Максимус Урбанович: обращение миссионера
Материал подготовлен совместно интернет-порталом "Православие и мир" и журналом "Нескучный сад"

Может ли миссионер учиться у «неверных»? Протестантского пастора из Америки Максима УРБАНОВИЧА уважению к христианским таинствам научили обращенные мусульмане. Став православным миссионером, Максим говорит, что его работа -- делиться радостью, которую он сам нашел в Православии.

Максим Урбанович родился в 1963 году в пригороде Питтсбурга, штат Пенсильвания. В 1990 году окончил христианский Регентский университет (Вирждиния) и стал проповедником организации «Христос для всех народов» (Christ for all Nations) в Африке. Проповедовал в 19 африканских странах, а также в Индии, Пакистане, Филиппинах, Мадагаскаре, Средней Азии и России. Был рукоположен во диакона, а затем пастора англиканской (епископальной) церкви. Общаясь с представителями разных христианских деноминаций, Максим углубился в изучение литургической церковной традиции, а также учения о таинствах. Так он познакомился с учением Православной Церкви. После нескольких поездок в Белоруссию в 2001-2004 годах Максим принял решение перейти в Православие. В настоящее время -- прихожанин собора свт. Николая в Вашингтоне, студент Свято-Тихоновской православной семинарии (Пенсильвания), готовится к рукоположению в сан православного священника. Женат, четверо детей.

-- Еще будучи протестантским проповедником, вы много проповедовали среди мусульман. Как это происходило?
-- В исламском мире люди очень восприимчивы. Многие там никогда не слыхали проповеди Евангелия через понятия креста, покаяния и таинств. Например, в Киргизии. Туда я поехал в первый раз в 1995 году, в городок Талас, и потом бывал еще не раз. Я тогда еще не был православным.
Мне говорили, что там нет церкви. Но когда я приехал туда, я увидел, что у них есть православная церковь, куда ходят человек пятьдесят, но у них нет священника. Мы собрались там на стадионе. Я был потрясен: на эту встречу молодые люди несли на руках и везли на тележках старых бабушек. Стадион вмещал около четырех тысяч человек. В основном это были киргизы, но были среди них и русские, и узбеки. Я проповедовал, после чего обращался с призывом к покаянию, призывал отказаться от всех других религий и обратиться к Иисусу Христу. Где-то через неделю местные власти попытались отменить наши встречи. Меня задержали, отвели в отделение милиции и сказали, что некие люди хотят мне повредить, что радикальные мусульмане настроены против нас.
Тогда я сказал: «Мы не будем проповедовать днем. Но вечерами мы будем собираться на стадионе, у нас есть на это разрешение директора стадиона». Они тоже согласились: «Хорошо, собирайтесь по вечерам, но днем никаких собраний!»
Поэтому я отменил собрание, назначенное на следующее утро. И, помню, занялся стиркой своей одежды. Стирал я в какой-то бадье, костяшки пальцев у меня, помню, болели. Но через три-четыре часа прибежали несколько человек, прислуживающих в местном храме. (Я был тогда и в местном православном храме. Прихожане просили, чтобы я им спел что-нибудь в церкви. Священник приезжает к ним всего лишь раз в два месяца, и они были рады прийти и просто послушать молитвы.)
Так вот, эти ребята прибежали и говорят: «Люди ждали вас два часа. Вы не появились. Мы сказали, что собрание отменено. Вот они и пошли в управление внутренних дел и стояли у входа -- человек четыреста. Глава УВД вышел к ним и сказал: «Ничем не могу помочь. Идите к мэру». Вся эта толпа в четыреста человек развернулась и отправилась в мэрию.
Мэр предоставил им школьный двор, и в этом дворе под палящим солнцем люди просидели около четырех часов, ожидая меня. И когда я пришел, они сидели там в этих своих киргизских шапках. Я стоял перед ними, и из глаз у меня лились слезы, потому что я видел мусульман, которые больше жаждали слова Божия, Церкви и веры, чем люди во многих христианских странах.
После того как я проповедовал в течение получаса, встала одна пожилая женщина и сказала: «Я была мусульманкой всю жизнь, а теперь я стара. Скажи ты мне, почему так долго к нам никто не приходил со словами правды об Иисусе Христе?» Я не знал, что ей ответить, потому что это вопрос вопросов в миссионерской работе.
Я видел в них большую духовную жажду, которую никакая другая вера не может утолить, и готовность принять Благую весть, просто потому что никто никогда прежде даже не заговаривал с ними о такой возможности -- покаяться и поверить в Христа.
А другой аспект очень неоднозначный, как я сейчас вижу, но это правда, и я не могу этого отрицать. Иисус Христос говорит: «Молитесь за больных. Проповедуйте Евангелие. Даром получили, даром давайте». Поэтому моя проповедь -- это не только призыв к покаянию. Если люди больны, страдают, то я вместе с ними молюсь Богу, прося Его об исцелении. И вот среди мусульман, я не могу объяснить почему, Бог являет свое всемогущество и милость настолько обширно, как не увидишь в странах, где христианство является традиционным вероисповеданием.

