Храм на футболке: где границы сакрального?

Некоторых смущают майки с религиозной атрибутикой. С одной стороны, как будто в этом нет ничего плохого: мы призваны проповедовать, и майка с надписью «Помоги ближнему!» или «Бог есть любовь!» - это тоже что-то вроде проповеди. С другой стороны, изображения храмов, натянутые на женскую грудь или маячащие на чьей-то спине, многих коробят. Как относиться к такой сувенирной продукции отвечает православный публицист священник Дмитрий Свердлов, настоятель Петропавловской церкви в деревне Павловское.

Не совсем понятно, что именно вас коробит. Почему именно майка на женской груди? А на мужской – нет? А изображение храма вас коробит тоже на женской спине? Или на мужской?

Мне кажется, с женской грудью не должно быть проблем: все-таки женскую грудь создал Бог-Творец. Равно как и мужскую. Грудь сама по себе не греховна. «Для чистых все чисто», писал апостол Павел (Тит. 1, 15). Нечистота – она происходит из нас самих, из нашего отношения к тому, что мы наблюдаем. Объект, который мы часто видим нечистым, на самом деле может таковым не являться. В любом случае, наши полномочия оценивать его чистоту или нечистоту под большим вопросом.

Не обижайтесь, Христа ради, я не обвиняю вас и не осуждаю. Просто направляю вашу мысль по определенному пути. И с уверенностью говорю об этих вещах только потому, что сам от них не свободен и вижу их в себе: когда я склонен кого-то обвинить (прямо или косвенно) в плотской, например, нечистоте, я знаю – что это моя похоть увидела в человеке проявления нечистоты. И если бы на моем месте был, ну скажем, преп. Серафим, он бы увидел нечто иное. А именно бессмертную душу.

Но довольно об этом. На самом деле, вы правы в постановке вопроса. Здесь есть несколько проблем.

Где заканчивается священное и начинается профанное? Имеем ли мы право смешивать эти явления? И происходит ли смешение? Теряет ли святыня свой священный статус от соприкосновения с профанным? Где критерий, которым можно измерить эти вещи?

Я могу с вами поделиться, что коробит лично меня. В Молдавии есть винзавод, который выпускает вино под названием «Душа монаха». Это название само по себе чудовищно. Нюанс в том, что продается оно иногда в пикантной расфасовке: бутылка завернута в холстину, а вокруг горлышка обернуты самые настоящие православные четки.

А вот еще: наклейки для украшения пасхальных яиц с изображением Спасителя. Представляете, что происходит потом с этой наклейкой, после того, как яйцо съедается? Выбрасывается?

Благочестивые люди, наверное, эту наклейку сжигают вместе со скорлупой. Но все ли, всегда ли это делают? В Москве, многомилионном мегаполисе – у кого есть печь, чтобы в ней сжечь скорлупу и наклейку с ликом Христа? И вот вопрос дальше: а зачем изготавливать такие наклейки в принципе, если есть риск того, что такую миниатюрную икону просто выбросят в помойное ведро?..

Вот в чем проблема: мы живем во время, с одной стороны, соприкосновения разных культур, с другой – интенсивного культурного развития. «Развитие» я употребляю не в положительном смысле (есть такой прогрессистский взгляд, что любое развитие это благо), а в нейтральном, как констатацию факта. Православие сегодня, особенно в крупных городах, сталкивается с культурными явлениями, новыми для себя. С явлениями, с которыми у Православия нет пока еще опыта взаимодействия. Или этот опыт пока еще не получил окончательной оценки со стороны духовного церковного опыта.

Многие вещи из тех, что еще совсем недавно церковное сообщество воспринимало негативно или настороженно, сегодня прочно вошли в практику церковной жизни. На рубеже 19-20 веков Церковь обсуждала возможность изображения священных лиц, предметов и действий (священников, икон, богослужения) в игровом кинематографе. Звучали крайне негативные мнения, которые даже подтверждались решениями Святейшего Синода. Сегодня такие фильмы, как «Остров» Павла Лунгина и «Поп» Владимира Хотиненко – классика для многих и многих православных. Еще в начале 90-х годов ставился всерьез вопрос о совмещении компьютерных технологий и православной жизни – сегодня каждый приход, каждая епархия и патриархия имеют свой интернет-сайт.

К чему я это? К тому, что пропаганда своих взглядов посредством одежды (а принт на футблоке самое доступное и технологически простое для этого средство) – явление относительно новое вообще в российской жизни. Оно пришло к нам из зарубежной культуры и еще ждет своей рецепции культурой российской – и культурой церковной.

Как и в любом явлении, здесь возможны крайности, перегибы. Но крайность не исключает самого явления, не делает само по себе явление неприемлемым – неприемлема лишь крайность. И именно нам с вами – церковным современникам этого явления – предстоит принять участие в выработке церковного отношения к нему.

Напоследок история. Моему коллеге-священнику друзья-прихожане привезли из Лондона футболку. Он ее разворачивает – на ней эмблема супермена: буква S в перевернутом треугольнике. Ну и куда же я, спрашивает, дорогие мои, по вашему, буду ее одевать? Как куда, отвечают, батюшка? Под подрясник, конечно, под подрясник.

Версия для печати

Тэги: Общество  Культура  Храм