Сплошные праздники, или о единственном храме Рождества в Москве

Вы удивитесь — в Москве в пределах старого города сохранился лишь один храм Рождества Христова. Больше Христорождественских храмов в Москве нет. Измайлово, Рождествено — это бывшие села, вошедшие в состав столицы в послевоенное время, улица Рождественка названа по монастырю Рождества Богородицы. Получается так: важнейший из церковных праздников «не имеет прописки» на сакральной карте Первопрестольной.

Спрятанное Рождество

Тем интереснее, где стоит сохранившаяся до нашего времени Рождественская церковь? Тот храм не всегда найдешь на карте, потому что его посвящение Христову рождению не очевидно. Я и сам раньше предполагал, что этот храм освящен как Воскресенский, и был удивлен, когда мои догадки не подтвердились. Нельзя не отметить, что знают эту постройку без исключения все москвичи, и не только они. Мы имеем в виду Храм Христа Спасителя, кафедральный собор московских первоиерархов.

Есть замечательная московская поговорка: «В Москве каждый день праздник». Она сообщает о том, что в столице столько церквей, что можно хоть каждый день праздновать очередной престол. Московские нищие знали эту пословицу и ходили за милостыней каждый день к новому приходу. Они-то лучше нас разбирались в сакральной топографии столицы. Январские праздники отмечались горожанами особо: начавшиеся за Рождеством Христовым Святки сопровождались ярмарками, боями «стенка на стенку» на москворецком льду, обязательными святочными гаданиями, колядованием и, конечно, празднованием Нового года. Все это праздное буйство оканчивалось Крещением Господним, москвичи успокаивались, окунувшись в студеную крещенскую воду. Символично — вслед за разрушенным храмом Христа Спасителя кафедра московских архиереев перемещается в собор Богоявления в Елохове. Все гонения на Церковь ХХ века были как «ушатом по голове» — после такого долгого безмятежного (царского) отмечания череды праздников мы окунулись в ледяную воду советского времени. Время от Рождества до Богоявления так ясно кристаллизовалось в московских кафедральных соборах.

Почему здесь

Храм Христа стоит по Волхонке на высоком холме на берегу Москвы-реки (тот холм был срыт, когда сооружали на месте взорванного храма Христа Спасителя бассейн «Москва»). Улица Волхонка соответствует старой дороге на запад, на Смоленск и Киев. Со временем в Киев стали ездить дорогой на Калугу, Якиманкой через Большой Каменный мост, а в Смоленск — Воздвиженкой и Арбатом, далее переправой через Москву-реку. Волхонка оказалась «не у дел», став тупиковым направлением. Движение этим направлением заканчивалось заливным Девичьим полем и известным Смоленским Новодевичьим монастырем. Место храма у воды, здесь небольшой ручей Чарторый впадал в Москву-реку. Причины выбора именно этой территории для постройки храма — памятника Отечественной войне 1812 года не очевидны. Место для возведения грандиозной постройки выбирал лично царь Николай Павлович по представлению архитектора Константина Андреевича Тона. Зодчий предложил монарху три варианта: нынешний, на месте Страстного монастыря на Тверской улице (место памятника Пушкину и кинотеатра «Россия») и на Швивой горке при впадении Яузы в Москву. Главное, что все три места соответствовали условиям не раз обсуждавшимся: храм Христа необходимо строить в черте старого города, он должен стать неотъемлемой частью городской жизни и посещаться москвичами, кроме того, собор рассматривался новой городской доминантой в виду Кремля и нового императорского дворца. Выбор императора известен, в результате этого решения необходимо было снести три жилых квартала и древний Алексеевский монастырь. Сохранилось предание, что игуменья (или, в других вариантах, старейшая монахиня) не захотела переезжать с сестрами в отведенный для монастыря храм в Красном селе, ее перевезли туда насильно. Уезжая, матушка прокляла место строящегося храма, пообещав, что здесь «будет большая лужа». Этот московский миф цитируется многими путеводителями в связи с устройством на месте храма Христа Спасителя в советское время бассейна «Москва» и позже его восстановлением при активном содействии мэра города Юрия Лужкова.

