Копилефт: будет ли работать антипиратский закон?

Госдума в пятницу приняла закон против пиратства. В чем суть его запутанных формулировок, как закон соотносится с логикой развития Сети в России и в каком направлении это развитие пойдет, разбирается генеральный директор благотворительного фонда «Предание» Владимир БЕРХИН:


Как водится, предупреждение: давайте сразу договоримся, что по вопросам соблюдения авторского права на сайте «Предание.ру» я ничего не буду комментировать. Просто потому, что с 2010 года занимаюсь только благотворительностью, и что там вообще в архивах происходит, уже не очень знаю.

Теперь собственно об авторских правах. Поводом для написания текста послужила новая законодательная инициатива наших государственных думских людей, решивших несколько интенсифицировать деятельность против интеллектуальных пиратов.

Идея в целом понятная: из-за нарушения прав интеллектуальной собственности правообладатели вроде бы теряют много денег, следовательно, их теряет и государственная казна в виде возможных налогов, к тому же российское пиратство препятствует разного рода международным договорам, будучи камнем преткновения в дипломатических спорах. Есть чем озаботиться, в общем-то.

При принятии закона были проигнорированы все предложения со стороны представителей интернет-отрасли, даже специальная встреча участников РАЭК (Российская ассоциация электронных коммуникаций - своеобразный профсоюз компаний интернет-сферы) с депутатами Государственной Думы не помогла. Надо отметить, что члены РАЭК в целом выступают строго за легальный контент и многие из них развивают свои сервисы, позволяющие учесть интересы и правообладателя, и потребителя. Более того, РАЭК подготовила собственные поправки к законопроекту. Однако экспертов не стали слушать, приняв в итоге наиболее жесткий и неудачный вариант закона.

Вкратце опишу, как предполагается действовать согласно новому закону (пока что он касается только фильмов и телесериалов, до музыки, книг и фотографий планируется добраться осенью). Закон вводит несколько неприятных для интернет-отрасли порядков.

Во-первых, отныне для блокировки сайта, на котором размещен нелегальный контент, не нужен суд - довольно решения Роспотребнадзора. При этом обязанность заблокировать сайт ложится на хостеров и провайдеров. Логики в этом примерно столько же, сколько ее было бы в решении штрафовать за превышение скорости не водителей, а дорожных строителей и заправщиков. Во-вторых, в законе обозначена следующая система: правообладатель сообщает Роспотребнадзору о наличии нелегального контента или даже информации о нелегальном контенте, Роспотребнадзор связывается с хостером, хостер - с владельцем сайта, и если в течение отведенного законом времени материал не удаляется, то с помощью компаний-провайдеров сайт полностью блокируется, а для разблокировки требуется судебное решение. Это нарушает презумпцию невиновности: одна нелегальная видеозапись может перекрыть доступ даже к большому количеству легального контента. А если принять во внимание, что современная сеть такова, что большая часть контента загружается туда не владельцами сайтов, а их посетителями, то далеко не всегда собственник сайта может нести ответственность за то, что там у него пользователи поназагружали. А любые попытки навязать подобную ответственность идут против логики развития сети как таковой.

Не говоря уже о том, что информация, которая указывает на нелегальный контент - это, например, ссылка в поисковой выдаче. Получается, что не только сайты будут наказывать за то, что они разместили нелегальное кино, но и поисковики - за то, что их автоматические службы эти файлы и их описания нашли и включили в выдачу. При этом выстроенная система никак не защищена от ошибок или намеренного обмана, позволяющего быстро и без затей блокировать почти любой сайт, что резко снизит желание даже и авторов что-либо распространять через сеть: вложения в распространение даже и легальное могут в момент обратиться в дым из-за одного хулигана или дурака.

В результате с точки зрения экспертов (например, Яндекса , да и его партнеров по РАЭК - Google, Mail.ru, Ozon, Одноклассники и прочих флагманов интернет-индустрии), законопроект таков, что фактически работать не будет, а когда будет - под удар будут подпадать не самые злостные нарушители, а наименее хитрые и поворотливые.

