Очередная книжная ярмарка «non/fiction» по традиции открылась в самом конце ноября в Центральном доме художника на Крымском валу.
Все как обычно: бесконечные лотки с книгами, non-stop мероприятия на четырех площадках, толпы посетителей-покупателей. То и дело попадаются знакомые, со многими из которых, кажется, только на «non/fiction» и встречаешься, – ярмарка давно уже превратилась в светское мероприятие, где бывают все-все-все.
Если внимательно присмотреться можно, впрочем, заметить и кое-что новое или, по крайней мере, рельефнее проявившееся именно сейчас. Так, на ярмарке продолжает расти доля детской литературы, хорошие книги для детей заканчиваются практически сразу после появления – например, на стенде издательства «Манн, Иванов и Фербер» уже на второй день не было замечательной сказки Ирины и Леонида Тюхтяевых «Зоки и Бада», экземпляр остался только на выставке при входе. Знаменитый автобус-магазин «Бампер», раскрашенный в кислотные цвета, привычно дежурит у крыльца – купить что-то в подарок сыну или дочери можно и не заходя в ЦДХ.
Почти все продавцы, они же издатели, отмечают, что торговля год от года становится все более «узкоспециальной». Тип покупателя с широкими общегуманитарными интересами отходит в прошлое, теперь философы покупают книги по философии, пушкинисты – книги про Пушкина и вокруг, а историки архитектуры – книги по этой самой архитектуре. Оно и понятно: книг выходит огромное количество, стоят они все дороже, да и места в квартирах больше не становится, не говоря уж про время. Вот и берут люди только то, без чего не обойтись.
Но тенденции тенденциями, а главное на ярмарке все-таки книги. Издательства по-прежнему приурочивают к «non/fiction» выход наиболее громких новинок. Мы попытались отобрать из них пять самых-самых. Ирина Ясина. История болезни. М.: Corpus, 2012.
Полтора года назад этот текст появился в журнале «Знамя» и сразу стал… нет, не сенсацией, это слово здесь не подходит… наверное, точнее сказать шоком практически для всех прочитавших его. Молодая тридцатипятилетняя женщина, «привыкшая к успеху, прекрасно танцующая, обожающая велосипед по бездорожью и высоченные каблуки», узнает, что больна. Не гриппом или, не дай Бог, свинкой – неизлечимым рассеянным склерозом. Она проходит через распад семьи, самокопание, молитву целителю Пантелеимону, психоаналитика, безнадежные попытки конвенционального лечения, лечения знахарей и прочих шарлатанов, появление новой семьи, распад новой семьи, мысли об эмиграции («смогу ли я ради равного доступа и оборудованных туалетов изменить свой образ жизни?») Все это время ее состояние медленно, но неуклонно ухудшается: вот она спотыкается на улице, вот не может ходить и даже по дому путешествует на инвалидной коляске, вот у нее не получается погладить кошку левой рукой…
Постепенно вопрос «за что?» сменяется вопросом «для чего?» Вместо жалости к себе – стремление помочь другим. Один из самых драматичных и пронзительных эпизодов этой документальной повести – борьба за установку ступенькохода в бутовской школе, где учится мальчик-колясочник Кирилл. Но, собственно, и вся «История болезни» – один большой драматичный и пронзительный эпизод. Читать ее почти невозможно. Представляю, каково было писать. Тихон Чурилин. Стихотворения и поэмы: В 2-х тт. / Сост., подг. текста и комм. Д. Безносова и А. Мирзаева. М.: Гилея, 2012.
«Гениальным поэтом» называла Тихона Чурилина Марина Цветаева, посвятившая ему несколько стихотворений, в одном из которых сравнивала собрата по ремеслу с героем Достоевского («Не в таких ли пальцах садовый нож / Зажимал Рогожин?») Скупой на похвалы Николай Гумилев вполне уважительно откликнулся на первый сборник Чурилина «Весна после смерти»: «Тема его – это человек, вплотную подошедший к сумасшествию, иногда даже сумасшедший. Но в то время как настоящие сумасшедшие бессвязно описывают птичек и цветочки, в его стихах есть строгая логика безумия и подлинно бредовые образы». Тем не менее уже для современников Чурилин был скорее легендой, чем «живым» поэтом, со стихами и биографией. Георгий Иванов в одном из поздних стихотворений включает цитируемый по памяти фрагмент стихотворения Чурилина «Конец Кикапу», при этом в автопримечании, смешивая его с Чурленисом. То есть стихотворение запомнилось, а автор выветрился.
