Халки: школа для патриархов

Отплыв в Стамбуле от мечети Долмабахче, через полчаса с небольшим вы причалите у церкви святителя Николая на острове Халки (Хейбелиада). Здесь даже во времена Османского владычества подвизались отшельники, а на горе и сегодня парит величественное здание духовной школы, которую оканчивали почти все Константинопольские патриархи за последние полтора века.


Сегодня здание Халкинской богословской школы отремонтировано и готово принимать студентов. Правда, в учебных классах обстановка не менялась с начала 1970-х, а парты, пожалуй, помнят еще студента Архондониса с турецкого острова Имврос, которого мы знаем как патриарха Варфоломея


Здание богословской школы на холме Надежды, восстановленное после пожара 1894 года. Рисунок, конец XIX века

Сойдя с современного судна-метеора, вы попадаете в удивительно привлекательный, неспешный, несколько архаичный мир. Добродушные пожилые турки играют с детьми, упитанные собаки лениво лежат у ресторанов на пристани, меланхоличные извозчики поджидают пассажиров. На острове запрещен любой автотранспорт, кроме пожарных и полицейских машин, поэтому добраться до его достопримечательностей можно либо на своих двоих, либо в старомодном фаэтоне. Последнее может превратиться в настоящее приключение – гонят лихачи по горному серпантину быстро и тряско.

Если позволяют силы, пройдитесь пешком. Городок расползается вширь от бухты на севере острова и занимает лишь его треть. Остальное пространство – скалы, на которых спрятаны главные сокровища Халки – осколки Византии – и сосновые леса. Есть версия, что и свое название «Халки» (медный – греч.) остров получил не из-за находившихся на нем в древности медных рудников, а из-за цвета засохших сосновых игл, и в наши дни покрывающих его сплошным медным ковром.

Академия у Троицы

Долгий подъем на холм Надежды (Umit Tepesi) русский путешественник XIX века поэтично сравнивал с подъемом к вершинам богословия. Путь долог, но приятен – красота видов перекрывает все трудности. В конце пути вы окажетесь у врат монастыря Святой Троицы. Здесь с 1844-го по 1971 год располагалась знаменитая Халкинская богословская школа. Сам же монастырь был основан еще в IX веке святым патриархом Фотием. Византийский богослов и эрудит, наставник святых Кирилла и Мефодия почитается как небесный покровитель школы.

Значение школы для Константинопольской Церкви огромно. У патриархата, называющего себя Вселенским, не было собственных теологических учебных заведений до того, как она была открыта 1 октября 1844 года стараниями патриарха Германа IV, к слову, самого получившего весьма скромное образование. Здесь учились почти все Константинопольские патриархи за последние полтора века и немало иерархов других Поместных Православных Церквей. За все время ее существования школу окончило около тысячи студентов. При школе была собрана уникальная библиотека на 120 тысяч томов, среди которых были ценные византийские рукописи.

Пока не ясно, будет ли школа в итоге открыта вновь и когда именно это произойдет. Основное здание сейчас стоит пустое. Охрана не строга. Вы вполне можете не только заглянуть внутрь, но и пройтись по коридорам. На остров нередко приезжают греческие туристы. Может так сложиться, что в школе вы повстречаете группу. Попытайтесь договориться с экскурсоводом и присоединиться к ней. Тогда вам откроются двери классов на первом этаже и изящная Троицкая церковь XVII века.

Церковь – единственное строение в школе, пережившее «Великое землетрясение» лета 1894 года. Всего за два года до бедствия было закончено обустройство школы, пристроены парадный вход и актовый зал, но все было разрушено. На восстановление ушло еще два года. В России Святейший синод проводил сбор в помощь Халкинской школе. Пожертвований поступило на 3 тысячи рублей золотом. Основные средства – эквивалент 200 тысяч рублей – дал греческий меценат Павел Стефановик. На фасаде школы до сих пор можно увидеть пышный образец греческой семинарской риторики: «Прекрасный храм, который раньше воздвигнул сонм архиереев для небесной мудрости, обрушившийся при землетрясении, снова создал щедрый муж по велению сердца своего Павел Стефановик, подарив его священной матери, которой он есть чадо; посему и вы, обитающие в этом доме небесной музы, питайте такое же стремление к мудрости, какое и он, строитель, питает». (Перевод А.П. Лебедева)

Строгость и благочестие

Как жили ученики? В своей «Истории Греко-Восточной церкви под властью турок» русский церковный историк А.П. Лебедев подробно описал жизнь студентов, круг преподаваемых предметов и даже привел рассказ очевидца о том, как принимались экзамены. Мы же только отметим: быт студентов был очень скромным, практически монастырским. Именно эту строгость и благочестие отмечал в своем отзыве на устав школы святитель Филарет, митрополит Московский, в целом оценивавший и распорядок, и уровень преподавания в школе критически.