Сеть слишком изменчива, скорость передачи данных слишком велика – юридическая машина, ориентированная работать неспешно, формально и максимально адресно, принципиально отстает от массовых, анонимных и динамичных технологий . Один только вопрос – как именно блокировать страницу с нелегальным контентом, уже ставит законодателей в тупик и даже среди депутатов ГосДумы по этому поводу были разногласия.

Если блокировать конкретную страницу по URL, тому адресу, который пишется в адресной строке браузера, то один и тот же контент может быть одновременно размещен по многим адресам даже в пределах одного сайта, эти адреса могут быстро меняться, что делает блокировку одной страницы бессмысленной. А блокировка сайта в целом по ip-адресу чревата подпаданием под властные репрессии случайных узлов, которые вообще «ни при делах», а просто имеют несчастье обладать тем же ipшником, что и киберпреступник. Да и сам ip-адрес может запросто меняться. Борьба с экстремизмом в интернете, когда блокировали YouTube, и когда под запрет попадали случайные, ни в чём не повинные страницы, тому прекрасное подтверждение. Скажем, борьба с энциклопедией интернет-субкультуры «Луркоморье» привела только к тому, что она стала размещаться в другом месте, а инициатива телеведущей Кати Гордон в том же направлении закончилась ещё смешнее.

Сегодня можно затратить буквально минуты на то, чтобы закачать в сеть целый фильм, причем он сразу же будет подхвачен и растиражирован на сотнях страниц – а для закрытия каждой необходимо оформление всяческих бумаг с подписями и печатями. Это при том, что страница может находиться фактически на Каймановых островах (представьте, как Роспотребнадзор, например, города Задонска будет посылать туда предписания, и поедет ли кто-то из-за границы в МосГорСуд, единственный уполномоченный принимать решения по таким вопросам), а может быстро путешествовать с сервера на сервер, менять имена и так далее. Технология пиринговых сетей позволяет распределить также и ответственность за наличие файла между пользователями, что создает дополнительную преграду для законодателей и законоблюстителей. Более того, при борьбе с любым контентом в сети следует всегда иметь в виду «эффект Стрейзант» - если нечто начать в интернете запрещать и изымать, то в погоне за вниманием и жадные до любой халявы люди начнут именно это в первую очередь распространять и демонстрировать, действуя по принципу «всех не перевешаете».

Также на свете существуют анонимайзеры и множество других интересных способов уйти от ответственности за совершенные в сети противоправные действия.

Это не значит, что сеть – территория сплошного беззакония. Если органам внутренних дел действительно будет очень надо – они, несомненно, способы отключить любой сайт или как минимум серьезно затруднить к нему доступ, а также найти и покарать почти любого сетевого хулигана или злостного неплательщика роялти. Но в случае интернет-пиратства проблема состоит в том, что это масовое претуление, и именно обилие выгодополучателей и делает его преступлением. Убыток причиняют миллионы пользователей, скачивающих нелегально программы, фильмы, музыку и книги. Вряд ли правообладатели стали бы бороться за изменение закона ради Пети, который просто записывает копии любимой музыки и дарит их своим десяти друзьям – то ли дело миллион скачиваний в час.

Бороться с конечным потребителем (а в эпоху торрент-трекеров он же является распространителем) крайне невыгодно чисто экономически. В каждом конкретном случае незаконного скачивания музыки или фильма ущерб столь невелик, что наказывать вроде как не за что, а затраты на оперативно-следственные действия превышают пользу от них. Чтобы доказать, что условный Вася скачал три фильма стоимостью на рынке по сто рублей, и при том скачал, зная, что нарушает закон, имея умысел и так далее, а не просто поступил как добросовестный, но плохо знакомый с интернетом гражданин, то на содержание сотрудников, технической базы, и даже бумагу для протоколов придется потратить куда больше спасенных от воровства трехсот рублей.