Так Чурилин и существовал еще несколько десятилетий: строчка в комментариях к Иванову, несколько строк в биографии Цветаевой… В последние годы ситуация стала меняться: появились подборки в представительных антологиях, вышло несколько книг, начались биографические штудии. Публикация более или менее полного корпуса стихов Чурилина назревала – и назрела. Жаль, конечно, что в издание не вошла проза Чурилина (повесть «Конец Кикапу», маленький роман «Тяпкатань»), но и сделанного вполне достаточно, чтобы каждый читатель мог самостоятельно определиться с ответом на вопрос, кто же такой Чурилин: крупное поэтическое явление или же миф, созданный влюбленной женщиной и ностальгирующим эмигрантом?
Ламберт Херсфельдский. Анналы / Пер. с лат. И.В. Дьяконова. М.: Русская панорама, 2012.
В издательстве «Русская панорама» с 2005 года выходит серия «Mediaevalia: средневековые литературные памятники и источники». Это своего рода продолжение знаменитых «Памятников исторической мысли» (серии похоже даже внешне), только более специализированное: «Mediaevalia» объединяет исключительно труды средневековых хронистов. За семь лет свет увидели всего четыре книги, но это нормально: научное книгоиздание не терпит суеты и спешки. Среди уже вышедших томов – такие важнейшие тексты, как хроники Титмара Мерзебургского и таинственного Саксона Анналиста. К ярмарке подоспела пятая книга серии: «Анналы» Ламберта Херсфельдского. Вскоре ожидаются еще и «Деяния данов» Саксона Грамматика. То есть серия существенно увеличивает число доступных русскоязычному читателю средневековых исторических источников.
Монах-бенедиктинец Ламберт из аббатства Херсфельд написал свой труд в 1080 году. Как и положено средневековому хронисту, он начал с того, что конспективно изложил всю историю от сотворения мира до 1040 года, и только потом перешел к интересующей его современности. Основной сюжет хроники – хождение в Каноссу (оно же стояние в Каноссе), знаменитый конфликт императора Священной Римской империи Генриха IV и папы Григория VII. Плюс – ряд любопытных деталей из жизни Киевской Руси: посольство княгини Ольги к Оттону I, борьба Изяслава и Святослава Ярославичей и поездка первого в Германию…
Невыдуманная история похождений Йозефа Швейка в России. Кн. 1: 1926–1940 / Сост. Н.Л. Глазкова. М.: Рудомино, 2012.
В 1926 году ленинградское кооперативное издательство «Прибой» выпустило первый том романа Ярослава Гашека про Йозефа Швейка – еще не в классическом переводе П.Г.Богатырева, а в забытом сегодня варианте Г.А.Зуккау, переводившего не с чешского, а с немецкого. С этого момента начинается отсчет русской швейкомании. За последующие десятилетия о Швейке и его создателе высказались, кажется, все: кто умел – в рифму, кто не умел – в строчку.
Издательство «Рудомино» затеяло антологию русской швейкианы в нескольких томах. В первый вошли тексты – стихи, эссе, воспоминания, пьесы, рецензии – написанные в период с 1926 по 1940 гг. Среди авторов тома – Цветаева, Эренбург, Мандельштам, Эйзенштейн. Кстати, в следующем году издательство «Время» планирует выпустить постраничный и очень дотошный комментарий к «Швейку» кемеровского прозаика (и швейкофила, разумеется) Сергея Солоуха. То есть большое русское путешествие бравого солдата и сопровождающих лиц продолжается и конца ему не видно.
Ю.Н. Говоруха-Отрок. Во что веровали русские писатели? Литературная критика и религиозно-философская публицистика: В 2-х тт. / Изд. подготовили А.П. Дмитриев и Е.В. Иванова. СПб.: Росток, 2012.