Курс обучения длился семь лет. Кроме богословских дисциплин изучали право, историю и языки. В том числе славянский. Студенты ходили в подрясниках, пока – уже в ХХ веке – турецкие власти не ввели для них униформу: китель с петлицами и фуражку с кокардой. В ряде случаев семинаристы совершали метания (земные поклоны) перед преподавателями. Учащиеся регулярно участвовали в богослужениях

В Троицкий монастырь был крайне ограничен приход посторонних. Правда, у семинаристов была возможность съездить в «увольнительную» на большую землю, в Стамбул. Те, кому родители присылали побольше денег, так и делали. А вот, например, будущий Константинопольский патриарх Афинагор (1886-1972) был из бедной семьи – он оставался на острове.

И патриарх, и многие другие халкинские воспитанники вспоминали годы в стенах школы как лучшее время своей жизни. Это была типичная жизнь духовной школы, со всеми радостями и горестями, с любимыми и нелюбимыми преподавателями. Среди преподавателей было много известных людей Церкви – нынешний патриарх Варфоломей одно время исполнял здесь обязанности помощника декана. После революции в преподавательский состав вошли богословски образованные русские эмигранты. Так, архиепископ Серафим Соболев в начале 1920-х годов преподавал на Халки догматическое богословие.

Бегство Константина Леонтьева

В XIX веке рыбачий остров Халки стал популярным дачным местом среди богатых греков и евреев – стамбульских торговцев и банкиров. За несколько десятилетий его население увеличилось с 800 до 3500 человек, а поселок на северной оконечности острова оброс новомодными домами. Для русского писателя и философа Константина Леонтьева (1831-1891) остров стал тем же, чем Капри для Горького.

Эстет Леонтьев, долгое время служивший в посольстве с Стамбуле и в консульствах, за год до переезда сюда пережил обращение ко Христу во время тяжелой болезни, которую принял за холеру. Чувствуя, что умирает, он дал обет перед подаренной ему афонскими монахами иконой Божией Матери, что в случае выздоровления примет постриг. Спустя два часа он почувствовал облегчение.

После выздоровления Леонтьев отправился на Святую гору с намерением исполнить обещание и стать монахом, но в русском Пантелеимоновом монастыре старцы отговорили его от такого шага.

Леонтьева начала тяготить дипломатическая жизнь, он вышел в отставку и вскоре уехал из Стамбула. Позже он вспоминал об этом в автобиографии «Моя литературная судьба»: «Из гостиницы Киттрей бежал поскорее в Халки, между прочим, потому, что у Киттрея ковер был какой-то подлый, а дешевая посуда вся отродясь уже в черных пятнышках».

«На Халках» (он обычно говорил об этом острове именно так, во множественном числе) он жил отнюдь не среди роскоши, а, напротив, весьма аскетично. Вот что он пишет своему корреспонденту в одном из писем марта 1873 года: «Я нанял себе целый отдельный домик, очень чистый и какой-то провинциально наивный, а la Turca; он высоко на горе, почти совсем особо, и я доволен им; нанял на год за 40 лир: так выгоднее и покойнее. Вот не найдется ли у Вас какой-нибудь мебели лишней дать мне на время, потому что сначала мне очень трудно будет устроиться».

«Гора», о которой говорит Леонтьев, это холм Надежды. Домик едва ли сохранился – в окрестностях богословской школы сплошь новые дома с «евроремонтом». Писатель, в котором как раз созревало желание постнического жития, специально выбрал жилье поближе к монастырю Святой Троицы, где он любил встречаться с богословами и молиться в монастырской церкви.

«На Халках тишина, греки, монахи в сосновом лесу, свобода писать, сколько хочу. Прелестный вид, надежда на согласие какое-нибудь с этой бедной моей Лизой…» Лиза – это жена Леонтьева, дочь греческого торговца, с которой у него были очень сложные отношения из-за его прошлых измен, из-за его эстетизма и резкости характера.

Два года с небольшим (1872-1874), проведенные в Константинополе и на Халки, были, пожалуй, самыми счастливыми и плодотворными в жизни Константина Леонтьева. Тогда были написаны работы «Панславизм и греки», «Панславизм на Афоне» и «Византия и славянство», а также роман «Одиссей Полихрониадес». В этот период Леонтьев постепенно превращается из писателя-эстета в яркого публициста.