И это я только начал рассказывать о сложностях технического и юридического характера, связанных с авторским правом в интернете. А если сделать шаг в сторону от сети, то можно найти еще массу интересных противоречий.

Например, никто не обращал внимания, что продажа музыки или фильмов нарушает права потребителей, ибо их нельзя вернуть, в случае если они некачественны? Скажем, я купил музыкальный диск с целью эстетического наслаждения и нравственного развития, а музыка оказалась тупой пошлятиной, не оказывающей обещанного действия – почему я не могу потребовать свои деньги назад, как если бы я купил мыло, а оно не мылит? Или, если на обложке фильма было написано «этот фильм никого не оставит равнодушным, затронет самые тонкие, самые важные струны души», а я посмотрел и только зевал – разве это не есть обман покупателя? Однако соблюдение принципов авторского права требует платить в любом случае.

Довольно часто на торрент-треккерах пишут в комментариях к фильму – «фильм плохой, посмотрел три минуты и выключил», «все лучшие кадры вошли в трейлер» итак далее. Однако случись такая история в кинотеатре, никакой возможности вернуть затраченные на некачественный товар средства не предполагается.

Ну или еще такой сюжет: авторское право по идее должно поддерживать и защищать авторов – однако сохраняется почему-то и после смерти авторов, причем очень долго – целых 70 лет. К тому же фактически большая часть денег достается не авторам, а издателям и продавцам. Скажем, права на песни Виктора Цоя принадлежат какой-то компании "Лавина Рекордз», и – если исходить не из юридической казуистики, а из простой человеческой правды – совершенно непонятно, почему за песни Виктора Цоя необходимо платить какой-то коммерческой компании. Она эти песни не писала, не записывала, а если я беру старую кассету и копирую с нее треки - она эту кассету даже и не издавала.

Или почему борцы за соблюдение прав столь избирательны? Почему нельзя выложить музыку в интернет на свою страничку в вконтакте, где его будут слушать посетители странички, а переписать другу на компьютер материальный диск – не преступление? А если и это преступление, то почему за него не карают? Или почему можно купить музыку для личного пользования и ставить дома на вечеринках, где бывает по сто человк? Г44де вообще проходит грань между разрешенным или неразрешенным способом потреблять продукты, на которые распространяется авторское право? Выучить стихотворение, взяв книгу с полки в магазине, выйти и прочитать его или написать на заборе – нарушает права автора на распространение или нет?

Я все это пишу не потому, что я принципиальный сторонник «копилефта» всегда и везде.

Я просто пытаюсь показать, что сама эта сфера – она весьма сложная, и волевым решением назначать тут правых и виноватых не есть выход: даже будучи проведенным в жизнь в виде бумажного закона, такое решение будет невоплотимым в эмпирическую реальность и превратится в еще один неуважаемый обществом правовой акт. Которых и без того достаточно.

И это только внешняя, техническая и юридическая часть проблемы. Внутренняя, нравственная проблематика гораздо интереснее. Потому что проблема копирайта ставит ряд вопросов скорее философского характера, нежели юридического.

Например, одна из причин, по которой люди массово не считают нарушение копирайта воровством, это буквальное, человеческое понимание воровства. «Украл» - это когда у Васи было сто рублей, пришел Петя и забрал у Васи сто рублей, и у Васи стало на сто рублей меньше. А когда от Петиных действий Вася объективно не получил никакого ущерба, то и непонятно, почему прослушать нематериальную песню без уплаты денег Васе есть воровство. Особенно, если, например, Вася давно умер, а права почему-то кто-то купил. Как вообще можно купить права на песню или стихотворение?

«Недополученная Васей выгода» в России не рассматривается как убыток: здесь все привыкли оценивать буквально, а будущее полагать туманным и неопределенным. Попросту говоря, нет никаких гарантий, что Петя непременно купил бы васину музыку, если бы у Пети не было возможности ее скачать, причем купил бы именно по той цене, которую назначил Вася. Ну вот честно признайтесь, дорогие читатели – на какой процент скачиваемых Вами фильмов вы бы ходили в кинотеатр? Объективно говоря – меньше чем на половину. В частности потому, что в кинотеатр надо куда-то идти, а скачанное можно посмотреть дома.

