19 ноября в возрасте 79 лет скончался от рака крови знаменитый писатель-фантаст Борис Натанович Стругацкий.
Он обладал колоссальным авторитетом в среде любителей фантастики. Да и – шире – среди образованных людей определенного мировидения. Несколько десятков повестей и романов, написанных им в соавторстве со старшим братом, Аркадием Натановичем, составили «шкатулку с драгоценностями» в багаже нашей фантастики. Но духовное влияние братьев Стругацких гораздо шире того круга, который составляют любители книг о звездолетах, антигравах и пришельцах. Большую часть их творчества следует рассматривать через призму литературы «основного потока». Или, как иначе говорят, «большой литературы».
В православном журнале уместно поговорить о взглядах этого литературного дуэта на веру и Церковь.
Отношение Стругацких к религии — сложное, неоднозначное и, одновременно, интимно-близкое нашей интеллигенции советского времени. Историческое христианство, а вместе с ним, конечно же, историческую Церковь они считали частью Традиции. Последняя же в их творчестве выступала в роли тормоза для развития, для улучшения мира, для познания вселенной. В некоторых случаях фашизм трактовался Стругацкими прямо как часть Традиции, притом чуть ли не самая естественная ее часть. Интеллигенция – тот слой общества, который, в их понимании, обязан нести свет миру, — не должна иметь ничего общего с Традицией. Напротив, это сила, которой предназначено век за веком упорно Традицию преодолевать.
Вместе с тем, Стругацкие на пике своего творчества призывали в критических случаях выбирать самое доброе, самое человечное решение. И если ради этого потребуется пренебречь явной пользой для «прогресса», чистой прагматикой, что ж… надо пренебречь.
Главный герой их повести «Улитка на склоне» Кандид высказался на этот счет с полной ясностью. В его уста авторы вложили, думается, суть собственной позиции: «Какое мне дело до их прогресса, это не мой прогресс, я и прогрессом-то его называю только потому, что нет другого подходящего слова… Здесь не голова выбирает, здесь выбирает сердце. Закономерности не бывают плохими или хорошими, они вне морали. Но я-то не вне морали!… Идеалы… Великие цели… Естественные законы природы… И ради этого уничтожается половина населения? Нет, это не для меня. На любом языке это не для меня. Плевать мне на то, что Колченог (один из героев повести. – Д.В.) – это камешек в жерновах ихнего прогресса. Я сделаю все, чтобы на этом камешке жернова затормозили. И если мне не удастся добраться до биостанции – а мне, наверное, не удастся, – я сделаю все, что могу, чтобы эти жернова остановились». Притом Кандид очень и очень рискует, приняв такое решение.
Предпочтение нужд ближнего, попавшего в беду, своим интересам – вещь для христианской этики родная. И оно не позволяет считать Стругацких беспримесно-чистыми прогрессистами. Оно говорит об этическом поиске, происходившем в условиях СССР, поиске, не прекратившимся до самой смерти старшего из братьев – Аркадий Натановича.
Когда знаменитому дуэту приходилось прямо высказываться на религиозные темы, его позиция варьировала в диапазоне от атеизма, до осторожного гностицизма. Очень характерна в этом смысле большая повесть «Отягощенные злом». На ее страницах авторами допущены в современную жизнь евангельские персонажи. Трактовка этих персонажей, как и у М.А. Булгакова, отдает гностицизмом. Или, вернее, чем-то вроде осовремененного альбигойства. Само название повести происходит от гностического определения демиурга в трактовке Е.М. Мелетинского: «Творческое начало, производящее материю, отягощенную злом». Но фундаментальная разница между Булгаковым и Стругацкими состоит в том, что первый колебался между христианством и гностицизмом, предлагая интеллигенции «духовное евангелие» от беса, а Стругацкие колебались между гностицизмом, как приемлемой смысловой средой для использования некоторых сюжетных ходов, и агностицизмом – ведь какая может быть вера у советского интеллигента? И они никакого евангелия не предлагали. Просто сделали Христом интеллигента, получившего в свое распоряжение колоссальную мощь.
Устами писателя Сорокина из «Хромой судьбы» Стругацкие сделали откровенное признание на этот счет. Рассуждая о Льве Николаевиче Толстом, Сорокин говорит: «А ведь он был верующий человек… Ему было легче, гораздо легче. Мы-то знаем твердо: нет ничего ДО и нет ничего ПОСЛЕ». И, далее: «Есть лишь НИЧТО ДО и НИЧТО ПОСЛЕ, и жизнь твоя имеет смысл лишь до тех пор, пока ты не осознал это до конца». Надо ли тут что-либо добавлять, комментировать?