Позже он с сожалением вспоминал об ушедших днях: «Следовало перетерпеть хотя бы два года, подновить себе связи с этой противно-растрепанной от эмансипации и прогресса Россией, составить себе прочное литературное положение и тогда вернуться на Босфор и Халки доживать остаток дней своих, деля их между отшельником Арсением, богословами-греками и моим милым посольством, в котором для меня соединилось все добродушие и теплота семьи со всем оживляющим блеском и умом высшего света».

Скит на горном утесе

Кто был тот отшельник Арсений, с которым так хотел снова встретиться русский философ? Наиболее вероятно, что собеседником Леонтьева был архимандрит Арсений Ганохорит (1840-1906), основатель монастыря св. Спиридона. На Халки он прибыл в 22 года и стал духовным сыном известного старца Евстратия, у которого окормлялись многие монахи на острове.

Халки в середине XIX века вполне подходил для иноческой жизни. На острове было три небольших древних обители – в честь Пресвятой Троицы, Богородицы и святого вмч. Георгия. Те же, кто желала сугубых подвигов, могли уйти спасаться в густой сосновый лес. Рыбаки охотно помогали анахоретам: кому построят келью, кому принесут рыбы.

В 1868 году Арсений удалился в уединение. Отшельник довольно быстро стал известен. По характеру он был мягок, а потому к нему приходили за советом простые рыбаки, и семинаристы, и богатые греческие купцы. Известно, что скиту св. Спиридона покровительствовал легендарный банкир Георгий Зарифи – «османский Ротшильд», кошелек султана Абдул Гамида II. Сам султан (наверное, благодаря Зарифи) тоже благотворил отцу Арсению.

Во время «Великого землетрясения», когда была разрушена духовная школа, скит отца Арсения также был уничтожен почти до основания. Абдул Гамид II прислал монаху 200 золотых лир на восстановление.

Отец Арсений умер в 1906 году, и весь остров собрался на его погребение. Похоронили его в саду, но в 1913 году его останки были перенесены в алтарь воздвигнутой церкви, где и хранятся до сих пор. На острове он почитается даже среди мусульман – еще в недавнем прошлом среди них сохранялся обычай приходить к скиту за маслом от лампады из церкви.

Сейчас скит считается ставропигиальным монастырем. Здесь очень тихо и уединенно – пара смотрителей, кошка и собака. Поленницы дров за покосившейся оградой. Но даже на этом горном утесе над Мраморным морем «отдаются за пожертвование» софринские иконы.

Трудное возрождение

Для Константинопольского патриархата вопрос об открытии Халкинской богословской школы очень важен. Патриархом может стать только гражданин Турции с богословским образованием, и избирать его также должны граждане Турции – 12 митрополитов и 70 выборщиков от духовенства и мирян. Между тем греческая община стране быстро сокращается и стареет. В 2009 году на встрече с Бараком Обамой премьер-министр страны Реджеп Эрдоган озвучил данные – около 3 тысяч человек. Сейчас еще меньше. Средний возраст – за 60 лет. Возраст епископата тоже преклонный. Духовная школа с хорошим образованием и перспективами могла бы задержать в Турции молодых людей, желающих служить Церкви.

Не менее важным является то, что у Вселенской Патриархии, окормляющей значительную диаспору, разбросанную по всему миру, нет своей высшей богословской школы. Возрожденная семинария уже сейчас задумывается именно как «вселенская». Митрополит Елпидифор в интервью Greekreporter подчеркивал, что, если духовная школа откроется, она будет принимать студентов разных национальностей, а обучение будет вестись не только на греческом, но и на английском. В начале 2012 года профессура Университета Аристотеля в Салониках заявила, что готова оказывать будущей Халкинской школе всемерную поддержку. Вероятно, будет и финансовая поддержка от США и ЕС – к слову, до революции Синод Русской Православной Церкви выделял до 2 тысяч рублей золотом на Халкинскую школу, а преподаватели обучались в том числе в русских духовных академиях.

За последние два года дискуссия между турецкой властью и патриархией по вопросу открытия школы активизировалась. Год назад ее здание посещал министр иностранных дел Германии Гидо Вестервелле, 30 июля 2012 года на Халки побывал заместитель госсекретаря США по делам Европы и Евразии Филипп Гордон. Ранее госсекретарь США Хиллари Клинтон высказывалась в пользу открытия семинарии.

В мае и июле 2012 года прошли встречи патриарха Варфоломея с главой турецкого Директората по религиозным делам Мехмедом Гермезом, на которой глава духовного управления мусульман признал, что школу нужно открывать.

