Эмиграция – личный опыт: Израиль как оазис Православия

У IT-специалиста и медработника по уходу за престарелыми Юрия Когана чувство родины появилось в 20 лет, когда он взял в руки Библию. Он понял, что его настоящая Родина – Израиль и уехал туда в 1998 году. Говорит, что живет очень непросто, но рад. Особенно рад тому, что здесь гораздо проще попасть к православному священнику, чем на его малой родине, в ДальнегорскеГефсимания, храм Святой Марии Магдалины, недалеко от гробницы Богоматери. Храм относится к РПЦЗ Московского Патриархата. Построен императором Александром III в память о его матери, императрице Марии Александровне. Здесь покоятся святые преподобномученицы великая княгиня Елизавета Федоровна и ее келейница инокиня Варвара

Мое поколение, люди, выросшие в СССР, с детства усвоили, что такое родина и как ее надо любить. Помню, как мы писали сочинения о патриотизме, о русских березках, о ностальгии эмигрантов, и верили, что чувство родины — это тот самый стержень, на котором держится вся человеческая жизнь. Уехав в Израиль уже взрослым человеком, я на своем опыте убедился в том, что это не так. Чувство родины, конечно, есть, но оно напрочь лишено той патетики, с которой о нем рассказывали в школе. Впрочем, все зависит от того, зачем и куда человек уезжает. В Израиле есть такое выражение «колбасная эмиграция» — так называют тех, кто бежал из России в трудные времена. По сути, им было все равно куда податься, лишь бы уехать из страны, где голодно, опасно, бесперспективно. Они ехали «из» России, а не «в» Израиль, Америку, Германию. Мне кажется, что такие люди, не имеющие положительной мотивации, в любой стране будут эмигрантами и всегда будут страдать от ностальгии. Для них любой берег будет берег «турецкий». Я же уезжал иначе.

О переезде в Израиль я начал задумываться в возрасте 20 лет. Тогда я впервые взял в руки Библию, и у меня вдруг появилось чувство родины, не связанное ни с детством, ни с культурой. Нечто несоизмеримо большее. Прошло семь лет, прежде чем я осуществил свое желание. За это время моя идея выстоялась как хорошее вино. Я уехал не потому, что в России было плохо. Да, мне не нравилось, что вокруг меня все какое-то серое, что из года в год ничего не меняется, что дома разрушаются, дороги разбиваются. Но уезжал я не от этого. Я просто ехал в ту страну, куда меня тянуло.

Я живу в Израиле уже 15 лет. Знакомо ли мне чувство ностальгии? Разумеется. Оно всегда при мне. Но это так незначительно по сравнению с тем, что я здесь приобрел. Я называю тоску по родине некрасивым словом — любовь к родным помойкам. Я не вкладываю в это выражение никакого негатива, просто воспоминания детства нам всегда дороги, какими бы они ни были. Малая родина — это место, где ты формируешься. Первая любовь, первая ненависть, первые друзья и враги — все это связано в нашей душе с каким-то местом. Для меня таким местом был город Дальнегорск Приморского края — 400 км от Японии, 500 км от Владивостока. Я всегда вспоминаю о нем с нежностью. Помню, как в придорожной столовой на улице остужали компот, подошли три свиньи и начали этот компот из чана пить. Для меня это воспоминания не ужасные, не негативные, потому что это — мое детство, моя малая родина.

Я уехал в 1998 году, а вскоре испытал страшную ностальгию. По законам того времени визу в Россию можно было беспрепятственно получить только после трех лет эмиграции. Но «родные помойки» так тянули меня к себе, что уже через два года я приложил неимоверные усилия, залез в долги, оставил в Израиле денежный залог и вырвался в Дальнегорск. Но вот что удивительно: когда через месяц я возвращался обратно, у меня вдруг появилось ощущение, что я лечу домой. Это было непостижимо. Там, в России, у меня осталась мама, друзья, родственники, а летел я в страну, где у меня на тот момент практически никого не было. И тем не менее я почувствовал, что мой дом именно здесь. Тогда у меня появилось чувство родины, не связанное ни с детством, ни с культурой.

Если бы я был «колбасным эмигрантом», то, наверное, давно сбежал бы отсюда. С точки зрения бытовой устроенности нашу жизнь нельзя назвать сытой и благополучной. Порой мы едва сводим концы с концами. Тем не менее я не могу себя представить живущим ни в Канаде, ни в Германии, ни где-то еще.

Для меня Израиль – это Святая Земля, центр мира, где творится история. Как это ни удивительно, именно здесь я, а затем и моя семья зажили полноценной церковной жизнью. В этой маленькой стране такое количество монастырей, святынь, церквей, что я каждый год открываю для себя что-то новое. Во всяком случае, здешняя религиозная жизнь не идет ни в какое сравнение с моим родным Приморским краем, где один священник на 100 квадратных километров. Для нас Израиль оказался оазисом Православия в апостасийной Европе, в апостасийной России. Да-да, это вы в России думаете, что живете в православной стране. Нам со стороны так не кажется. Мы о вас плачем, мы о вас молимся. Здесь, на Востоке, на «пороховой бочке», Православие почему-то защищено намного лучше, чем у вас. Поверьте, акты вандализма у нас тоже случаются. Наверное, ни одного дня не проходит без религиозных эксцессов. То какие-то девушки устраивают перформансы у Стены Плача, строя из себя раввинов, то славяне с греками в храме Воскресения Христова затевают сражения на швабрах. Если бы из каждой кощунственной выходки раздувался скандал, мы бы просто утонули в крови. Но местная полиция умудряется справляться со всеми этими ситуациями, не доводя их до серьезного конфликта.

За много десятков лет Израиль выработал политику настоящей религиозной толерантности, это действительно мультикультурная страна. Здесь столько всего намешано: и мусульмане, и семиты, и шеиты, и бедуины, и какие-то секты. Тут и православные, и католики, и латиняне (католики восточного обряда). В пограничных войсках служат и христиане, которые приносят присягу на Евангелии, и иудеи с пейсами. В Израиле есть все, весь мир. Это страна, где каждый может найти свою культурную нишу, и мы ее нашли. У нас с женой широкий круг общения, мы собираемся в христианских молитвенных группах, ходим в церковь, поем на клиросе. Мы не чувствуем себя в эмиграции. Вот представьте себе: вы живете в тесной малогабаритной квартире, и вдруг у вас появляется возможность получить еще и соседнюю квартиру. Вы воспользуетесь таким шансом расширить свое жизненное пространство? Очевидно, да. Вот именно так я воспринимаю свой переезд в Израиль.

Подготовила Евгения ВЛАСОВА. Фото: Екатерина СТЕПАНОВА

Версия для печати

Тэги: Личность  Общество  Патриотизм