Аудио или видео пират, особенно тот, который раздает продукт бесплатно, лишает правообладателя не реальной и не гарантированной, а желаемой прибыли, которую даже и посчитать-то толком невозможно. Он ворует не деньги, и даже не возможность заработать деньги, а возможность получить столько денег, сколько можно было бы заработать, если все, включая спрос, сложится согласно желанию правообладателя. С этой точки зрения любая конкуренция – в каком-то смысле воровство, ибо она в любом случае лишает кого-то возможности получить прибыль, которую он бы получил, будь он монополистом.

Другая сторона нравственной проблемы нарушения авторских прав, актуальная для православных, состоит в решении вопроса о том, насколько понятие «грех» совпадает с понятием «нарушений юридического закона». В принципе, всякий человек, немного подумавший над данной темой, согласится, что эти понятия не совсем совпадают и даже иногда противоположны друг другу: в СССР или Римской империи христиан преследовали вполне законно с точки зрения тогдашней юриспруденции, но более праведным расстрел или предание львам оттого не становилось. Можно вспомнить и придумать еще массу ситуаций, когда поступить по закону – нравственно хуже, чем поступить незаконно. Поэтому формальный признак нарушения того или иного кодекса не есть однозначный признак греха.

Грех создается не только внешним выражением действия, но тем, что на сердце у человека – в частности, именно поэтому христианам запрещено осуждение, ибо мы не знаем чужого сердца, и потому, вынося суд о другом, с большой долей вероятности лжем. Поэтому, собственно, метод определения греховности любого собственного действия, формальных признаков греха не имеющих, очень прост: честно ответить себе, зачем ты собственно это делаешь и что ты хочешь с этого получить. И если ради реальной пользы для души можно, может быть, лишить ближнего гипотетической прибыли, то сделать тоже самое ради удобства или из жадности есть совершенно иная ситуация и спрос будет совершенно другой.

Что же касается соблюдения авторских прав в православном сегменте интернета, то здесь дело обстоит абсолютно так же, как и во всех прочих сегментах, если не хуже. Есть, разумеется, свои активные поборники предельной белизны контента, как правило, работающие на Линуксе и честно платящие за каждый скачанный файл – но даже они редко выступают с обличениями братьев по вере и сети.

Причин у этого явления две – одна мировоззренческого, другая практического характера.

Первая причина в том, что любая «духовная» продукция, будь то книга, аудиозапись или фильм, созданная православными и для православных, вроде бы, по идее, ориентирована на то, чтобы принести духовную пользую, способствовать спасению души от вечного ада. В теории всякая проповедь, духовное наставление, фильм о старцах или вреде абортов и вообще «православная медиа продукция» ближе к лекарству, а не к детективу в мягкой обложке, ибо создана не для развлечения. Но если кто-то бесплатно раздает лекарства нуждающимся в лечении – разве поднимется рука наказывать его за лишение фармпроизводителя части прибыли? В результате борьба за копирайт выглядит в глазах православных проявлением жадности и препятствованием спасению ближнего ради денег. «Я хотел прочитать наставление святого, а с меня за это потребовали денег – вот что бы сам святой об этом сказал? Он за свои проповеди денег с прихожан не требовал».

Распространение чужого контента безо всякой материальной выгоды, причем с затратами значительного времени и собственных сил, подлинное подвижничество на ниве пиратства – вещь более чем обыденная для орторунета, да и православного оффлайна прошлых лет. Я, например, знал милейшего старичка, который не спал ночами и жил на гроши, все имеющиеся средства вкладывая в переписывание проповедей, православной музыки, аудиокниг и фильмов на материальные носители и абсолютно безвозмездную рассылку копий всем желающим – именно из соображений причинения добра и пользы. На подобном фоне борьба за копирайт в Церкви превращается вовсе в безнадежное и отчасти даже позорное дело, и никто ею, в общем, не занимается.

