Иордания: львы перед алтарями и античность, которую мы потеряли

Продолжаем публикацию Иорданских заметок Андрея ДЕСНИЦКОГО. Автор уверен - самое главное, за чем стоит ехать в Иорданию – это раннехристианские мозаики.

Мозаика в Умм-ар-Расас

Паломники на всей Святой Земле, в том числе и в Иордании, обычно подходят к месту, где (предположительно) состоялось то или иное событие Священной Истории, поют тропарь и величание, читают отрывок из Писания и расходятся по сувенирным лавочкам (в одной из них на полном серьезе продавалась молитва о «благословении бизнеса», причем только на русском языке).

Если случится рядом что-нибудь интересное, например, развалины древней церкви – конечно, паломники и на них тоже посмотрят. Но ведь про эту церковь ничего не известно, даже зачастую не ясно, кому или чему именно она посвящена, так что специально ехать их смотреть вроде как смысла не имеет. Не понятно, что петь.

А вот я считаю, что самое главное, за чем стоит ехать в Иорданию – это раннехристианские мозаики. В основной части византийского мира они были почти полностью уничтожены иконоборцами, а потом добиты мусульманами, переделывавшими церкви в мечети. В константинопольской Св. Софии, например, осталось всего несколько мозаичных изображений – да и те не старше IX века.

Чтобы увидеть древние мозаики, надо ехать в те области былой империи, которые были утрачены до иконоборчества. Например, в итальянскую Равенну – или же в Иорданию. Но если Равенна была одним из крупнейших городов империи, а ее собор Св. Виталия – настоящим шедевром, то в иорданском захолустье мы встречаемся, что называется, с массовой продукцией – приходскими храмами того времени. Сохранились, конечно, лишь те мозаики, что были на полу, и то благодаря тому, что их занесло песком и открыли их лишь археологи в недавнее время.

Самое удивительное место – нынешний поселок Умм-ар-Расас, а в римские и византийские времена – военная база на самой границе империи. Дальний гарнизон, что называется. После арабского завоевания он утратил свое значение и был заброшен, из святынь там разве что башня, на которой, вероятно, подвизался некий столпник, и развалины храма совсем рядом с ней с захоронением некоего святого (возможно, того самого столпника). Но ни имен, ни житий, ни изображений.

Колонна (“столп”) древнего подвижника (столпника) в Ум Рассас. Фото свящ. Ильи Готлинского

Зато есть несколько гарнизонных церквей – похоже, каждая стоявшая тут часть строила свою, украшала ее, стремясь, чтобы вышло не хуже, чем у соседей. И вот здесь, в самых простых храмах для солдат (еще ведь и посылали на фронтир наверняка не отличников боевой и политической подготовки), можно в полной мере оценить, что потеряли мы во времена иконоборчества. Впрочем, похожие мозаики можно найти и в других местах; больше всего известна карта Святой Земли в храме Св. Георгия в Мадебе, но есть своя церковь с мозаичным полом даже в Петре, которая славится совсем другими достопримечательностями.

Мозаичная карта Святой земли в Мадебе, фрагмент со святым градом Иерусалимом

Все они в одном стиле, это самое обычное античное искусство: львы и олени, павлины и певчие птицы, вазы с цветами и чаши с виноградом – а еще фигуры людей. Порой обычные бытовые сценки вроде рыбной ловли или выжимания виноградного сока, иногда – портреты и имена благотворителей и благоукрасителей. И тут же, рядом – мифологические фигуры: Земля и Океан, Весна и Жатва присутствуют прямо здесь, в христианском храме. Из специфически христианского тут разве что надписи: молитвы к Богу, благословения входящим, указания, кто, когда и при каком епископе построил этот храм.

Мозаики в Умм-ар-Расас


И тут паломник впадает в замешательство – сродни тому, которое испытали некогда иконоборцы. Не очень-то это всё благочестиво… да и в идолопоклонство как тут не впасть, когда у тебя перед глазами – готовые объекты поклонения!

Больше всего меня поразила в Умм-ар-Рамасе «церковь львов» – так ее называют, потому что надписи с названием храма в ней не сохранилось. Зато прямо перед алтарем есть два величественных льва… и я подумал вот о чем. В наше время мы изобретаем эту символику заново, когда, например, пишем книги и снимаем фильмы про льва Аслана, чтобы рассказать людям о Христе. Но ведь всё это уже было в античности! Изображения льва, или павлина, или ягненка – не просто элемент декора, это важнейшие символы, это своего рода проповедь людям, которые уже прекрасно знают, что такое величественная и грозная «львиность», им осталось только показать на ее источник. И потому львы изображены перед алтарем.

Стали ли они для кого-то идолами? Возможно. Но в тот момент, когда в храм ворвалась толпа погромщиков, чтобы разбить изображения – они уничтожили не столько идольское поклонение, сколько живую и непосредственную связь с античностью. Радостное принятие собственного прошлого, его воцерковление, преображение этого мира – всё это было принесено в жертву безумному ригоризму, голой рациональной схеме.

Мозаика на горе Нево

Церковь преодолела иконоборчество ценой крови мучеников. Мозаики со временем вернулись в храмы – но в них уже никогда не вернулась античность. Зрелое византийское искусство не хуже раннего, оно просто другое, оно отражает иной взгляд на мир, более аскетичный, настроенный на плач о грехах. Весна или жатва не ушли из человеческой жизни, но что-то очень важное было, на мой взгляд, утрачено, когда их перестали изображать в храмах – просто потому, что нам без них нельзя и мы с благодарностью принимаем их от Бога.

Мозаика в Умм-ар-Расас

В одном из храмов Умм-ар-Рамаса разбитые камешки повставляли обратно, в хаотичном порядке, так, чтобы сохранилась форма мозаики, но не осталось ни одного осмысленного изображения. Пощадили почему-то лишь корзину с виноградом – как евхаристический символ, может быть? Смотришь и диву даешься: вроде всё на месте, все формы, все очертания. Только смысла нет. Нередко ведь так и в духовной жизни бывает.


А тот самый храм со львами в алтаре так просто и не найдешь. Его раскопали совсем недавно, и великолепные мозаики снова присыпали песком, чтобы прохожие не разглядели. Нет у иорданских властей сил и средств для круглосуточной охраны, так что в любой момент все может быть уничтожено или мародером, который потом продаст камешки за миллионы частному коллекционеру, или просто злобным фанатиком – очередным борцом с идолами.

Иконоборчество, увы, неистребимо.

Текст и фото: Андрей ДЕСНИЦКИЙ

Версия для печати

Тэги: Паломничество  Церковное искусство