Мы привыкли рассуждать об иконе с точки зрения святоотеческого богословия и иконописного канона. Но икона существует не только в церковном контексте, но и в культурном пространстве своего времени. Хотим мы этого или нет, современный мир не может не влиять на церковное искусство. А мы часто продолжаем говорить об иконе так, словно со времен Андрея Рублева ничего не изменилось.
В московской мастерской преподобного Алипия для храма Всех скорбящих радосте была написана икона святителя Филарета Московского. В ее создании принимал участие митрополит Волоколамский Иларион. Именно он предложил сюжеты двух клейм на иконе: встреча свт. Филарета с Пушкиным (исходя из их поэтической переписки) и святитель переводит Евангелие
Рыночный продукт
Церковная культура сегодня уже не так герметична, как еще пару десятилетий назад, в значительной степени она подвержена влиянию мира. Мы живем в эпоху «пост» — постсоветскую, посттоталитарную, постиндустриальную, постмодернистскую и даже, как некоторые утверждают, постхристианскую. И каждое из этих «пост» определяет культурное пространство, в котором развивается иконопись.
Принято считать, что иконописная традиция сегодня на подъеме, ибо число иконописцев и иконописных школ неуклонно растет, количество написанных икон и исполненных росписей увеличивается, ассортимент церковных лавок и православных ярмарок расширяется, издается огромное количество книг и календарей с иконами.
Но давно замечено, что иконописная традиция развивается вширь, а не вглубь. Если раньше икона была уникальным произведением, то сегодня она стала предметом массовой культуры. Иконы нынче можно увидеть не только в храмах и домах верующих людей, но и в офисах фирм, в больничных палатах и кабинетах врачей, в школах и детских домах, в военных казармах и тюрьмах, на лобовом стекле грузовиков и в кабинах легковых автомобилей, на рекламных баннерах и сувенирах и даже на бытовых предметах: тарелках, ложках, кружках, ковриках, бутылках и брелках.
Но даже если не брать откровенный ширпотреб, а писанную икону, мы и тут увидим влияние мира. Мы живем в обществе с рыночной экономикой, и совершенно естественно (с точки зрения рынка), что в обществе формируется рынок иконописных услуг. О существовании такого рынка особенно хорошо можно судить по интернету, где рекламируют себя самые разнообразные иконописные мастерские. Они предлагают мерную икону и иконы тезоименитых святых, венчальные и семейные, эксклюзивные в золотых и серебряных окладах с ювелирными украшениями и даже иконы с мощами. Хорошо еще не предлагают написать чудотворную или мироточивую икону!
Реклама в интернете рассчитана на частного заказчика, но эти же мастерские выполняют и церковные заказы, наводняя храмы образами сомнительными и с художественной, и с богословской точек зрения.
Границы свободы
Зададим себе вопрос: зачем вообще пишется икона? Казалось бы, ответ прост: икона пишется для молитвы. Сегодня, как и сто, и двести, и пятьсот лет назад, православный человек встает на молитву перед образом. Икона создает молитвенный настрой, потому что она сама есть молитвенное пространство, окно в Царство Небесное. Так, по крайней мере, должно быть. Но что делать, если вышеназванные мастерские предлагают образы, мягко говоря, далекие от православной веры? Перед некоторыми образами не то что молиться, но и находиться не хочется. Я не говорю сейчас о неумелых, плохо написанных, неэстетических иконах, хотя такой продукции в рекламируемых мастерских немало. Я говорю о неканонических образах. Так, в последнее время приходится нередко встречать образ святого Христофора с песьей головой, хотя этот образ прямо был запрещен Соборами. Или «Всевидящее око» — первоначально это была голландская гравюра, этот образ не вписывается в православный канон. Или «иконы» людей, не прославленных Церковью: Распутина, Сталина, Жукова и проч. Мастерская «Просопон» распространяет икону «Святой Исихии» — но святой с таким именем вы не найдете в святцах, поскольку это не лицо, а богословское понятие. Богословские ошибки и неканонические образы встречаются и в храмовых иконах и росписях. Как писал Л. А. Успенский, «истину можно исказить не только словом, но и кистью».
Иконопись — это искусство, в котором нет места вольным фантазиям или абстрактным образам, ибо иконописец призван говорить от имени Церкви. А Церковь, приняв на VII Вселенском соборе (787) догмат об иконопочитании, тем самым утвердила исповедание веры в образе. Канон, лежащий в основе иконы, это не рамки, сковывающие свободу художника, как думают некоторые, а стержень, определяющий ее догматическое содержание, за пределами канона икона не существует, это уже другое искусство.
При этом иконописание — это живое и развивающееся Предание, богословие в красках, подлинное творчество Церкви. И в нем принимают участие не только живописцы, но и сами верующие, молитвенно созерцающие образ, входящие с ним в общение. И еще отцы-богословы, которые формулируют догматы веры и делают Откровение Божие доступным для верующих. Их-то Собор и называет творцами иконы: «живописцам же надлежит исполнение».
Кто сегодня является творцами иконы? Отцы? Духовенство? Иерархия Церкви? В очень малой мере, ведь после Поместного собора 1917 года (на нем поднимались вопросы иконописания) ни Архиерейские соборы, ни Священный синод этими вопросами не занимались.
