Как меня учили быть мальчиком

На протяжении целого месяца лучшие кадры поисково-спасательной службы МЧС учили меня, девочку, работать и мыслить по-мужски.



«Мальчики отличаются от девочек» — часто говорил мне один мой хороший знакомый, в очередной раз объясняя свое загадочное поведение. Еще месяц назад я не воспринимала пафос, звучащий в словах моего друга, всерьез.

Итак девочки – забудьте про коней и горящие избы. Это все состояние аффекта. Мальчики отличаются от девочек — девочки могут потушить только одну избу за всю свою жизнь, а мальчики способны успешно заливать пожары целых деревень. Особенно если их этому учили.

Среди чужих

На первое занятие я не опоздала. Уверенно открываю дверь в 308-ю аудиторию Учебно-методического центра пожарно-спасательной службы МЧС. Я -- не просто девочка. Я -- сестра милосердия. Белоснежный плат на голове, юбка до пола. Меня прислали учиться от Патриархии, из Отдела по благотворительности и социальному служению, в рамках договора Церковью и МЧС. Я считаю себя бывалой – Цхинвал, крушение самолета в Домодедово, наводнение в Крымске. Везде мы работали с пострадавшим населением, раздавали гуманитарную помощь, помогали просто добрым словом. И вот, наконец, появилась возможность делать все это на официальных основаниях. Правда, по договору, мне для этого придется отучиться на курсах спасателей.

Открываю дверь. В аудитории, как грибы после дождя, бритые мужские головы. Насчитываю 26. Что-то я не была подготовлена к такому. Я не замужем, всю жизнь в женских коллективах, и вот…Мужчины посмотрели на меня. Я посмотрела на них. «Мда…» — подумала я. «Что это за…» — читалось у мужских глазах. Начались учебные будни. Казалось, на меня не обращают внимания.

Но интуиция -- одна из женских привилегий. Я чувствовала, «чужие» наблюдают, и наивно полагала, что для того, чтобы стать частью «их» коллектива, надо просто делать все так же, как они. Ошибка была только в слове «просто». Успешная сдача физкультурных норм на первых порах создала иллюзию такой возможности. Через две недели теоретической подготовки нас повезли на полигон, обучаться быть спасателем на практике.


Маша. «От Церкви» нас прислали двоих. Меня и Машу. Маша не была на первом занятии, но на всех остальных стала моей настоящей боевой подругой и мы вместе с ней учились жить с «чужими», не реагировать на их специфические шутки, привыкали к мату. Вы думаете, что мы им как-то мешали своим женским обличьем? Поверьте, когда «их» на порядок больше, мы просто перестаем для них существовать.

В завале

Я опускаю голову, я знаю, что это не по правилам, что огромный, похожий на башку мутанта шлем упирается в грудь пострадавшего, и делает его и без того нелегкое положение еще более мучительным. Но я скрючена в железной клетке, и пережатые артерии не поставляют в перегретую голову кислород. Мне надо направить кровь в мозг. Пот стекает по забралу и попадает в рот. Мои женские руки, привыкшие вышивать гладью, или летящим движением делать уколы, трясет. Это никого не волнует. Стоит мне не удержать десятикилограммовый, воющий инструмент «Жужа», и ничто уже не спасет пострадавшего от дополнительного сотрясения мозга. Мы с ним в завале, и я должна его освободить.

Завал — это то, что уже случилось. И все. Груды бетона и арматуры перекрыли то, что представлялось человеку линией его жизни. Как ластик стирает черту жирного карандаша, оставляя на белой бумаге размазанные некрасивые серые полосы. Но пока это только учения, «завал» клетка полтора на полтора метра, с грудой камней и бревен, а пострадавший всего лишь манекен, весом 80 кг. Нога манекена передавлена металлическим щитом.