Оба брата – и Аркадий, и Борис Натанович с определенного момента относились к советской реальности критически. Первый из них до последних дней своих считал коммунизм лучшей идеей общественного устройства, которую при Сталине исказили, исковеркали. Второй постепенно дрейфовал в сторону западничества, либерализма. После падения СССР Борис Натанович занял отчетливо либеральную позицию. Многое множество раз он высказывался на сей счет с полнейшей однозначностью.
Что же касается времен, когда оба брата работали над лучшими своими вещами, то опыт выхода из сталинского времени в «оттепель», а потом оттуда – в похолодание последних лет правления Хрущева и всего «царствования» Брежнева, наложил отпечаток на множество знаменитейших произведений Стругацких. Так, сталинский СССР и Третий Рейх сближены Стругацкими в повести «Попытка к бегству». А в повести «Трудно быть богом», чуть ли не самой известной по всем их творчестве, намеки на историческую судьбу Советской России совершенно прозрачны. Хотя действие, вроде бы, происходит на другой планете, в королевстве Арканарском…
«Я думаю, – писал Войцех Кайтох, внимательный исследователь творчества братьев Стругацких, – культурный советский читатель не имел ни малейших трудностей с обнаружением в арканарских событиях аллегорий судьбы российской и советской интеллигенции, массово уничтожаемой во времена правления Сталина или же подвергающейся различным преследованиям. Читатель именно культурный, ибо иной мог и не знать ничего об этих делах. Если же знал и аллюзии прочел, то… имел возможность обнаружить попытку анализа исторической роли сталинизма в его отношении к интеллигенции и прямое предостережение о том, чем мог бы кончиться для СССР рецидив... если учесть личные недоразумения Хрущева с интеллигенцией».
Сталинизму и его последствиям (фактически, идейному тупику СССР, как видели Стругацкие), посвящено самое крупное по объему их произведение – роман «Град обреченный». Через много лет после того, как он был создал, Борис Натанович вспоминал: «Ни над каким другим нашим произведением (ни до, ни после) не работали мы так долго и так тщательно. Года три накапливали – по крупицам – эпизоды, биографии героев, отдельные фразы и фразочки; выдумывали Город, странности его и законы его существования, по возможности достоверную космографию этого искусственного мира и его историю – это было воистину сладкое и увлекательное занятие, но все на свете имеет конец, и в июне 1969-го мы составили первый подробный план и приняли окончательное название– “Град обреченный”… Так называется известная картина Рериха, поразившая нас в свое время своей мрачной красотой и ощущением безнадежности, от нее исходившей...» Это сказано о Советском Союзе брежневских времен, а не о каком-то гипотетическом обществе инопланетного мира.
После кончины Аркадия Натановича в 1991 году его младший брат продолжил работать. Его перу принадлежат два «сольных» романа: «Поиск предназначения» и «Бессильные мира сего», опубликованных под псевдонимом С. Витицкий. Там общественная позиция, высказанная ранее, при совместном творчестве, прозвучала намного жестче.
Культурное значение Аркадия и Бориса Стругацких огромно. В течение нескольких десятилетий они вели за собой очень значительную часть советской интеллигенции. Фактически, были ее духовными вождями. Трудно назвать хоть кого-то из писателей 1960-х – 1980-х, кто оказал бы на наш образованный класс столь же мощное воздействие. В книгах Стругацких видны мысли, чаяния и этические установки миллионов интеллигентов того времени. И с этой точи зрения тексты Стругацких – настоящая энциклопедия советской интеллигенции. Покуда она жива, произведения знаменитого писательского дуэта забыты не будут.
Знаете ли вы Москву?
Какая улица в столице самая длинная, где растут самые старые деревья, кто изображен на памятнике сырку «Дружба», откуда взялось название Девичье поле и в какой стране находится село Москва?
Ученье — свет
Приближается 1 сентября, день, дети снова пойдут в школу. Знаем ли мы, как и чему учились наши предки, какие у них были школы, какие учителя?
Крещение Руси
День Крещения Руси пока что не объявлен государственным праздником. Однако этот поворотный момент в истории России изменил русскую государственность, культуру, искусство, ментальность и многое другое.
