Профессор Андрей Зубов: есть ли у молодежи ностальгия по СССР?

21 августа 1991 года закончился путч: через несколько месяцев распался СССР. Сегодня есть немало молодых людей, которые говорят: "Мое детство было прекрасным, мы жили в огромной великой стране, люди были добрее, у меня было больше шансов пробиться в жизни. Жаль, что ГКЧП-исты не победили". Профессор МГИМО Андрей ЗУБОВ уверен, что молодым надо отличать распад СССР от крушения коммунизма и следовать не советскому патриотизму осажденной крепости в кольце врагов, а дореволюционному — великой страны, открытой миру.


– На 19-21 августа приходится годовщина путча 1991 года. В СМИ приводились результаты опроса молодых людей 20-30 -летних, которые воспринимают его с ностальгией по СССР. С чем это связано, на Ваш взгляд?

– Это связано главным образом с тем, что у нас в стране существует плохое знание объективной истории. Имеется знание истории семейной, домашней, так называемое знание истории трех поколений - своей, отцов и дедов.

Маленький ребенок, выросший в обычной советской семье, которая не искала иных ценностей кроме советских, не искала религиозных ценностей, политической или экономической свободы, а была встроена в систему. Этот маленький ребенок, естественно ни от взрослых, ни из собственного опыта не имел никаких плохих впечатлений.

Старшие понимали, что жизнь сложна, что надо «доставать» продукты, чтобы прожить, надо договариваться с чиновниками, ребенок с этим не сталкивался.

Детство – чудное время жизни, в какой бы ты стране и при каком режиме ты не жил, лишь бы не было полного голода и абсолютной нищеты. В период Голодомора 1932 г. комсомолки в Москве бегали на свидания, переступая через трупы украинцев, приехавших на Киевский вокзал. У них была своя любовь. Можно отменить экономичесую систему, но нельзя отменить то, что тебе 17 лет!

Объективной истории, которую бы современный юноша прочел и встроил бы свою домашнюю историю в историю страны, нет. Книги написаны, но люди их не читают, а потому и нет представления о том, чем же нас самом деле советское государство являлось.

А было оно весьма неприятным явлением, даже в период Перестройки. Не надо забывать, что до 1987 г. сажали в тюрьму за религиозные убеждения. Последние посадки были в 1987 г. Вина в том не Горбачева, а других людей, в том числе Лигачева, но все это было. Человек не мог свободно ехать за границу, а ныне молодежь путешествует по Европе за очень скромные деньги. Не было политической свободы. Книги стали свободно издаваться только с 1988 г., тогда же появилась реальная свобода периодической печати. Не было возможности выбирать свою власть, а сейчас по крайней мере конституция гарантирует это. Дело в том, чтобы эту конституционную норму реализовать. Перечислять можно до бесконечности.

Трехдневный путч стал концом советского государства, потому что осень 1991 г. была лишь затянувшейся агонией. Конец государства, это всегда трагедия. Так для немца будет трагедией завоевание гитлеровской Германии союзниками в 1945 г.


Но после краха могут наступить разные вещи. Может стать еще хуже, как после княжеских усобиц стало еще хуже на Руси, завоеванной монголо-татарами. После неурядиц думского периода 1917 г. стало на порядок хуже, когда захватили власть большевики.

А вот в России, когда рухнул коммунизм, стало лучше. Я так думаю. Лучше — это не значит стало хорошо. Главное, что кончился тоталитарный режим. Этого сознания у нашей молодежи нет. Слово «тоталитарный» означает, что ты полностью находишься под контролем государства, и оно полностью направляет твою жизнь. Политическую, экономическую, духовную, интеллектуальную. Или пытается направлять, а если ты сопротивляешься, тебя наказывают, порой очень жестоко. Наша молодежь живет в этом благе свободы, порой не понимая своего недавнего прошлого.

— Я помню конец 1980-х: тогдашние молодые люди были открыты ко всему новому. У них не было интернета, айфонов, шенгенов, но они "шевелились", они были пассионарны, они пытались заработать деньги, начать свой бизнес. И они не особо верили тому, что им вещают серопиджачные дяди с "голубого экрана" центрального телевидения. У современной молодежи, на ваш взгляд сильна инициатива или надежды на государство? Мне приходилось видеть результаты опросов школьников, соглано которым немалая их часть хочет стать чиновниками — в Перестройку это был бы нонсенс!

— Я думаю, что и сегодня среди молодежи сильна инициатива, а патерналистские настроения преувеличены СМИ. Согласно опросу социологической службы «Среда», проводившемуся осенью 2012 г. до 17-18% молодых людей(18-30 лет) хотели бы начать свой бизнес. Мы знаем, что в любом обществе склонность к предпринимательству есть не у всех. Нормальным считается показатель около 20%. В этом смысле результаты опроса обнадеживают. Я кстати не вижу ничего страшного в том, что многие молодые люди хотят уехать заграницу. Это было нормальным и в дореволюционной России: люди уезжали заграницу учиться и работать, приобретать какие-то навыки, порой жили там долгое время, а потом возвращались. Ведь в отличие от СССР отъезд заграницу не означает разрыва связей со своей страной, средой, друзьями.

— Чем различалось патриотическое воспитание в царской России и в СССР?

