезисов Аристотеля… Зачем он в четвертом классе? В итоге учебник очень трудно читать. Это не означает, что не может быть написан другой. Я бы сам с удовольствием написал учебник по светской этике, но такого задания я не получал.

— Трудно представить, что российское общество благожелательно примет сегодня учебник по светской этике, написанный священнослужителем.

— Это результат семидесяти лет безбожия. В Литве учебник по светской этике написали православные авторы. Он учит немножко большему, чем просто быть хорошим человеком. В нем есть сюжеты, отсылающие в том числе к христианской этике.
А у нас для школ написали первый в истории учебник по этике, где вообще не упоминается Христос. Там нет и Моисея, Будды, Магомета, Конфуция. Даже в советские времена учебники этики не обходились без таких имен. А в школьном курсе без Аристотеля не обошлись, зато без Христа — запросто. Я не думаю, что в учебнике для младшей школы нужно упоминать Конфуция, но обходиться без рассказа про десять заповедей как-то странно.
Христианство в учебнике по этике упоминается только в одном задании: «Подумайте, кто из персонажей сказки Александра Сергеевича Пушкина “О попе и работнике его Балде” добрый, а кто злой?»
А представьте, если бы я привел в учебнике по ОПК еврейскую сказку про тупого раввина с вопросом в конце: как вы думаете, этот раввин — злой или нет? Мне сказали бы: «Зачем ты в учебнике по православной культуре ставишь оценку раввину? Ты сдурел?»
Важно, чтобы в учебниках были перекрестные ссылки и добрые отзывы о других религиозных культурах. Скажем, расскажешь школьникам о заповеди, притче или тезисе, и говоришь: а у буддистов и мусульман это тоже есть. Их нужно будет при доработке внести и в мой учебник.

— Обсуждался проект внесения в каждый модуль 20 процентов учебного времени на изучение других религиозных культур — обзорные уроки о буддизме, исламской культуре, иудейской культуре.

— Это обычное стремление московской интеллигенции — изучать что угодно, кроме своего родного. Я резко против такого проекта. И так часов с гулькин нос. Что можно рассказать за один урок об исламской культуре? Лучше в старшей школе вернуться к этим сюжетам и ввести два параллельных курса. По выбору — история одной из конфессиональных культур, а для всего класса — история мировых религий. В старших классах параллельно ведутся курсы истории Отечества и всемирной истории. Почему бы не ввести такой же параллелизм в знакомстве с духовной историей человечества? Пусть будут два параллельных курса — «Родная духовная культура» и «Мировые религии».
Лучше всего сделать это в предвыпускном десятом классе, пока дети не заняты подготовкой к ЕГЭ. Идеально, если бы этот курс стал спиральным: по одному году в младшей, средней и старшей школе, например — в четвертом, седьмом и десятом классах.

— Учебникам в других модулях удалось удержаться на грани информирования без проповеди?

— Да, и по исламской, и по иудейской, и по буддийской культуре хорошие учебники. Единственный провал — светская этика, где допускаются шпильки в адрес религиозных людей. Одно дело еврейский анекдот в еврейской газете, другое дело — тот же анекдот в газете с условным названием «Голос арийской расы». Есть разница между самоиронией православных и использованием сведений о недостатках для межконфессионального разделения и противопоставления.

Беседовала Александра СОПОВА

Версия для печати

Тэги: Дети  Воспитание  Школа  Образование 







Код для размещения ссылки на данный материал:


Как будет выглядеть ссылка:
 
Реклама
Изготовление куполов, крестов Сталь с покрытием нитрид титана под золото, медь, синий. От 2000 руб. за м2 www.t2000.ru
Знаете ли вы Москву? Какая улица в столице самая длинная, где растут самые старые деревья, кто изображен на памятнике сырку «Дружба», откуда взялось название Девичье поле и в какой стране находится село Москва? Ученье — свет Приближается 1 сентября, день, дети снова пойдут в школу. Знаем ли мы, как и чему учились наши предки, какие у них были школы, какие учителя? Крещение Руси День Крещения Руси пока что не объявлен государственным праздником. Однако этот поворотный момент в истории России изменил русскую государственность, культуру, искусство, ментальность и многое другое. Счастливые годы последней императорской семьи Мы больше знаем о мученическом подвиге и последних днях жизни этой семьи, чем о том, что предшествовало этому подвигу. Как и чем жила августейшая семья тогда, когда над ней не тяготела тень ипатьевского дома, когда еще живы были традиции и порядки аристократической императорской России? Русские святые Кто стал прототипом героя «Братьев Карамазовых»? В честь кого из русских святых назвали улицу на острове Корфу? Кто из наших преподобных не кормил медведя? Проверьте, знаете ли вы мир русской святости, ответив на вопросы нашей викторины Апостолы Петр и Павел: рыбак и фарисей Почему их память празднуется в один день, где был раскопан дом Петра, какие слова из послания к Солунянам стали советским лозунгом и кто был Павел по профессии. 400-летие дома Романовых: памятные места Ко дню России предлагаем викторину о царской династии Романовых. Династия Романовых и благотворительность В год 400-летия воцарения в России династии Романовых вспоминаем служение царей и цариц делам милосердия. Пасха Зачем идет крестный ход — знаете? А откуда пошел обычай красить яйца? А когда отменяются земные поклоны? Кто написал канон «Воскресения день»? Великий пост Проверьте себя, хорошо ли вы знаете постное богослужение. Сретение Рождественская викторина
Читайте также:




Новости милосердия.ru
 
       
     
 
  Яндекс цитирования



 
Перепечатка материалов сайта в интернете возможна только при наличии активной гиперссылки на сайт журнала «Нескучный сад».
Перепубликация в печатных изданиях возможна только с письменного разрешения редакции.