Носитель языка: история православного американца

Адам СТРОК вот уже 8 лет живет вместе с семьей в подмосковном поселке Черноголовка и учит детей английскому языку. Зачем ему это надо? Он говорит, что нашел в России то, чего не смог найти в своей стране.

Американская история

Детство Адама Строка похоже на рассказ Джека Лондона или Диккенса. Родился он в маленькой деревушке, которая хоть и находилась в штате Нью-Йорк, но была оторвана от цивилизации настолько, что пятеро детей из многодетного семейства Строков чувствовали себя окруженными дикой природой, а не «макдоналдсами» и супермаркетами. Отец Адама не слишком баловал вниманием своих детей, считая, что главное для них – больше находится на свежем воздухе. «Поэтому, — вспоминает Адам, — в любую погоду нас отправляли гулять. При этом мы были предоставлены сами себе. Никто не объяснял нам: вот это — береза; а это — подсолнечник. Так что я до сих не знаю названия многих растений».

Детьми в основном занималась мама: она сама обучила всех грамоте, так что Адаму в первом классе школы оказалось нечего делать. При этом мама большую часть жизни находилась в состоянии духовного поиска. Ее история достойна отдельного рассказа, отметим только, что она считалась сиротой и воспитывалась в приемной семье. При этом женщина, которую она всю жизнь считала тетей, на самом деле была ее родной матерью, с этим была связана мамина «личная драма».

Мама Адама всегда была верующей, только на протяжении жизни вера ее несколько раз менялась. Когда она собралась выходить замуж, то приняла католичество, поскольку ее избранник был католиком. Адам также был крещен в католичестве буквально сразу после рождения, поскольку появился на свет весом 1,8 кг, и вряд ли бы выжил, не будь на то особой Божьей милости. Потом мама стала слушать одного хорошего баптистского пастора, и вскоре стала баптистской. Так Адам, начиная с семи лет, стал ходить в баптистскую церковь. Сначала он учился в государственной школе, но в старших классах перешел в школу баптистскую. И это укрепило Адама в вере, помогло ему остаться верующим человеком на всю жизнь. «Тогда в школе закладывались основы религиозного мировоззрения, обсуждались вопросы о природе человека, о путях развития мира, — рассказывает он. – Сейчас в школах отказались от этого, замалчивают эти важные вопросы».

В старшей школе Адам Строк стал «серьезным баптистом»: «Я посещал все богослужения, ходил на занятия по изучению Библии, занимался даже тем, что проповедовал Евангелие по домам». Но постепенно в нем начали расти сомнения. По мнению баптистов, человеку, чтобы спастись, достаточно уверовать в Христа. Но для чего тогда Бог создает столько других людей? Чтобы их погубить? Зачем он так жесток? Этот вопрос довел Адама до того, что годам к 19-ти он совсем отошел от веры.

С этим событием совпали и другие перемены в его жизни: он поступил на службу в американские ВМС. Работая инженером-механиком на военных судах, он зарабатывал себе средства на высшее образование, которое не могли ему обеспечить родители. На получение же государственных субсидий на учебу многодетная семья Строков претендовать на могла, поскольку для этого считалась слишком «состоятельной» при 18 тыс. долларов годового дохода на пятерых детей.

Служба в Морфлоте действительно позволила Адаму накопить деньги на университет, выучить итальянский, поскольку служба проходила у берегов Италии, а также определиться со специальностью, которой стала филология.

После армии Адам поступил в Вермонтский университет, где познакомился со своей будущей женой, Еленой, которая оказалась русской студенткой из Института иностранных языков им. Мориса Тореза и приехала в Америку по программе студенческого обмена.

Свадьбу Адам и Елена решили справлять у родителей Елены. Так Адам впервые попал в Россию. Это был 1991 год.

Школа толерантности

Тому, кто пережил в России 90-е годы, не надо объяснять, почему Адам, у которого к кому времени уже родился первенец, начал преподавать английский, делая это очень интенсивно, по 6 часов в день. Почему в России никто не интересовался, есть ли у него диплом или преподавательская лицензия. Пережив путч, взятие Белого дома, всевозможные кризисы и дефолты, Адам в 1999 г. решил все же вернуться в Америку, но теперь у него была конкретная цель — за семь лет, проведенных в России, он понял для себя главное: он хочет учить детей.