— В старой России патриотизм никогда не был направлен против других стран. Кроме военного времени только в краткие периоды (например, в конце царствования Николая I) государственная идеология не противопоставляла Россию другим странам.

Россия воспринимала себя как часть цивилизованного мира, в котором у каждой страны есть свои внутренние проблемы, есть политические конфликты между странами, но нет той иллюзии осажденной крепости, на которой был построен патриотизм в СССР.

Между тем, несмотря на декларируемое "чужой земли мы не хотим не пяди", в СССР доминировала идея постоянной экспансии. Поэтому Союз воспринимался как носитель идей и практики мировой революции в 1920-е гг. и как "империя зла" в эпоху Холодной войны, когда СССР стал намного более сильной страной. Не надо забывать, что даже герб СССР был экспансионистским – сиволы серпа и молота наложенные на карту земного шара.

Отсюда против него создавались союзы и в какой-то степени Советский Союз действительно оказывался осажденной крепостью. Правда, происходило это не из-за объективных причин, как нам пытаются говорить, потому что якобы Запад никогда не любил Россию, а из-за неправильной, преступной политики коммунистических вождей и номенклатуры. Естественно, людей воспитывали в сознании "осажденной крепости".

Сейчас все причины для этого исчезли, а привычка осталась. Ей и пользуются нынешние властители страны, пытаясь продолжать поддерживать в молодежи дух отрицания, педалировать идеи нашей цивилизационной исключительности, то, что только худшего рода патриоты и националисты до революции говорили и над ними смеялись, теперь введено в рамки государственной идеологии, а иногда и церковной риторики.

— Путчу 19 августа предшествовал референдум о сохранении СССР 17 марта 1991 г. Какие в то время были настроения среди верующих, голосовать "за Союз", или против?

— Верующие люди видели, что СССР — это идеологическая система, наброшенная на тело исторической России, а распада России никто не хотел. Поэтому голосовали за сохранение Союза в надежде, что постепенно эти коммунистические одеяния спадут и можно будет восстановить Российское государство в его историческом виде.

Это была доминирующая точка зрения, я сам ее придерживался и даже продумывал вместе с моими друзьями механизмы, как этого достичь, не разрушая страну.

Однако трансформации СССР помешали грубые и неумелые действия руководства страны, в т.ч. Ельцина и его окружения, которое желало получить верховную власть, понимало, что в рамках существующей системы это невозможно, а потому решившееся на разрушение страны ради власти на части ее территории — в бывшей РСФСР.

Общее настроение было за сохранение СССР по всей стране кроме небольшой части регионов, которые не чувствовали никакого родства со старой Россией и очень уж ненавидели СССР как по преимуществу государство имперское, а не из-за коммунистической идеологии. Кроме прибалтийских республик и Галиции на западной Украине, Азербайджана – нигде не голосовали в большинстве против сохранения СССР. А в Грузии референдум вообще не проводился.

— Какая из команд лучше относилась к Церкви, команда Горбачева или Ельцина?

— Обе команды относились лояльно. Начнем с того, что Горбачев дал Церкви свободу. Никто не заставлял его это сделать. Более того, в партии была очень сильная оппозиция освобождению Церкви. Ее возглавлял Егор Лигачев. Но Горбачев взял в 1988 г. курс на освобождение религии вообще и Русской Православной Церкви в частности, результатом чего стала историческая встреча Патриарха Пимена и генерального секретаря ЦК КПСС 29 апреля 1988 г., на которой Церкви было дано все, что она хотела, и празднование Тысячелетия Крещения Руси как всенародное торжество. Ельцин в этой сфере никогда не критиковал Горбачева и с самого начала строил свою политику как дружественную по отношению к Церкви вне зависимости от того, верующий он сам или нет.

— В декабре 2012 года активные члены КПРФ предлагали высказать недоверие Геннадию Зюганову за его лояльность к Церкви, за посещение Храма Христа Спасителя во время пребывания там Пояса Пресвятой Богородицы. В "заигрывании с попами" лидера партии обвиняли как старики-ортодоксы, вроде того же Лигачева, так и молодые, сторонники возвращения от идей "державности" номенклатуры КПРФ к марксистcко-ленинскому неприятию религии. Видите ли Вы сегодня усиление антиклерикальных настроений в обществе в целом и внутри левого движения в частности?

— Вижу. Сейчас вообще есть рост антиклерикализма (но не антирелигиозных настроений!) при открытости религиозным ценностям. Тот же опрос осени 2012 г. показал, что примерно каждый пятый взрослый гражданин России не считает себя принадлежащий к какой-либо конфессии, но при том полагает себя верующим в Бога или какую-то святыню. В некоторых субъектах федерации, например, в Смоленской области, так позиционировало себя до половины населения.

Но коммунисты исторически враги религии как таковой. Отношение к "опиуму народа" ясно продекларировано и у Маркса-Энгельса, и тем более подтверждено действиями Ленина, Сталина, Хрущева и Брежнева. С этой точки зрения Лигачев и его молодые товарищи правы: с точки зрения ортодоксального коммунизма, тем более советского, никакого компромисса с религией быть не может. Среди левацкой молодежи, как я знаю, эти настроения усиливаются.

Беседовал Арсений ЗАГУЛЯЕВ

Версия для печати

Тэги: Церковь  Общество  Политика  История