Рождение нового времени

12 октября 1812 года последний солдат наполеоновской армии покинул Москву, в Первопрестольной началось новое время. Есть Москва до пожара и после, эта два совсем разных города, не случайно многие видели в московских событиях двенадцатого года евангельский сюжет: Москва принесла себя в жертву неприятелю и воскресла из пепла пожара другой, ее облик преобразился. С Москвой преобразилась империя и русское общество: общая беда (война) сплотила разные сословия и касты, русское стало в моде, от императора ждали реформ, дворяне заговорили на родном языке, перестав поклоняться всему французскому. На Красной площади в Москве ставят памятник Минину и Пожарскому, гражданину и князю, в Костроме — памятник Ивану Сусанину, крестьянину. В 1820-е выходят первые тома «Истории государства Российского» Николая Михайловича Карамзина, ими зачитываются от мала до велика. Карамзин будто осветил русскому человеку темное пространство русской истории, с освещением ему помогло московское пожарище 1812 года. Послепожарная эпоха заговорила на новом русском языке, языке Пушкина и Гоголя, на этот русский была переведена Библия (нам известен этот перевод как синодальный). Зримым символом нового времени (эпохи) стал храм Христа Спасителя — Христорождественский собор. 25 декабря 1812 года император Александр подписал манифест «О построении в Москве церкви во имя Христа Спасителя в ознаменование благодарности к Промыслу Божию за спасение России от врагов». В этот же день императором было дано объявление об изгнании врагов из пределов Российской империи. 25 декабря — это Рождество Христово по старому стилю. Все более чем символично: когда-то рождение Христа ознаменовало наступление новой эры, теперь в Рождество 1812 года в России наступала новая эпоха. Отныне праздник Рождества Христова тесно будет связан с победой в Отечественной войне, как праздник Рождества Богородицы связан с победой на Куликовом поле, а Покров — со взятием Казани.

Послепожарной архитектуре, так же как и литературе, был необходим новый национальный язык, его выдумывали долго и мучительно, пока не нашелся Константин Андреевич Тон. Он запросто, с немецкой педантичностью одел классицистический скелет в национальные русские одежды: закомары, шлемовидные золоченые купола, перспективные порталы. Появившуюся в результате архитектуру назвали русско-византийским стилем. Параллельно формировалась новая государственная идеология, выраженная в известной формуле Уварова «православие, самодержавие, народность». Нам интересны идеи, запечатленные в камне храма Христа Спасителя. Тон принял за условный образец нового стиля русский соборный храм XVI-XVII веков и угадал. Вот еще важная особенность: материал, которым был облицован храм Христа, белый камень, намекал на вполне конкретные прообразы — Успенские соборы Владимира и Московского Кремля. Наши догадки подтверждает наличие конкретных декоративных деталей, например аркатурно-колончатого пояса или перспективных порталов. Из белого камня (белого мрамора) было выполнено скульптурное убранство собора, одно его наличие многозначительно. Таким образом, в архитектуре храма Христа Спасителя национальное читается как владимиро-московское, и если храм — памятник войне 1812 года есть выражение новой русской архитектуры, то главным историческим периодом страны признано время расцвета Владимирского и Московского княжеств.

Дорога в лес

В то далекое Средневековье главной башней Московского Кремля была Спасская, впрочем как и сейчас. Если ехать от нее улицами Ильинкой, Маросейкой и Покровкой, то мы достигнем старого городского предела — Скородома (линия нынешнего Садового кольца), за которым начинались пригороды — села и слободы. Проехав Старой Басманной, попадаем в старинное село Елохово, название лесное, ольховое. Имя села не случайно: за Елоховым начинался непроглядный лес, от которого Переславль на Плещееве озере стал Залесским. Этот лес «освоили» когда-то русские монахи-подвижники. Преподобный Сергий, игумен Радонежский, основал там два монастыря: Богородице-Рождественский на реке Киржач (ныне город Киржач) и Успенский Стромынский (ныне село Стромынь, отсюда название улицы в Москве — Стромынка), а «собеседник» Сергия, преподобный Стефан, стал у истоков Троицкого Махрищского монастыря. Важно, что село Елохово когда-то стояло на границе территории, обжитой горожанами, и было пространством лесным, безлюдным, языческим. Сельский елоховский храм — это символ христианского крещения мещерского леса, зримого явления в этих местах Христа, Богоявления.