-- То есть происходят исцеления?
-- Да, происходят исцеления. Когда в Киргизии за мной пришли милиционеры, чтобы забрать в отделение, я уже пообещал людям, что помолюсь о болящих. Поэтому милиции пришлось ждать. Я не делал ничего вызывающего, просто просил Христа исцелить этих людей. Потом я сказал: «Осмотрите себя. Мы молились о больных, вы верите в Иисуса Христа, может быть, что-то изменилось в ваших телах». И одна мать начала плакать. Ее шестилетний ребенок, от рождения глухой на одно ухо, стал слышать. Все обрадовались, а милиционеры оторопели.
В 1993 году я был в Тамбове. И один сатанист пришел в аудиторию, где я выступал, с ножом за пазухой -- хотел убить меня. Он попытался взойти ко мне на сцену, но не смог пройти, сел и стал слушать. Я проповедовал Евангелие -- любовь, прощение, спасение -- и потом призвал людей покаяться. Я сказал: «Я хочу увидеть какой-нибудь знак покаяния. Встаньте и шагните вперед». И этот молодой человек вскочил и бросился вперед. Но не для того, чтобы лишить меня жизни, а для того, чтобы получить прощение и новую жизнь во Христе. Когда все каялись в своих грехах и произносили молитву «Отче наш», он упал на пол и стал кричать: он был сатанистом и в нем были бесы. Бесы вышли из него, и мы слышали его исповедь. Это было великое чудо! И он сказал мне: «Я понял, что ваш Иисус сильнее, чем сатана. Я хочу креститься и жить в Церкви».

-- А что именно вы говорите людям?
-- Я говорю о самых фундаментальных вещах христианской веры. Один день я говорю о Кресте, второй -- о Теле и Крови Христовых, о прощении грехов, в третий день я могу рассказать, что мы созданы по образу и подобию Божию. Я говорю людям о таинствах, об их важности, особенно о крещении, потому что это вход, это дверь в Церковь.
Я никогда не проповедую против других религий, я просто проповедую Христа и богословские истины, являющиеся частью нашей веры. Люди сами достаточно умны, чтобы сравнивать. Например, ислам -- это религия Закона. Там нет духовной жизни, нет благодати Божией, нет мира, нет прощения грехов, нет Святого Духа и -- что самое главное -- нет Любви. Для мусульман представление о том, что Бог есть Любовь -- совершенно новое. Их учат, что Христос -- это просто один из пророков, что он просто потерял сознание на Кресте, а потом очнулся. Воплощение, крестная смерть и Воскресение Господа -- это три истины, которые я проповедую им с любовью и с большим сочувствием к ним в моем сердце.

-- Но переход в христианство зачастую сопряжен с потерей работы, семьи, осуждением общества -- ведь не каждый готов пойти на это?
-- Именно мусульмане научили меня верному отношению к крещению, когда я еще был протестантом. У протестантов крещение является актом послушания. Ты делаешь так только потому, что Иисус сказал так делать. Но мы, православные, верим в силу таинства. И я видел, как ведут себя мусульмане, которые начинают верить в Господа Иисуса Христа, с каким уважением они относятся к таинству крещения.
Я помню, в Джалал-Абаде была одна обратившаяся в христианство семья, пять братьев. И вот целая толпа -- около тысячи человек -- пришла к их дому и потребовала, чтобы они отреклись от христианства, а иначе их убьют. Но они не отреклись. Только милиция спасла эту семью, укрыв в безопасном месте.
Когда мусульманин становится христианином, ему приходится жить, жертвуя собой. Когда я стал православным, мне тоже пришлось заплатить высокую цену, это было сопряжено со сложностями в семейной жизни, дружбе, финансовых делах, миссионерской работе. Но что поделаешь? Ведь Истина есть Истина, ты можешь принять или отвергнуть ее, но изменить ее ты не можешь!