Преподаватель через прутья клетки кидает мне на голову какие-то камни, они гулко бьются об каску. «Вас засыпало», — говорит он голосом мага из компьютерной игры. Интересно, сколько жизней у меня осталось? Накладываю жгут. Жарко. Надо сообразить как это сделать, но нет сил. Сколько времени я уже здесь? Чувствую, делаю что-то не так. А… забыла положить под жгут записку с временем наложения. За каждую ошибку минус балл и голос преподавателя «за кадром»: «Ты его убила». Мой товарищ, Максим Саныч, как ласково называют его в группе, хотя ему нет еще и 25, не виноват в том, что я у него в напарниках. Баллы терять неприятно. Но он благородно берет вину на себя: «Дмитрий Владимирович, это мой косяк». Я сижу в тени с нашатырем под носом. Пострадавшего мы так и не вытащили. Не хватило отведенного времени.


Крайний слева и есть тот самый Максим Саныч, с которым я доставала "пострадавшего" из-под завала.

Я женщина, я женщина, я женщина…

Внутренний диалог утром
— Надену юбку.
— Нет. Тогда придется тащить с собой рюкзак, а в нем что-нибудь переодеть под эту их «боевку». Ко всему прочему, зачем марафет, если ты все равно пропахнешь, как недельные носки?
— Ну и ладно. Зато это только мой пот, а не мой и еще нескольких тысяч орангутангов, одевавших эту резиновую «боевку» до меня. А я после занятий, наконец буду выглядеть как девочка. Отстань».

Боже! Как хочется одеть юбку. И каблуки! Каблуки обязательно. А еще надо бы купить себе что-нибудь этакое, и разобрать гардероб. Все равно уже половина одежды сваливается. Сложно поверить, но перспектива отжиманий всей моей туши на глазах у 26 здоровенных парней стала реальным стимулом к ежедневным упражнениям. Бег, пресс, обруч, диета…

Мужской вопрос

Еще на теории один преподаватель, взглянув на меня, сидящую на первой парте, спросил всех: «Как вы думаете, может ли по КЗОТу женщина быть спасателем?» Я насторожилась. «Нет!» — Уверенно жахнула половина группы. «Ну… может, наверно…» — Менее уверенно, загудела вторая половина, очень благородно вспомнив, что в аудитории нахожусь я.

Вообще-то по КЗОТу женщине нельзя поднимать больше 10 кг. До занятий на полигоне я скептично вспоминала, сколько старушек, худых и не очень, перевернула, помыла, подняла с пола на кровать, за время своей работы в больнице. «Зачем вам это? Вы же не будете работать спасателем?» — самый, часто задаваемый нам мужской вопрос, правда всегда после некоторой этической заминки. Чем дальше шло наше обучение, тем очевидней становилось, что они правы, и прямого ответа на этот вопрос мы с Машей не имеем.

Ответ на мужской вопрос

Как объяснить, зачем нужна женщина-спасатель в зоне ЧС, суровым мужчинам, которые в тяжелых условиях ликвидации последствий катастроф никогда не чувствовали женской заботы? «Вот пойдешь ты в завал, — злорадно думала я. — Поработаешь там часов восемь, приползешь в палатку, как обугленная головешка, а тебе готовы умывальник, чистая койка, суп, забота и сочувствие… Вот тогда и узнаешь, зачем женщина на ЧС.

Из-под бетона иной раз по шесть часов одного пострадавшего откапывают. Все это время спасатель должен разговаривать с ним, отвлекать, подбадривать. Сил на это нет. А у женщины есть. Она может хоть сутки с человеком разговаривать.

А там, где идет эвакуация? Психозы, истерики, апатии, плач – люди спаслись, но не знают, как жить дальше. Психологам МЧС и на опознании работы хватает. А кто бабульке, которая осталась без дома и в одной ночной рубашке, принесет крестик, тапочки и трусы? Ты, спасатель? Кто же виноват в том, что мне для этого надо проходить с тобой все круги обучения».

Мат и нежность настоящих мужчин

И все же отношение к нам теплело. Еще на занятиях в классе я была удивлена тактом, с которым наши парни относятся к нам. Отрабатываем навыки переноса пострадавшего на лямках. Мы с Машей в юбках, как дуры. Барахтаемся на полу, пытаясь то ли поднять друг друга, то ли завалить окончательно. Я бы не смогла удержаться от хохота. У парней не дрогнул ни один мускул.

