Православная миссия в Африке

Православные аборигены в Африке танцуют во время богослужения, в такт песнопениям евхаристического канона постукивая в барабан. Как относиться к этому? Беседа с арх. Кириллом (Говоруном) о православной миссии в Кении и о танцах с бубнами.



Арх. Кирилл (Говорун), проректор Общецерковной аспирантуры и докторантуры:

Танцы с бубнами в храме, сочетаются ли они с православной традицией?

Здесь есть несколько аспектов. Первый аспект — библейские корни видимых проявлений религиозной радости. Мы знаем, что в Ветхом Завете израильский народ хвалил Бога непосредственно танцами, пением с тимпанами, бубнами, цитрами и так далее. Эти библейские традиции сохранились в некоторых древних Церквах, в древних традициях. В частности, это очень распространено в ориентальных традициях Эфиопской Церкви и народ там отплясывает и поет псалмы так, как это делали древние израильтяне.

Есть и другой аспект христианизации африканской культуры – это инкультурация христианской традиции, проповедь христианства в рамках местной национальной культуры. Эта практика имеет очень древние корни. Если брать крещение славянских земель свв. Кириллом и Мефодием, то мы увидим, что они также осуществили инкультурацию в славянский контекст. Поэтому безусловно правильно и традиционно проповедовать христианство не с тем, чтобы делать новообращенных христиан русскими или греками (эту ошибку миссионеры раньше часто допускали, сейчас уже в меньшей мере), а с тем чтобы позволять им, этим народам, сохранять свои культурные традиции, свои особенности. При этом безусловно важно обучать их христианскому смыслу, пониманию вероучения, православной традиции и православного богослужения. До сих пор в африканских православных общинах сохраняется некоторая двойственность, дихотомия. Они сначала чинно стоят и молятся на литургии, где все песнопения поются на греческие мотивы, потому что миссионеры все в основном греки, а затем, как только литургия заканчивается, они переходят к другой фазе «богослужения», к тому что можно назвать литургией после литургии. Остаются еще на два-три часа, для того чтобы попеть и поплясать. Они сами говорят, что мы выражаем себя через пение. Мы не можем выражать себя в полной мере через слова, через артикуляцию смыслов. Мы выражаем себя через пение. Для них это очень важно. У меня было ощущение, когда я сам это видел, что может быть это не правильно. Но для многих присутствовавших в храме кенийцев более важным моментом было то, что происходит после литургии, чем сама литургия. То есть, они, конечно, отстаивали литургию, но потом переходили в совершенно другую, новую фазу — песнопений и пританцовываний. Для африканцев это очень важно. Для нас это не так важно, потому что мы выросли и воспитывались в совершенно другой культуре, а для них это способ самовыражения. Самый естественный и тот, которым они лучше всего владеют.

Поэтому, насколько я знаю, местный архиерей митрополит Макарий всячески поддерживает инкультурацию. И вообще, установка всего Александрийского Патриарахата, Патриархата миссионерского, на то чтобы не делать из православных новообращенных кенийцев, камерунцев и конголезцев греков или кого-то еще, а делать действительно православных африканцев. Это очень интересная и очень важная задача, такого синтеза, если хотите, местных традиций и местной культуры с православной традицией. На мой взгляд, она очень успешно осуществляется в этом африканском контексте. Например, переводится литургия на местные языки, которых очень много. И митрополит Макарий очень активно в этом участвует и собственно говоря, кенийская семинария в Найроби является той базой, на которой осуществляются переводы богослужебных литургических и святоотеческих текстов на местные языки (которых 42). Это тоже часть инкультурации. Традиция внимательного и бережного отношения к местным африканским культурам возникла не сразу, не с первыми миссионерами, которые оказались в Африке. Первые миссионеры были греки и они главным образом занимались представителями греческой диаспоры, которые со временем начали обращать внимание и на местное население. Но с начала подход был такой у первых миссионеров — делать из африканцев не просто православных, но православных греков. Этот подход не имел большого успеха. Потому что безусловно необходимо инкультурировать православие в местные традиции.