-- Как вы пришли к Православию?
-- Я проповедовал в Средней Азии и возвращался домой через Москву. В Москве в аэропорту я встретил священника, который пригласил меня в Белоруссию. Он служил в кафедральном соборе. И меня пригласили как англиканского священника рассказать в местном богословском институте о моей миссии. Я выступал там в течение одного лета, а когда приехал туда следующим летом, митрополит Филарет спросил: «Ты знаешь каких-нибудь православных в Америке?» Я ответил: «Нет». Он сказал: «Я тебя к ним направлю». Он написал мне рекомендательное письмо и послал к митрополиту Герману в Америку. И за день до того, как я должен был встречаться с руководством Церкви, Бог дал мне ясно понять, что мое прошлое должно завершиться и я должен перейти в православную веру.

Cвященник Александр ШИМБАЛЕВ, клирик Минского кафедрального Свято-Духова собора: -- Я встретился с Максимом в июле 2001 года в самолете, выполнявшем рейс Москва--Вашингтон. Наши места оказались рядом, и он, обратив внимание на то, что я священник, начал расспрашивать, кто я и куда лечу. Услышав, что я из Белоруссии, он сказал, что его друг и сотрудник, с которым он организовывал миссионерские поездки по Средней Азии, также родом из Белоруссии и его зовут Петр Шимбалев. А это мой троюродный брат! Из разговоров с Максимом я узнал, что он англиканский священник, но перешел в эту конфессию недавно из пятидесятников в поисках более традиционной веры. У пятидесятников Максим занимал очень видное положение, так как является зятем епископа Райнхарда Бонке -- известного миссионера и проповедника. Мы подружились, и Максим выразил желание посетить Белоруссию. Побывав в нашей стране несколько раз и встретившись с Владыкой, он принял решение перейти в Православие. Это решение было совершенно искренним и выстраданным: приняв православную веру, он лишался средств к существованию и поддержки родственников. Его миссионерское предприятие «Евангелие всем народам» финансировалось пятидесятниками и с выходом Максима из этой общины было закрыто. В США Максим обратился к митрополиту всея Америки и Канады Герману и был принят в общение с Церковью. Максим просил хиротонии, но митрополит Герман дал испытательный срок с условием учебы в семинарии. Этот срок продолжается до сего дня. Максим прислуживает пономарем в кафедральном соборе Вашингтона и совершает миссионерские поездки по России и Украине. Вместе с ним в Православие перешла вся его семья -- жена и дети. Что касается исцелений во время миссионерских поездок, то исцеления могли быть, так как делались именем Иисуса Христа, их подтверждают свидетели из группы Максима. Они также рассказывали мне, что крестили много мусульман, но сталкивались с большой проблемой -- в какую общину определить крещеных после отъезда. Баптизм в азиатских странах не пользуется популярностью, а православных общин мало. Размышляя над этим, Максим все больше склонялся к мнению, что нужно работать совместно с местной Православной Церковью и распространять в Азии Православие. Нужно понимать, что долгие годы пребывания у харизматов наложили определенный отпечаток на мышление Максима. Например, стиль проповеди, а также буквальное понимание евангельских слов, что все должны исцелять, пророчествовать и т. д. Все это было присуще Максиму первоначально и постепенно уходит, по мере воцерковления. С его стороны видна постоянная духовная работа над собой.

