Экономист Сергей Афонцев: Зависимости между верой и экономическим успехом нет

Остановится ли рост мировой экономики и выиграют ли от этого православные страны, почему перепотребление угрожает личности, а не государству, почему доктрина "протестантской этики и духа капитализма" не работает и с чем связан коллапс Греции, — тему "Православие и экономика" продолжает доктор экономических наук Сергей Афонцев.

Купец (Старик с деньгами). Худ. Борис Кустодиев

— Есть ли в истории примеры построения успешной экономической системы на принципах ограничения потребления?

— В истории можно найти примеры различных экономических систем, в том числе и таких, которые существенно отличаются от модели рыночной экономики. Однако на сегодняшний день не известно ни одной модели, основанной на «принципе достаточности».

Соответствующий принцип можно сформулировать как абстрактную цель, но реальные примеры ее достижения отсутствуют. Что-то похожее в свое время произошло с марксизмом: марксисты тоже описывали какие-то идеальные признаки социалистической системы, но сами до сих пор не знают, как такая система должна выглядеть в реальности.

— Одно из следствий экономических кризисов (например, Великой депрессии) — переизбыток товаров. Есть ли смысл поддерживать экономику и избегать кризисов, ограничивая потребление?

— По сравнению с 1929-1933 годами изменились и природа кризисов, и их проявления. Какой-то мифический переизбыток товаров, о котором время от времени говорят, сегодня просто не существует. В реальности можно говорить о том, что общество потребления побуждает компании (и экономику в целом) производить больше товаров с использованием большего количества ресурсов, чем это было бы оптимально с точки зрения эффективного использования ресурсов. С одной стороны, потребители зачастую потребляют больше, чем им реально необходимо, например, выбрасывают работающий мобильный телефон только потому, что хотят купить более модный. С другой стороны, часть произведенных товаров систематически (а не только во время кризисов) остается нераспроданной.

Однако важно понимать, что рыночная экономика, которая работает с такой моделью потребления, «заточена» на то, что потребителю предлагается выбор, и он сам решает, чего ему хочется. Если он делает свой выбор, забывая о добродетели умеренности, то, конечно, он вредит себе и, может быть, окружающим.

Человек, который ест в три раза больше, чем необходимо, получает проблемы со здоровьем. Человек, выбрасывающий хорошие вещи, чтобы заменить их более модными, не очень рационально тратит средства семейного бюджета. Эти проблемы могут затрагивать не только самого человека, но и общество в целом. На свалки попадает большое количество продуктов питания, лекарства оказываются просроченными, в то время как другие люди нуждаются в этой еде и лекарствах. С нравственной точки зрения это, конечно, очень нехорошо.

Однако сама по себе экономическая модель, которая направлена на производство все большего количества товаров, в таком поведении людей не виновата. Благодаря этой модели сегодня производится столько экономических благ, что доступ к ним получили самые широкие слои населения. Более того, она позволяет делиться этими благами с теми, кто не может позволить себе их приобретение.

Существуют же инициативы продовольственной помощи бездомным, сбора бытовых вещей и одежды для неимущих или пострадавших от стихийных бедствий. Та самая экономика, которая благоприятствует безответственным потребительским моделям, производит достаточно товаров, чтобы при реализации соответствующих социальных инициатив обеспечить нуждающихся. Гораздо хуже было бы, если бы экономика этих товаров не производила, и их неоткуда было бы взять, чтобы дать неимущим.

— Возможно ли ограничить потребление на уровне целого общества?

— Сложно предположить, что ограничение потребления само по себе принесет пользу. Если человек ответственно относится к своим приобретениям и семейному бюджету, если он добровольно решает отказаться от излишнего потребления каких-то благ – это можно только приветствовать. Но если кто-то со стороны (например, государство) начнет решать, что люди потребляют слишком много, или что на рынке слишком много моделей мобильных телефонов и их число нужно уменьшить, это будет насилием и над экономической системой, и над людьми.

Отец Всеволод Чаплин сказал, что те, кто отойдет от идеи роста потребления, окажутся более успешными, когда рост экономики прекратится. Процитируем: «Многие современные экономисты, не страдающие рыночным фундаментализмом, говорят, что рост экономики и потребления не может быть бесконечным и что народы, которые смогут отойти от идеи непременного и ничем не сдерживаемого роста, окажутся более успешными в условиях, когда этот рост прекратится. А прекратится он обязательно, рано или поздно, потому что ограничены ресурсы планеты, да и потребление, даже бессмысленное, не может бесконечно нарастать».

Но откуда возникла идея, что этот рост однажды прекратится, и что это за «многие современные экономисты»? В настоящее время ничто в мировой экономике не указывает, что действительно существуют какие-то гипотетические «пределы роста», которые искали еще в 1970-е годы. Что касается прогнозов исчерпания природных ресурсов, то они делались еще в конце XIX века, однако все эти прогнозы раз за разом оказывались опровергнутыми. Человечество успешно открывает все новые источники ресурсов, заменяет редкие ресурсы более доступными, внедряет ресурсосберегающие технологии.