Но устроиться в Америке учителем даже в самую обычную школу оказалось не так-то просто. Система образования в Штатах допускала к работе с детьми только тех, кто прошел специальную педагогическую подготовку. Университетский диплом права преподавания в школе не давал, преподавательский опыт в России во внимание не принимался. Адам оказался без работы, а учеба на преподавательских курсах снова требовала денег – ситуация оказалась тупиковой. Выручили друзья, пригласив переехать в Калифорнию, где из-за острой нехватки учителей можно было устроиться в школу с условием — параллельно учиться на преподавательских курсах.

Школа, с которой столкнулся Адам, придя на работу, была совсем не похожа на ту, в которой некогда учился он сам. Система образования за двадцать лет сильно изменилась. Школы стали закрыты для родителей. Теперь в них в обязательном порядке дежурил полицейский. Изменились и нравы: был случай, когда мальчик был убит вне школы своими одноклассниками.

«Я понял одно, – говорит Адам, – школа служит интересам государства и большого бизнеса, а совсем не интересам родителей. Система обучения выстроена так, что ребенок только формально может получить образование, позволяющее ему продолжить учебу в университете. На самом деле в школе больше дают навыки, необходимые обслуживающему персоналу и потребителю: умение разобраться в инструкции, понять рекламу, принять решение, что покупать и т.д. Когда я увидел работы нынешних школьников, я понял, насколько сильно упал уровень требований, работа девятиклассника была на уровне работы ученика шестого класса моего времени. При этом от учителей требовалось одно: уважать права детей. Так, когда на школьную дискотеку кто-то из детей притащил надувную розовую куклу, директор спросила лишь, одета ли она. В школьном спортзале крутили музыку, призывающую подростков занимать определенные позы, что те с удовольствием делали, и учителя не могли воспрепятствовать этому: это могло повлечь за собой увольнение. Я работал в разных школах: в Калифорнии и в Нью-Йорке, в частных школах и в государственных, и везде была примерно одна и та же картина».

Но еще большее потрясение ждало Адама на учительских курсах. «Вопреки ожиданиям на занятиях нас совсем не учили профессии, в первую очередь нас учили тому, как пропагандировать толерантность. Учитель, независимо от того, был ли это учитель географии или математики, должен был каждый свой урок строить так, чтобы сквозь него красной нитью проходила тема толерантного отношения к разным религиям и национальностям. На занятиях по педагогике нас постоянно заставляли читать какие-то брошюры активистов, защищающие интересы испанцев, африканцев, призывающие разделять их чувства. В какой-то момент я не выдержал и выступил в защиту коренных американцев. Я рассказал про семью Инглз, героически осваивавшую земли Дикого Запада, про слепоглухую девочку Хелен Келлер, ставшую писательницей. Но после занятия преподавательница так «наехала» на меня, что я понял – если хочу получить зачет, то лучше молчать. Было и такое занятие, в конце которого преподавательница всем объявила, что она лесбиянка, и всех пригласила принять участие в готовящемся гей-параде. И это тоже должно было учить нас «толерантности». Но я видел, что насаждая толерантность, американская система образования не защищает чьи-то права, а воюет с христианской традицией, которая была в школе в моем детстве. Сегодня развитие «толерантности» дошло уже до того, что само слово «sex» утратило в языке свое первоначальное значение «пол». Теперь, если имеют в виду «пол», а не «cекс», употребляют слово «род» (gender). С недавних пор в Америке и календари стали издаваться с праздниками всех мировых религий, а не только с христианскими, как раньше. В такой ситуации я снова стал все больше задумываться — а к какой вере отношусь я?».

Путь в Россию

Жена Адама Елена оказалась православной христианкой. Когда она приезжала с детьми к мужу в Америку, то старалась ходить в храм. А поскольку православных храмов в Америке не так много, то Адаму приходилось ее и детей туда возить. В Калифорнии она была прихожанкой храма Рождества Богородицы в Менло-Парке, настоятелем которого был отец Валерий Буланников.

Адам ездил с семьей в храм, но никакого интереса к богослужению не проявлял. А после службы приходилось оставаться на трапезу – так Адам познакомился и начал общаться с православным священником.

Тогда же и возник новый интерес к вопросам веры, он много читал: Клайв Люьис, и особенно Гилберт Честертон стали для него своего рода «отцами Церкви».

Именно их эссе о христианстве помогли Адаму снова увидеть померкший было для него свет Евангелия. И все же неизвестно насколько растянулся бы период прихода к православию в жизни Адама, если бы ни один случай.