На второй день занятий на полигоне, когда стало ясно, что без боя мы не сдадимся, мужчины перестали, обнаружив нас в поле зрения, смущенно извиняться за мат. Удивительно, что и мы попривыкли, и уже с открытым ртом слушали байки об автокатастрофах и ядерных реакторах на «чистейшем русском языке». Все равно, наша инициация дальше нашей собственной решимости «умереть, но сделать также», не пошла.

Не сразу, но в конце концов, я поняла принцип нашего союза. Это такая игра – мы с Машей должны быть готовы умереть, а они в самый последний момент нас спасают. Главное не стонать: «У меня не получится», «я это не умею», «ой, мне страшно». Это они много раз слышали. Вот такая мужская нежность. Поняв это, я спокойно соглашалась залезать на скалодром, прыгать по веревке с четвертого этажа и даже вслепую ползать по лабиринту газодымовой камеры, где кто-то впереди меня позволял цепляться за свой ботинок.

Манифест антифеминизма

Не секрет, что многие женщины в наше время подняли голову и, глядя на большинство мужчин вокруг себя, радостно решили, что «настоящих» среди них нет. Но, поучившись настоящей мужской работе среди настоящих мужчин, я поняла, что нет разделения на «настоящих» и не «настоящих». Мы все призваны быть настоящими. Но каждый из нас может выбрать легкий путь и жить не по-настоящему. Быть смелым, честным, сильным и ответственным -- это сложный, но настоящий путь мужчины. Женщине гораздо проще настаивать на своем и строить из себя «мужика», чем быть нежной, послушной, мудрой и ласковой – то есть проявлять свою настоящую природу.

Так что девочки, которые все еще думают, что могут быть сильнее, умнее или выносливей мальчиков, или, упаси Бог, считают, что жить с мальчиками легко и каждой из нас это под силу, вам сюда! В конце концов, каждая сама для себя решит – так это или не так. Я лично, теперь точно знаю – мальчики отличаются от девочек. И для меня пусть все остается так, как есть.


Через неделю занятий на полигоне наступил кризис: «Хватит! Это же действительно не для женщин!» Никуда не поеду. Но у меня есть благословение. И я в каком то смысле солдат, пусть и при Церкви. И опять ранний подъем, мужики, «боевка», жара, тяжелый бензорез, огнедышащим драконом извивающийся в руках. Мне 37. Маше 25. Ее держит молодой задор и энтузиазм. Она рассказала, что всегда мечтала быть спасателем. Хочется поставить смайлик. «Бойтесь вашей мечты, -- сказал не помню какой мудрец. – она может исполниться».


Гидравлические инструменты спасателя.

Самый тяжелый учебный маршрут -- бетонный завал. Лезут трое. Тактика в том, чтобы правильно определить кто будет впереди звена. Нужен сильный, но тонкий, чтобы смог пролезть в узких местах и за собой тащить пострадавшего.


Чаще всего во время своего дежурства спасатели взламывают двери, вытаскивают кошек с карнизов и выковыривают человеческие тела из раскореженного металла автомобильных катастроф. Но когда в городе случается крупное ЧС, взрыв газа, обвал, теракт – работа в завале им обеспечена. К этому невозможно подготовится, к этому надо быть готовым всегда

К чести наших парней, в отличии от нас, они не сомневались, что нам не все окажется под силу. Снисходительно позволяя нам с Машей резать металл и перекусывать арматуру, наши парни все же не пустили нас в, мягко говоря, утомительное путешествие ползком по бетонным трубам с инструментом в руках за искалеченным тяжелым манекеном

К счастью, это только манекен так изломан. Но страшно становится, если представить себе, что именно так может быть переломан живой человек. И его еще тащить под бетонными плитами


Паша

Учебные машины. На них отрабатывают навыки разделки машин по частям



Вопреки расхожему мнению, что грубые мужчины учат жестко, Машу все нежно уговаривали прыгнуть. Приходилось только удивляться терпению мужчин. На фото Маше показывают, как надо "отвисать" за окно и мягко внушают, что это совсем не страшно


И вот, наконец, авторитет мужского коллектива победил. Маша спускается

Спасатель Дмитрий Владимирович Чернов

Утро на полигоне. Остановка учебная





После занятий блаженно поплескаться в воде могли только мальчики. Мы с Машей стеснялись

Ирина СЕЧИНА

Версия для печати

Тэги: Личность  Психология  Призвание