Богословская школа перестала принимать студентов в 1971 году и была окончательно закрыта в 1985 году на основании закона, устанавливающего строгие рамки преподавания в частных учебных заведениях. Его положения и сегодня являются предметом спора между официальной Анкарой и Фанаром (район Стамбула, где располагается патриархия, Константинопольскую патриархию часто называют «Фанар»). Турецкое правительство заявляет, что готово открыть школу, если она получит статус православного теологического факультета одного из турецких университетов. Патриархат настаивает на автономии. Турецкие власти, в свою очередь, склонны увязывать открытие школы с правыми мусульманскими меньшинствами в Греции, вплоть до открытия мечети в Афинах.

Новые раунды переговоров по вопросу Халки, вероятно, будут проходить в конце этого года. Дело в том, что на будущую весну намечено прохождение через парламент новой турецкой конституции. Работа над ее проектом будет завершена к декабрю. Константинопольский патриархат настаивает, чтобы статус богословской школы был закреплен законодательно.

Так или иначе, сейчас классы Халкинской богословской школы отремонтированы и практически готовы принять студентов. Даже столы для пинг-понга стоят в коридорах. Если школа откроется, в ней предстоит еще огромная работа – и над тем, чтобы сделать ее богословским и интеллектуальным центром, и над тем, чтобы воссоздать ее духовные и монашеские традиции


В XIX веке рыбачий остров Халки быстро превращается в фешенебельный курорт, который застраивали своими дачами разбогатевшие торговцы и банкиры из Галаты. Гравюра, 1848 г.

Современный вид халкинской пристани. Холм Надежды виден на заднем плане. Обычно метеоры останавливаются вначале у самого большого из Принцевых островов, Принкипо (Буюкады), а затем уже плывут к Халки.

Церковь святого Николая у пристани

Можно нанять экипаж, но рекомендуем взойти на холм пешком. Хотя дорога неблизкая и порой крутая, но во время пути вы будете вдыхать аромат сосновых иголок, а виды будут открываться великоепные

Монастырские ворота. В наши дни богословская школа - место уединенное, если не сказать пустынное. Хотя Константинопольский патриархат иногда проходит здесь мероприятия, принимает иностранные делегации. Школу посещают и туристы, в основном из Греции

Греческая речь на острове слышится часто. В наши дни наметилась парадоксальная тенденция. Число коренных константинопольских греков быстро снижается. Уезжают. Некоторые в Грецию, но большая часть в США и страны ЕС. Однако жители охваченной кризисом Греции присматриваются к быстро развивающейся Турции, покупают недвижимость, пытаются наладить бизнес. Трудно сказать, серьезно ли вырастет паства Константинопольского патриархата за счет новых переселенцев



Вестибюль школы. Лестница ведет наверх, к залу ученого совета


В Халкинской богословской школе портреты Ататюрка в каждом классе, а в школьном саду ему установлен большой памятник. Мустафа Кемаль-паша вальяжно сидит среди пышной растительности. Рядом отлитая в бронзе его цитата о пользе плодов модернизации


Хотя занятий нет уже более 30 лет, впечатление, будто студенты просто разъехались по домам на какие-то затянувшиеся каникулы. В коридорах стоят столы для пинг-понга




Быт в школе был близок к монашескому. На фото: колокола, призывавшие семинаристов и насельников монастыря к молитве

Церковь Пресвятой Троицы


За алтарем похоронены несколько Константинопольских патриархов и профессоров богословской школы

В монастырской церкви в отличие от приходских храмов Константинополя нет скамеек для прихожан, только стасидии вдоль столпов


Константин Леонтьев жил почти отшельником неподалеку от богословской школы. Он любил пение в греческой церкви и утонченные беседы с богословами. Леонтьев неплохо владел греческим. "Византизм есть прежде всего особого рода образованность или культура", – отмечал русский философ и публицист в самом известном своем трактате "Византизм и славянство", кстати, написанном Леонтьевым в халкинском уединении

Скит свт. Спиридона Тримифунтского, основанный отшельником Арсением

Храм находится внутри помещения скита



Башмачок с мощей свт. Спиридона

Возвращение в Стамбул. Здание богословской школы господствует над островом. Его вид провожает всех, кто отплывает с острова назад, в Город


С холма Надежды Святую Софию практически не видно. Зато с морского трамвая на подходе к Босфору на собор открывается лучший вид – со стороны апсиды. Храм Юстиниана и полторы тысячи лет спустя царит над городом, хотя на горизонте в дымке высятся небоскребы

Текст и фото: Арсений ЗАГУЛЯЕВ

Версия для печати

Тэги: Духовная жизнь  Церковь  Поместные Церкви  Образование