Модель, основанная на росте производства и росте потребления, не исчерпала своего потенциала, хотя у нее, действительно, есть дурные нравственные последствия для тех, кто хочет неумеренно или за счет других наращивать свое потребление.

Но это не проблема экономики, это нравственный выбор конкретного человека, проблема воспитания, социальных и религиозных институтов. Это они должны донести до человека, что он несет ответственность не только перед собственным брюхом, но и перед ближними, перед Отечеством и перед Богом. А предела роста экономики нет.

Бытовая сцена XVII века. Худ. Николай Неврев. Начало 1890-х

— Есть ли критерий, как отличить нормальное потребление от перепотребления?

— Четкого критерия нет. На уровне домохозяйства можно посмотреть, на что люди тратят деньги, на уровень их благополучия: качество питания, здоровья, досуга и так далее. Когда идут резкие перекосы в бюджете в пользу одних видов расходов в ущерб другим, можно говорить о «ненормальном» потреблении: например, когда человек гоняется за модными моделями одежды или электронных гаджетов, экономя на питании, ремонте жилья или образовании детей. Если человек слишком много ест и накапливает лишний вес, это тоже пример эксцесса потребления.

На уровне страны также можно посмотреть, какие товары и услуги чаще приобретаются. Нынешний уклон в сторону «индустрии развлечений» — серьезный повод задуматься о том, насколько рациональна доминирующая модель потребления. Если посмотреть на рекламу, то зачастую она описывает не то, как товар (например, мобильный телефон) полезен для выполнения своих прямых функций (позвонить, написать смс), а как он работает на индустрию развлечений – позволяет и в игрушки электронные играть, и музыку слушать. Это привлекательные для потребителя характеристики потребительских товаров, но возникает вопрос, нормально ли вообще для взрослого человека играть в компьютерные игры, что такому человеку нужно в жизни и на какие модели поведения он ориентируется.

— Есть ли зависимость вообще между экономической системой страны и ее вероисповеданием и идеологией? Прав ли Вебер относительно протестантской этики и может ли Православие стать залогом успеха?

— Никаких однозначных зависимостей между вероисповеданием и экономической успешностью нет. Доктрина Вебера в свое время нашумела, но содержит слишком много натяжек, чтобы быть истинной. Вспомним процветание итальянских торговых городов XII-XIV веков: никакого протестантизма еще не было, те же Монтекки и Капулетти были верными католиками, однако система, которую порой описывают анахроническим термином «купеческий капитализм», прекрасно процветала.

Отец Всеволод Чаплин возражает против убеждения, что православные народы экономически неуспешны: он говорит, что это совершенно не обязательно так, и при определенных условиях они могут стать успешными. Это абсолютно верное утверждение.

Действительно, неправильно говорить, что вероисповедание может обречь народы на «неуспешность». В 1960-1970-е годы все смотрели на страны Восточной Азии и говорили: «конечно, эти страны экономически неуспешны, потому что там конфуцианская этика, люди там не работают, а только молятся своим богам, надеются на государство и во всем слушаются старших». Прошло несколько десятилетий, и мы слышим: «Конечно, эти страны успешны, там же конфуцианская этика, люди дисциплинированно работают, потому что уважают старших и несут ответственность перед своими богами и государством».

Получается, что конфуцианская этика одна и та же, однако в зависимости от обстоятельств ей приписывают то экономический провал, то экономический успех. Если говорить мягко, то «религиозные аргументы» в экономике крайне сомнительны, а если жестко — не существует научных доказательств в пользу наличия зависимости между вероисповеданием и экономической успешностью.

Как я понял отца Всеволода, он говорит о том, что нравственные и социальные ценности Православия могут оказаться полезными для формирования более ответственной модели потребления, которая ориентирована не на бесконечный рост того, что человек покупает, ест и надевает на себя, а на рациональное использование того, чем человек обладает. Надо не ограничивать потребление, а воспитывать ответственное отношение к нему.

Когда потребление превращается в нечто неконтролируемое, в страстное желание иметь все больше и больше благ, которое завладевает человеком, — это плохо, как любая страсть, это путь к деградации и человека, и общества. Если же человек подходит к потреблению разумно, с ответственностью перед собой и ближними, то увеличение уровня его потребления — это скорее добро, чем зло.

— Греция — православная страна, не вылезающая из кризисов. Это антипример для православных стран?

— А как кризис в Греции связан с тем, что Греция — православная страна? Как связан с Православием тот факт, что ее правительство без конца брало деньги взаймы? Есть и другие страны, правительства которых без конца брали кредиты и тоже оказались в кризисе. Правительство Греции долгое время проводило популистскую политику. Страна вступила в зону евро, граждане сказали, что хотят жить, как немцы и французы, и правительство ответило: хорошо, сделаем, только вы за нас голосуйте.

В результате политики брали кредиты у тех же немцев, раздавали их избирателям через субсидии и программы государственной занятости, а избиратели за них голосовали. Рано или поздно вся эта модель должна была рухнуть, и она рухнула. И Православие тут ни при чем.

Подготовила Александра СОПОВА

Версия для печати

Тэги: Духовная жизнь  Общество  Экономика