Богоявленский храм имеет сложную строительную историю. Первоначально, во второй половине XV века (время первого упоминания села в исторических документах), здесь стояла деревянная Владимирская церковь. В камне храм был построен уже как Богоявленский лишь в 1720-е годы, видимо, сказывалась близость царской резиденции в Лефортове, немецкой слободы и полковых сел — Преображенского и Семеновского. В XIX столетии вместо прежней церкви по проекту архитектора Евграфа Дмитриевича Тюрина была выстроена новая с сохранением старой трапезной и колокольни, ее освятили 18 октября 1853 года. Позже над трапезной частью возвели глухой железный тамбур с главкой. Тюринский храм не маленький, до построения храма Христа Спасителя его почитали самым большим храмом города, тогда еще не собором. Строительство большой, будто соборной церкви диктовали условия: местность вокруг Елохова активно застраивалась, появлялись крупные мануфактуры и рабочие поселки при них. Вот что интересно: Тюрин входил в Комиссию для строения храма Христа Спасителя в Москве, но возводил елоховский храм в строгих формах русской классики, это чуть ли не последняя крупная классицистическая постройка Москвы. Храм Христа и Богоявления в Елохове — ровесники (начало строительства первого 1839-й, второго – 1835 год), два монумента николаевскому времени, русско-византийский стиль и поздняя классика.

Святители московские

Оба храма имели статус первосвятительских: митрополичьих и патриарших. В обоих хранятся святые реликвии — мощи московских архипастырей: в храме Христа — митрополита Филарета (Дроздова), в Богоявленском соборе — митрополита Алексия (Бяконта). У этих двух исторических личностей много общего: промосковски (государственнически) настроенные, они в разное время возрождали русское монашество из небытия, основав по несколько новых обителей, каждый из них возглавлял московскую архиерейскую кафедру более 30 лет и еще при жизни был почитаем как чудотворец. Митрополит Филарет — фигура послепожарной Москвы, он управлял приходами и монастырями Москвы и губернии во время постройки храма Христа Спасителя. Именно московский архипастырь оказался последовательным сторонником перевода Библии на русский язык, широко известен его ответ в стихах на стихотворение Александра Сергеевича, помните: «Не напрасно, не случайно». Свое общественное служение владыка умел сочетать с глубокой молитвенной практикой и монашеским деланием. Мощи архипастыря покоятся в должном месте, он и сам был творцом той николаевской Москвы, символом которой стал храм Христа Спасителя. Мощи митрополита Алексия тоже покоятся не случайно в Богоявленском соборе — мы уже говорили про дремучий лес, на границе которого когда-то стояло село Елохово. Спросите — где бы спрятался от мира, нашел бы уединения известный русский святитель? Ответ очевиден: здесь, в этом лесу, рядом с духовными собеседниками, преподобными Сергием и Стефаном. Все правильно: в Богоявленском соборе покоится прах патриарха Алексия II, небесным покровителем которого был митрополит Алексий, напротив захоронение патриарха Сергия (Старогородского), его небесный покровитель — святой Сергий Радонежский.

О литературе

А еще храм Христа Спасителя — это место толстовское, при закладке храма присутствовал маленький Левушка, сирота, потерявший родителей (в полтора года — мать, в восемь лет — отца). На месте будущей постройки был выкопан огромный котлован под фундамент собора, там в этой «здоровенной ямище» были торжественно захоронены останки убиенных солдат Отечественной войны. Вообще, Волхонка — это владение родичей по матери Толстого, Волконских, таким образом, закладывавшийся храм Христа мог восприниматься ребенком как приходский, тем более его отец — герой кампании 1812 года. И если храм Христа связан с именем великого писателя Льва Толстого, то Богоявленская церковь в Елохове воспринимается пушкинским адресом: великий писатель здесь крестился в 1799 году. Точнее, его крестили родители. При условии, что исследователи до сих пор выявляют дом рождения поэта, Богоявленский собор пока может вполне оправдано считаться местом рождения Александра Сергеевича.

Александр РАКИТИН

Версия для печати

Тэги: Рождество Христово  Храм