Очень много для этого сделал и теоретически и практически нынешний архиепископ Албанский Анастасий, выдающийся миссионер. Человек с православным, трезвым подходом к миссии. Во многом благодаря ему миссия в Кении вышла на совершенно новый уровень и стала на сегодня передовой православной миссией. Миссия в Восточной Африке — в Кении и Танзании — стала примером для остального африканского континента и те подходы, которые были апробированы в Восточной Африке, применялись затем и в Западной Африке и в Центральной. Вклад архиепископа Анастасия, тогда еще епископа Рирутского, очень велик. В Кении на многих храмах есть таблички, где написано, что храм был возведен при епископе Рирутском Анастасии. Сейчас традиции его миссии продолжаются митрополитом Макарием, который с очень большим вниманием относится к местной культуре, пытается соединить ее с православием.



Где проходит граница, за которую нельзя заходить в процессе инкультурации?

Четко установленных, прописанных границ, я думаю, нет. Здесь нужно чувствовать, может быть даже интуитивно, где заканчивается дозволенное и начинается непозволительный компромисс с местными культурами. И это проблема. Потому что в чистом виде брать местные традиции, конечно, нельзя. В значительной мере эта культура и эти традиции насыщены языческими верованиями. Но так чтобы был готовый написанный рецепт как дистиллировать местные культуры — избавить их от языческих элементов и оставить только народные — этого нет. Это очень сложно. Это большая и сложная задача для миссионеров. Но, слава Богу, миссионеры, которые сейчас подвизаются в Африке, умудренные опытом иерархи, которые прекрасно владеют православным богословием, понимают и чувствуют, как не ошибиться в этом вопросе.

Какая основная проблема стоит перед миссионерами?

Это может звучать несколько цинично. Но основная проблема, где найти средства. В значительной мере успех миссии в Африке, для любой конфессии, обусловлен тем, насколько эта церковь может помогать развивать социальную инфраструктуру, осуществлять социальную помощь местным людям. Во многих африканских странах даже законодательство предполагает, что церковь может развивать свою миссию только при том, что она строит дороги, школы, больницы. Это своего рода пакт, который кенийское государство заключает с Церковью. Собственно говоря, так получается, что наибольшим успехом пользуются те миссии, которые развивают социальную поддержку населению. Православная Церковь тоже не может ограничиться только проповедью Слова Божия и православной традиции.

В Кении была очень интересная предыстория. Первый президент страны после избавления Кении от колониализма, Мзи Джомо Кениата был другом архиепископа Кипрского Макария III. Они оба были борцами с британским колониализмом и на этой почве сошлись. И в знак признательности Кениата подарил Православной Церкви через Макария большой участок земли под Найроби — на нем теперь и расположена семинария. Церковь на нем построила больницы, школы и потом передала этот участок государству, а за это получила режим благоприятствования своей миссии, поскольку это был знак того, что Церковь действительно заботится о людях. Для африканцев, как для них важно пение и танцы, так же для них важно, что Церковь о них заботится. В каком-то смысле это патерналистическое отношение к Церкви. Но Церковь должна демонстрировать эту заботу, причем не просто словами, а делами. Нужно строить больницы, нужно строить школы, нужно готовить учителей, нужно готовить врачей. С самого начала в Кении Церковь этим занималась. Потом этот опыт был распространен на всю остальную Африку. Церковь обязана там заниматься социальной работой, иначе у нее там просто не будет успеха. Это важный элемент церковного служения даже в более благополучных обществах.

Вы спросили о сложностях миссии. Одна из сложностей, что приходит какая-то более богатая церковь — англиканская, методистская, католическая — делает что-то лучше, предлагает какие-то лучшие условия и люди уходят. Но не все. Многие остаются. И ради этого остатка и стоит этим заниматься. С другой стороны нужно понимать, что в Африке только одними словами проповеди без дел добиться успеха в миссии невозможно.



Ваши впечатления? Что больше всего запомнилось?