«Когда занятия на педагогических курсах близились уже к концу, мы все-таки не выдержали и возмутились тем, что нас не учат профессии. Приехала комиссия — было разбирательство, нас хотели отчислить. В конце концов мне все-таки выдали «корочку». Но я уже понял, что не смогу со своими воззрениями работать в школьной системе. И тогда со своими сомнениями я пошел в храм в Сан-Франциско к о. Виктору Соколову. Не помню точно, что он мне говорил, но в конце беседы все мои сомнения насчет жестокости Бога как-то вмиг рассеялись. На прощание батюшка мне сказал: «У тебя впереди замечательная жизнь».

И тогда я пошел в храм, куда ходила моя жена, и там исповедовался у о. Валерия. Он же меня и миропомазал, поскольку я уже был крещен. А через две недели я улетел из Калифорнии в Россию, и закрыл свою жизнь в Америке. Мое воцерковление стало приятным сюрпризом для жены. Через 10 дней мы с ней обвенчались».

Так Адам поселился в Черноголовке: на родине своей супруги, в подмосковном поселке ученых, одними из первых жителей которого были родители Елены. Сейчас у Адама и Елены уже четверо детей. Не все в русской жизни устраивает гражданина Америки, но он рассуждает об этом философски: «Когда брак международный, кому-то все равно придется быть иммигрантом. Мне это легче перенести, тем более что я обрусел. Я выучил язык. Многое из того, что меня окружает, стало частью меня: в Америке, например, не знают, кто такой Чебурашка или Окуджава. Я считаю, что в духовном плане в России фундамент лучше. Если в Америке бабушки видятся с внуками два раза в год, если в школах не учат стихи, а устраивают встречи обычных и «голубых» детей, то какая разница, сколько при этом машин стоит в твоем гараже? То, что делают бабушки в России, по-моему, очень ценно: они читают детям книжки, а не занимаются самореализацией за тысячи километров. Или вот я видел на Щелковском шоссе плакат «Чти отца своего и мать свою». В Америке такой плакат не провисел бы и часа: его бы сочли нарушением прав атеистов».

При этом Адам вовсе не отказывается от культуры своих предков. «Американская история, — говорит он, — знает много имен великих деятелей, которые добились в жизни всего исключительно собственным трудом: Вашингтон, Линкольн, или например, Лаура Инглз, написавшая автобиографическую повесть о том, как их большая семья жила в условиях освоения индейских территорий». Не хватает Адаму в России и Рождественских колядок (Christmas carols), которые в Америке начинают звучать повсюду, начиная с Дня Благодарения, скликая в отчий дом разбросанных подчас по всей стране членов семьи. Адам традиционно отмечает в России западное Рождество, которое, как он говорит сам, есть в большей степени дань культуре. Духовный же праздник для него – Рождество православное.

Со своими детьми Адам хоть и старается говорить по-английски, но они все же растут русскоязычными в отсутствии языковой среды. Зато он в полной мере реализует свой педагогический талант, занимаясь английским языком с черноголовскими школьниками.

В России Адам даже не стал пытаться устроиться в государственную школу, не столько потому, что она также постепенно меняется по типу американской, сколько из-за несогласия с традиционной методикой преподавания английского языка. Адам работает на курсах английского языка, и недостатка в слушателях не испытывает. Он начинает работать с детьми «с нуля» с 6-7 лет. Первые два года занятий – это курс погружения в английскую речь. Сначала дети даже не знают, что он говорит и понимает по-русски. Он говорит с ними по-английски на очень простом языке, используя близкие или знакомые детям по звучанию слова. Со второго года обучения дети начинают работать со словарями, учатся улавливать слова в потоке речи и понимать общий смысл высказывания. На третьем году обучения Адам приступает к грамматике и только на английском языке. И лишь в четвертом классе, когда грамматика требует каких-то сложных пояснений, Адам может перейти на русский. Наши издательства, идя навстречу пожеланиям общественности, недавно выпустили русифицированную версию англоязычных учебников, которыми пользуется Адам. «Оказали мне медвежью услугу, — сетует учитель, — мои-то ученики привыкли все разбирать по-английски».

Как в дальнейшем сложится его судьба и судьба его детей, об этом Адам старается не загадывать, зная, как многое в России может измениться в одночасье. Он не отказывается от американского гражданства. Мечтает съездить когда-нибудь всей семьей к своей матери в Калифорнию. И в то же время не представляет себе, как покинет русский городок, ставший ему родным.

Оксана СЕВЕРИНА

Версия для печати

Тэги: Личность  Общество  Опыт веры