Два толстенных тома (во втором – хорошо за тысячу страниц) с большой вступительной статьей, комментариями, библиографией резко меняют статус автора. Из маргинала, «литературного изгнанника» (определение Розанова), каким Говоруха-Отрок был при жизни и оставался сто с лишним лет после смерти, он внезапно превращается в фигуру, обязательную к изучению. Это вполне справедливо – его разбросанные по газетам конца XIX века статьи о русской литературе от Пушкина до Мережковского темпераментны, хорошо написаны, нередко умны и глубоки. Понимаешь, почему тот же Розанов называл его «лучшим критиком 1890-х годов».
Любое восстановление справедливости приятно, но в этом есть какая-то дополнительная приятность – уж очень Говорухе-Отроку не повезло при жизни, время для критика и публициста его типа было слишком не подходящее, любой консерватор мгновенно переименовывался в реакционера и ходил потом до смерти и после с этим ярлыком. Да и в личной жизни ему не везло: снимал две комнаты в гостинице, одну под другой, в верхней писал бесконечные статьи для «Московских ведомостей», а в нижней эмансипированная жена играла на рояле для офицеров и угощала их на деньги трудяги-мужа. Ну как такого не переиздать?
Пять мероприятий уик-энда:
1 декабря. 15.00-16.00. Авторский зал.
Презентация альманаха «Acta samizdatica». Организатор: Общество «Международный Мемориал».
2 декабря. 12.00-16.00. Медиа-зона.
Фильм и презентация будущей книги Катерины Гордеевой «Победить рак». Участники: Людмила Улицкая, Ирина Богат, Ольга Желудкова, Катерина Гордеева. Организатор: Центр документального кино DOC.
2 декабря. 15.00-16.00. Зона семинаров № 1.
Презентация книги Ирины Ясиной «История болезни. В попытках быть счастливой» Организатор: Издательство «Corpus».
2 декабря. 17.00-18.00. Зона семинаров № 1.
По итогам премии «Просветитель». Организатор: Фонд Дмитрия Зимина «Династия».
Знаете ли вы Москву?
Какая улица в столице самая длинная, где растут самые старые деревья, кто изображен на памятнике сырку «Дружба», откуда взялось название Девичье поле и в какой стране находится село Москва?
Ученье — свет
Приближается 1 сентября, день, дети снова пойдут в школу. Знаем ли мы, как и чему учились наши предки, какие у них были школы, какие учителя?
Крещение Руси
День Крещения Руси пока что не объявлен государственным праздником. Однако этот поворотный момент в истории России изменил русскую государственность, культуру, искусство, ментальность и многое другое.
Счастливые годы последней императорской семьи
Мы больше знаем о мученическом подвиге и последних днях жизни этой семьи, чем о том, что предшествовало этому подвигу. Как и чем жила августейшая семья тогда, когда над ней не тяготела тень ипатьевского дома, когда еще живы были традиции и порядки аристократической императорской России?
Русские святые
Кто стал прототипом героя «Братьев Карамазовых»? В честь кого из русских святых назвали улицу на острове Корфу? Кто из наших преподобных не кормил медведя? Проверьте, знаете ли вы мир русской святости, ответив на вопросы нашей викторины
Апостолы Петр и Павел: рыбак и фарисей
Почему их память празднуется в один день, где был раскопан дом Петра, какие слова из послания к Солунянам стали советским лозунгом и кто был Павел по профессии.
400-летие дома Романовых: памятные места
Ко дню России предлагаем викторину о царской династии Романовых.
Династия Романовых и благотворительность
В год 400-летия воцарения в России династии Романовых вспоминаем служение царей и цариц делам милосердия.
Пасха
Зачем идет крестный ход — знаете? А откуда пошел обычай красить яйца? А когда отменяются земные поклоны? Кто написал канон «Воскресения день»?
Великий пост
Проверьте себя, хорошо ли вы знаете постное богослужение.
СретениеРождественская викторина
Перепечатка материалов сайта в интернете возможна только при наличии активной гиперссылки на сайт журнала «Нескучный сад».
Перепубликация в печатных изданиях возможна только с письменного разрешения редакции.