Я был главным образом в семинарии. Тогда это была основная площадка для подготовки священнослужителей для всей Африки. Она до сих пор имеет статус Всеафриканской семинарии. И у меня был очень интересный опыт знакомства со студентами. Очень важно в работе с африканскими студентами понимать племенные различия и те потенциальные конфликты, которые за этими различиями скрываются. Там действительно развит трайбализм — сознание принадлежности к тому или иному племени. Есть вековые неразрешимые конфликты и противоречия между отдельными племенами. И вот представьте эти люди, представители разных племен, собираются в одной семинарии. Все проблемы в отношениях между ними остаются. Это нужно понимать.

При этом студенты все же замечательные. Я помню ужины в нашей семинарии. Студенты — они по-совместительству миссионеры, выполняют практику в миссии. Ездят по различным регионам Кении и проповедуют среди людей, крестят людей семинаристы. И за ужином они рассказывают друг другу о своих поездках. Я был совершенно потрясен этими рассказами. Когда подходит его очередь, студент встает из-за стола, чтобы рассказать о своей практике, и говорит, что был в таком-то селе, в такой-то деревне и крестил там 5000 человек за один раз, потом встает следующий и говорит, что я крестил 3000 человек. При этом все происходит за достаточно скудной трапезой. Помню, что мы ели какую-то кашу из маиса, слепленную в комок. И при этом слушали рассказы о совершенно потрясающих миссионерских апостольских подвигах. Которые они даже не могут до конца осмыслить, все то что делают.

Насколько глубока вера простых людей?

Не знаю. Измерителя веры не существует. Я абсолютно уверен, что африканцы очень серьезно относятся к религии. Я думаю, что они в меньшей мере придают значение конфессиональным разногласиям. Потому что там слишком много различных церквей. На одной улице могут располагаться храмы десятков конфессий. И да, переход из одной конфессии в другую не является столь значимым шагом, как для нас. Но религиозность для них безусловно очень важна. Я думаю, что атеистов среди африканцев почти нет. А вот воспитание их внутри одной традиции, внутри одной конфессии — это большая задача, стоящая перед миссионерами.



Чем их привлекает Православие?

Я думаю, что конечно в большей степени богослуженние. Литургичность Православия очень близка африканцам. При этом сухость и блеклость протестантских собраний не так привлекательна, как яркость и великолепие Православного богослужения. Не думаю, что африканцы часто приходят к православию через какие-то интеллектуальные поиски. Но есть и такие, я в этом уверен. Но главным образом, через эстетическое восприятие и опять таки — через социальную помощь. Это даже не смотря на то, что храмы у них оформлены минималистически, но тем не менее православное богослужение все-таки ярче, чем богослужение многих других конфессий и тем более привлекательно для африканцев.

Я знал одного священника, архимандрита Иоанна из Финляндии. Он приехал много лет назад в Африку и поселился среди масаев. В простой масайской деревне, в их традиционной хижине. Полностью перенял их стиль жизни и был очень успешным миссионером. Недавно я разговаривал с митрополитом Макарием Кенийским и узнал, что два или три года назад отец Иоанн умер. Вот такой очень интересный опыт подвижнической жизни в масайской общине. Масайский стиль жизни очень примитивный, но православные миссионеры ради блага миссии готовы даже его перенимать. Для того, чтобы по словам ап. Павла стать всем для всех, чтобы спасти по крайней мере некоторых. И действительно, миссия среди масаев очень успешна. Есть православные масаи. Они существуют в том числе благодаря усилием таких людей, как отец Иоанн.

Что привлекает масаев, я не знаю. Но что-то трогает их души. Они дети природы. У них свое восприятие, нам трудно их понять. Но что-то есть, что их трогает.

Есть ли в Африке потенциал для православной миссии?

Конечно, есть. Как и в любой точке земного шара, есть потенциал для православной миссии. Надо только грамотно его организовать, чтобы он был правильно реализован. В Африке есть два момента, на которые нужно обращать внимание. Первый момент — это инкультурация, которая не нарушает и не оскорбляет местные традиции, но которая проводится с рассуждением, для того, чтобы максимально отцедить элементы язычества, которые там распространены. И второй момент — это социальная помощь.

Екатерина СТЕПАНОВА

Версия для печати

Тэги: Духовная жизнь  Церковь  Приход  Община  Поместные Церкви  Священники  Миссия  Проповедь