-- Вы американец, а проповедуете в других, очень далеких странах. Как вам удается находить общий язык с такой разной аудиторией?
-- Если я проповедую в Африке, я подбираю примеры, которые могут быть понятны людям в африканском контексте. В России я буду использовать другие примеры. Но суть проповеди универсальна для всех культур, традиций, народов: грех, жертва, любовь, прощение. Царство Божие и Церковь выше всех государственных и политических систем, национальных или культурных особенностей. «Отдайте кесарю кесарево, а Богу -- Божие». Православная Церковь принадлежит Христу, а не России, Греции, Сирии или Америке! Святой Крест принадлежит Тому, кто был распят на нем, -- Христу, а не какой-то нации, или стране, или народу. И чем меньше национального, или политического, или даже культурного багажа за моей проповедью, тем лучше. Некоторые в Киргизии говорили мне: «Христианство -- это русская вера, а мы киргизы!» Что бы вы ответили на это? Я знаю, некоторые люди в России говорят: «Да, быть русским -- это значит быть христианином, и наоборот». Но киргизы могут сказать: «А мы думали, что быть русским -- это значит быть коммунистом и атеистом!» И кто прав? Вот такова реальность и сложность миссионерской работы среди другого народа.

-- Почему так трудно проповедовать среди людей близких?
-- Писание говорит, что не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем. Когда мои родители смотрят на меня, они не могут поверить: как этот застенчивый спортсмен, игравший в футбольной команде, может поехать в Россию или в Африку и говорить с тысячами людей. Для них это невероятно. Но это доказательство Божией милости и всемогущества. Потому что я -- ничто. Все, что было достигнуто, сделано Святым Духом.
В интернете, в блогах люди обсуждали мой переход из протестантизма в Православие и ужасались. Но я не обращаю внимания. Я стараюсь объяснить им, какая это радость. Когда знаешь Истину, хочется поделиться ею с людьми, потому что ты их любишь и хочешь, чтобы они расстались с ложью.
Проповедовать -- это мое призвание, это тот дар, который дал мне Господь. Я хочу служить Церкви, не закапывать этот дар в землю, но позволить другим священнослужителям использовать его, чтобы строить Царство Божие и Церковь.

-- А как насчет православной миссии в Америке?
-- Я вижу в этом столетии широчайшие возможности для Православия в Америке. Почему я так говорю? Православие -- одна из наименее понимаемых в Америке религий. Когда люди слышат, что ты православный («ортодокс»), они думают, что ты какой-то еврей. Потом, когда они видят тебя, они решают, что ты, наверное, эмигрант или представитель этнической группы. И только когда они узнают основы веры твоей Церкви, они потрясенно понимают, что это та Церковь, которую основали апостолы. Сейчас у нас в семинарии много людей, которые пришли в Православие из других религий и ожидают получения священнического сана. Число православных растет. Так что для проповеди Православия в Америке очень много возможностей.

-- Я читала одну статью, автор которой (не помню его имени) утверждал, что двадцатый век будет веком Православия.
-- Вот вы говорите это, а я даже вздрогнул, потому что в моем сердце эти слова отдаются эхом, что этот век будет известен в истории, как век Православия, что оно будет распространяться по всему миру. И я думаю, что сатана в прошлом столетии каким-то образом знал, что это произойдет, и пытался помешать, но не мог, потому что врата ада не одолеют Церковь.
Африка нуждается в Православии, Индия нуждается в Православии, Китай нуждается в Православии. У них только часть веры, и они нуждаются в полноте. Я тоже избрал Православие, открыл полноту веры. Я не хочу критиковать других христиан, которые живут во имя Христа, готовы за него умереть. Но я хочу поделиться Истиной, таинствами, традицией с теми, у кого этого никогда не было.
Иисус говорит: «Я пришел найти и спасти погибших». И если мы найдем их, он их спасет. И если мы не ищем их, то не выполняем своего долга, заповеди, которая нам была дана. Две трети мира -- люди неверующие. Одна треть, мы можем сказать, верит во Христа. И я сейчас очень взволнован, потому что вижу, что у православной веры есть возможность расти в современном мире. В прошлом столетии она прошла через великую тьму, долину смертной тени. Она вышла их нее, и теперь мы должны нести эту веру до самого края земли.

Беседовала Анна ЛЮБИМОВА,
перевод Алены МИКЛАШЕВСКОЙ

Версия для печати

Тэги: Миссия  Опыт веры