Рассудительных Холмс и мятущийся Конан Дойл

7 июля 1930 года скончался Артур Конан-Дойл, в историю литературы вошедший как автор самого, пожалуй, популярного у читателей персонажа: сыщика-легенды Шерлока Холмса. Сыщик, раскрывающий преступления и помогающий людям, был куда большим христианином, чем его создатель.



В январе 1851 года на свет появляется персонаж, никогда не существовавший в реальности. Его звали Шерлок Холмс, и благодаря сэру Артуру Конану Дойлу он смог стать для всего мира символом справедливости, тонкого ума и логики.

Холмсу предстояла долгая жизнь в литературе, хотя его отец попытался убить его в 1893 году – всего через два года после выхода в свет первой истории о знаменитом сыщике. Лишь читательская любовь спасла Холмса от бездны Рейхенбахского водопада. Писателю пришлось рассказать о чудесном спасении детектива, и он благополучно дожил до 1927 года, когда был опубликован последний сборник рассказе о Холмсе.

Судьба жильца знаменитой квартиры на Бейкер-стрит не была легкой: уже в начале ХХ века у Холмса появился страшный двойник. Его звали Нат Пинкертон, и, по словам Корнея Чуковского, он не страдал излишней рефлексией: «У Пинкертона вместо души – кулак, вместо головы – кулак, вместо сердца – кулак – и действие этого кулака от него только и требуется». Массовому читателю не нужна была логика Холмса, его увлечение музыкой, его способность отпускать некоторых преступников на свободу. Потребителям бульварного чтива захотелось верить в то, что все преступники будут либо убиты при задержании, либо посажены на электрический стул, либо умрут в тюрьме от чахотки. Пинкертон за свою работу получал кошелек, жертва мгновенно забывала о своей потере, и прямолинейная животная справедливость торжествовала. Пинкертон, в отличие от Холмса, никогда не «ошибался».

К счастью, тонкий и сложный Холмс оказался живее, чем его примитивный двойник, поскольку он смог удовлетворить подлинную тоску по правде и справедливости. Прямые наследники Холмса благополучно дожили до наших дней, доказательством чего может служить гениальный, но нелюдимый доктор по имени Грегори Хаус.

Сейчас уже нельзя однозначно сказать, радовала ли такая жизнь Холмса своего создателя – Артура Конан Дойла, скончавшегося 7 июля 1930 года. Возможно, писатель считал своего героя недостаточно религиозным – Холмс иногда цитирует Библию и мгновенно вспоминает историю об Урии, Вирсавии и царе Давиде, но он был слишком материалистичным для писателя, который в течение нескольких десятилетий занимался изучением, а затем и проповедью спиритизма.

Роман Дойла со спиритизмом выглядит очень странным. Медик по образованию, исследователь по призванию, он видит в этом учении способ борьбы с материализмом. Определенные религии его не удовлетворяют: «Я, конечно же, не верю и никогда не верил в человекоподобного Бога, но верю в Разумную Силу по ту сторону всей деятельности Природы, Силу столь бесконечно сложную и великую, что мой ограниченный ум не может постичь». Автор Шерлока Холмса человека, который пытается найти законы жизни на Земле, но не может принять реальность жертвы Христа. При этом в посвященных любимому учению текстах Дойла мы находим очень бледное описание блаженств души, где все люди живут в красивых особняках, не болеют, наслаждаются жизнью в самом расцвете сил, и отдыхают перед очередным перерождением.

Несмотря на всю банальность, спиритизм давал человеку в конце ХIХ века возможность почувствовать себя причастным к иному миру. Мода на столоверчение была связана скорее с психологией. Медиум, вызывавший якобы душу умершего, помогал пережить горечь утраты, удовлетворял тщеславие и любопытство (кому из нас не хотелось бы побеседовать с Пушкиным?). Чуть позже Елена Блаватская, которая стала одним из самых известных «гуру» прошлого столетия, четко сформулировала основную причину притягательности популярных мистических практик. По ее словам, духи выстраивались в очередь, чтобы поговорить с ней в тиши келий. Человек, не обладающий практицизмом Холмса, его ясным умом, не мог устоять перед соблазном войти в мистический мир с «черного хода». Христианство предлагает верующему путь смирения, предостерегает его от «прелести», спиритизм же, напротив, широко открывает перед человеком двери в загробный мир, делает его собеседником духов, вопрос только – каких? Практики, подобные спиритизму, предлагают четкий алгоритм действий, последовательность которых обязательно приведет к нужному результату. Эта внешная научность спиритизма и подкупила Артура Конан Дойла. Сыщику с Бейкер-стрит мистика была не нужна, он не задумывался об опасности грубого материализма, поскольку сам состоял из этого практического материализма, твердо стоявшего двумя ногами на земле.

Главное достоинство Холмса, любимое читателями, - логичность и наблюдательность. Некоторые его утверждения кажутся наивными и схематичными, но за ими стоит твердая вера в возможности человеческого разума и признание его ограниченности. Сыщик знает, что может ошибиться и признается в своих промахах, но он всегда ищет земное объяснение происходящему. В рассказах «Пестрая лента» и «Дьяволова нога» детектив последовательно исключает самые фантастические версии, которые мешают Ватсону. Холмса не интересует ни пантера, ни павиан, ни цыгане. Он видит кровать, прикрученную к полу, нерабочую вентиляцию, и шнур от звонка, а затем выстраивает логическую цепочку, что и становится ключом к разгадке. Детектив с Бейкер-стрит просто обращает внимание на то, что сотни раз видел каждый человек, и дает этому непредвзятую холодную оценку. Христианство называет эту добродетель рассудительностью, и сыщик, раскрывающий преступления и помогающий людям, был большим христианином, чем его создатель.

Холмс – идеальный герой детей, подростков и многих взрослых именно потому, что способен видеть вещи такими, каковы они на самом деле. Можно усмехаться над некоторыми его умозаключениями, над тем, что он ничего не знает об учении Коперника, но нельзя не заметить, что пространство вокруг сыщика жестко упорядочено. Каждая вещь находится на своем месте, справедливость торжествует, закон уступает место милосердию (Холмс не выдает некоторых преступников полиции, оставляя стражам закона все улики), и над всем царит ощущение гармонии, которой очень не хватает людям в жизни. К сожалению, ради этой гармонии Холмс, как и его наследник доктор Хаус, часто жертвует человеческими отношениями, но в этом уж лондонский сыщик невиновен. В наши дни многие не готовы общаться с людьми и без всяких признаков гениальности, просто из чистой мизантропии. Впрочем, этот упрек нельзя адресовать ни другу доттора Ватсона, ни его создателю.

Андрей ЗАЙЦЕВ

Версия для печати

Тэги: Личность  Культура  Книги