А если приплюсовать сюда апостольский запрет христианам судиться друг с другом в светских судах (Первое послание к Коринфянам, глава 6; стихи 1-8), то единственным методом борьбы с пиратами в православном рунете стало взывание к совести распространителей – ибо взывать к совести потребителей, как правило, вовсе бесполезно.

Людей, придерживающихся указанной точки зрения, я встречал великое множество, я бы даже назвал ее господствующей в орторунете. К тому же на фоне гей-пропаганды, частоты причащения, церковно-славянского языка, информационной атаки на Патриарха и прочих волнующих православный интернет проблем, пиратство смотрится сущей безделицей и мелочью, так что руки до него дойдут еще не скоро и эпоха победившего копирайта нам в Церкви явно не грозит.

Вторая же причина кроется в фактическом положении вещей: по части соблюдения авторских прав «серым» является не только православный интернет, но и изрядная часть того, что продается в церковных лавках. Мало кто следит за тем, откуда и как берутся тексты в православных издательствах, в том числе официальных. Известны случаи, когда совершенно коммерческий и абсолютно контрафактный выпуск той или иной продукции освящали своим именем официальные церковные структуры. Например, я множество раз находил аудиокниги, созданные «Преданием» и выпущенные на дисках, скажем так, не нами, в церковных магазинах по всей стране. Мы в целом не в обиде и даже в каком-то смысле не против, пусть люди слушают – но это просто свидетельство отношения к проблеме в широких издательских массах.

Более того, крайне слабое развитие инфраструктуры торговли православными товарами приводит к тому, что и самим конечным потребителям крайне невыгодна борьба с пиратством. Если для светского пользователя исчезновение желанного фильма с торрентов во многих случаях означает, что за ним просто придется зайти на платный сайт, то для православного, особенно в провинции6 подобная беда предполагает, что за нужной книгой или музыкальным диском придется ехать в оффлайновый магазин, а то и просто в Москву. Против наступления эпохи соблюдения авторских прав работает и общий православный консерватизм, распространяющийся в том числе и на технический прогресс: мои православные знакомые гораздо менее, по сравнению с атеистами, склонны использовать для покупок онлайн-инструменты, испытывая некоторые, часто иррациональные, опасения перед электронными деньгами.

Соблюдать или не соблюдать юридические запреты, связанные с авторскими правами – вопрос индивидуальной совести. То, что вероятнее всего, рядовых посетителей торрент-треккеров никогда и никак не накажут, разве что единицы и показательно – достаточно очевидно. Также не вызывает сомнений, что ситуация с авторскими правами в России в ближайшие годы, несмотря ни на какие запреты, лучше не станет, и даже злостные распространители нелегального контента не пострадают – в крайнем случае освоят новые технологии. Тем более, нескоро доберется карающая рука правосудия до православного мира – тут и деньги крутятся небольшие, и среда не располагает к репрессиям. Распространять записи хора Почаевской Лавры куда безопаснее, чем альбомы Стаса Михайлова.

Зато вся эта ситуация, как никакая другая, показывает положение в стране с соблюдением писаных законов и уважением к ним – как в светской среде, так и в церковной. Данные правила относятся к числу тех, что нарушить максимально просто, и ничего, вероятнее всего, за это не будет. В светской среде никто не стесняется нарушать закон ради удобства или выгоды, в церковной – «из лучших побуждений и высших соображений». Отдельные сторонники «только легального контента» имеют повсюду стойкую репутацию буржуев и чистоплюев. К тому же все существующие платные аналоги обладают куда меньшей скоростью размещения новинок и худшим уровнем сервиса, что также не располагает к переходу на законное потребление.

Ну, а подобный спрос – имей он коммерческое измерение или только чисто человеческое – всегда найдет свое предложение.

Версия для печати

Тэги: Культура  Законы