Плод соборного творчества
По большому счету, в создании храма должны участвовать и священнослужители, и художники, и богословы, и вся община. Потому что первые знают литургический контекст, вторые лучше чувствуют эстетическую форму, третьи разбираются в канонах и понимают богословское содержание образа, а четвертые создают духовно-молитвенный контекст, в котором будет существовать образ. И тогда создатели церковного искусства будут не просто «заказчиками» и «исполнителями», а членами единого Тела Христова, имеющими молитвенное и евхаристическое общение. Только в этом случае образ может явиться плодом соборного творчества. Классический пример — «Троица» Андрея Рублева. Согласно Летописи, эта икона была написана по заказу Никона Радонежского в память и похвалу преподобного Сергия. Это значит, что ученик и преемник радонежского игумена, Никон, и иконописец Андрей Рублев вместе разрабатывали этот образ, исходя из духовного учения преподобного Сергия, завещавшего «воззрением на Святую Троицу побеждать ненавистную рознь мира сего». За скупым летописным упоминанием ощущается мощный пласт духовности живой монашеской общины, целого движения, основанного на умном делании, на созидании единства в любви. В таком случае создателем образа становится вся полнота Церкви.
Пример из истории ХХ века: широко известный ныне образ «Всех святых, в земле Российской просиявших» стал плодом сотворчества монахини Иулиании (М.Н. Соколовой) и епископа Афанасия (Сахарова), который разрабатывал службу Всем святым и делал богословский доклад на Соборе 1917 года, когда принималось решение о восстановлении этого праздника. Плодом этой совместной работы и явилась икона со сложнейшей композицией, на которой помещено несколько сот святых.
Сегодня такое кажется почти невозможным. Однако есть и современные прецеденты. Например, недавно в московской мастерской преподобного Алипия для храма Всех скорбящих радосте были написаны две иконы святителя Филарета Московского и священномученика Константина Любомудрова (последний настоятель храма до закрытия). В создании этих образов принимал участие митрополит Волоколамский Иларион, именно он предложил сюжеты двух клейм на иконе святителя Филарета: встреча святителя с Пушкиным (исходя из их поэтической переписки) и святитель переводит Евангелие. Но такое сотрудничество весьма и весьма редко.
Можно вспомнить попытку создания целой иконологической комиссии при Саввино-Сторожевском монастыре под руководством иконописца Павла Бусалаева. В нее вошли богословы, иконописцы, искусствоведы. Благодаря деятельности этой комиссии был воссоздан иконостас в Преображенской церкви Саввино-Сторожевского монастыря, создана житийная икона преподобного Саввы с 32 клеймами, начата разработка миниатюр жития преподобного. Все это было приурочено к юбилею Саввы Сторожевского, который праздновался в 2007 году. Правда, с тех пор деятельность иконологической комиссии практически не возобновлялась.
Как ни странно, в современном церковном искусстве редко можно встретить согласованную работу иконописцев, архитекторов и резчиков, даже если они работают в одном храме. Но и здесь есть исключения. Например, супруги скульптор Сергей Антонов и иконописец Ирина Зарон много лет работают вместе. Он проектирует и режет иконостасы, изготовляет распятия и резные образы, она пишет иконы и делает росписи. Особенно интересна их совместная работа в надвратной церкви Андреевского монастыря в Москве, где весь интерьер выполнен в едином стиле и едином духе. Притом что мастера не отступали ни на шаг от канона, их искусство очень современно.
Так что в огромном море иконописной продукции (сам этот термин противен природе церковного искусства!) есть островки подлинного творчества, где создаются глубокие образы, а наряду с разрекламированными, явно коммерческими, артелями существуют талантливые мастера и интересно работающие иконописные мастерские. Их не много, но именно они по-настоящему обеспечивают развитие иконописной традиции, создают новые образы, пролагают новые пути.
В начале ноября прошлого года в Москве по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла прошла очередная церковно-общественная выставка-форум «Православная Русь». Она была посвящена итогам двадцати лет возрождения Русской Православной Церкви. Впервые выставка была организована как мощной мультимедийный проект со многими спецэффектами. Был там и огромный купол с проецируемыми на него изображениями, и интерактивные стенды и проч. Особенно удачно была устроена та часть экспозиции, которая посвящалась новомученикам. Была привезена Тихвинская икона Божией Матери. Были стенды, демонстрирующие возрождение храмов и монастырей. Были витрины с ювелирной продукцией, облачениями, книгами и проч. Как ни странно, самой слабой оказалась часть, посвященная возрождению иконописи. Она была представлена лишь мастерскими «Софрино» и Свято-Тихоновским институтом. К сожалению, экспозиция не отражала современного положения иконописи, которая, как и многие другие сферы жизни Православной Церкви, активно возрождается. Самые интересные и творческие иконописцы, как правило, не попадают на такие выставки, о них мало пишет церковная пресса. Но, может быть, это и нормально, что настоящее искусство творится в тишине и молитве, не размениваясь на суету, не прибегая к громкой рекламе, не ища мирской славы и прибыли.
искусствовед, кандидат культурологии, преподаватель Коломенской духовной семинарии Ирина ЯЗЫКОВА
Версия для печати
Тэги:
Культура
Иконы
Искусство