Счастливые годы последней императорской семьи
Мы больше знаем о мученическом подвиге и последних днях жизни этой семьи, чем о том, что предшествовало этому подвигу. Как и чем жила августейшая семья тогда, когда над ней не тяготела тень ипатьевского дома, когда еще живы были традиции и порядки аристократической императорской России?
Русские святые
Кто стал прототипом героя «Братьев Карамазовых»? В честь кого из русских святых назвали улицу на острове Корфу? Кто из наших преподобных не кормил медведя? Проверьте, знаете ли вы мир русской святости, ответив на вопросы нашей викторины
Апостолы Петр и Павел: рыбак и фарисей
Почему их память празднуется в один день, где был раскопан дом Петра, какие слова из послания к Солунянам стали советским лозунгом и кто был Павел по профессии.
400-летие дома Романовых: памятные места
Ко дню России предлагаем викторину о царской династии Романовых.
Династия Романовых и благотворительность
В год 400-летия воцарения в России династии Романовых вспоминаем служение царей и цариц делам милосердия.
Пасха
Зачем идет крестный ход знаете? А откуда пошел обычай красить яйца? А когда отменяются земные поклоны? Кто написал канон «Воскресения день»?
Великий пост
Проверьте себя, хорошо ли вы знаете постное богослужение.
СретениеРождественская викторина
Агния Барто – не только «Игрушки» 17 февраля исполнилось 106 лет Агнии Барто. Но что мы знаем об их авторе? Даже год рождения, указанный в официальных источниках – неточен
Код Ахмадулиной Обычно в этой рубрике «Нескучный сад» публикует интервью с интересными современниками. Но так вышло, что с Беллой Ахмадулиной нам не удалось пересечься при жизни. И все-таки хочется поговорить и о ней — одном из самых загадочных и глубоких поэтов нашего времени. «Будьте прежде меня»
«Пути Господни»: книга о поиске веры Как русским эмигрантам удалось сберечь веру, а советским людям к вере вернуться, рассказывает в своей книге художник и публицист Ксения КРИВОШЕИНА. Слово автору:
Лев Толстой и св. Иоанн Кронштадтский: медийные персоны своего времени Известный критик Павел Басинский, несколько лет назад выпустивший замечательную биографию «великого писателя земли русской» «Лев Толстой: Бегство из рая», продолжает свои толстовские штудии. Его новая книга, «Святой против Льва», представляет собой сравнительное — по плутарховскому образцу — жизнеописание Льва Толстого и Иоанна Кронштадтского
Валентин Берестов: Если ты умеешь петь Мы знаем его как советского детского поэта, дядю из телевизора нашего детства, человека и парохода из "Простоквашино", автора "как хорошо уметь читать, не надо к маме приставать". Но Валентин Берестов не только для детей, он "всехний" - умный, тонкий поэт, затрагивающий в стихах вечные, даже евангельские темы.
Почему Маркес? Недавно вышли на русском мемуары одного из самых известных ныне живущих писателей — Маркеса. Роман «Сто лет одиночества» читал, наверное, всякий, кто хоть сколько-нибудь интересуется литературой. Абсолютно замкнутый, достоверный и одновременно фантастический мир, выстроенный колумбийцем, до сих пор пленяет новых и новых читателей. Черты этого мира явственно проступают и в мемуарной прозе Маркеса, что, как полагает Михаил ЭДЕЛЬШТЕЙН, сделает новую книгу бестселлером в России
Плакать, гневаться и смеяться Поэта Тимура КИБИРОВА долгое время приписывали к концептуалистам, известным своими формальными экспериментами и насмешками. Чем дальше, тем больше подобная классификация вызывала сомнение. А сейчас поэт подготовил новый сборник — «Греко- и римско-кафолические песенки и потешки», который открывает и вовсе неожиданного Кибирова-христианина. Проповедника и моралиста, готового шокировать современное культурное сообщество
Честертон, который был Человеком Папа римский Франциск благословил рассмотреть вопрос признании блаженным автора детективов об отце Брауне -- Гилберта Кита Честертона. Рассказываем о писателе, который смог сделать веру во Христа привлекательной для многих людей во всем мире, не только для католиков, но и для многих православных.
Рассудительных Холмс и мятущийся Конан Дойл 7 июля 1930 года скончался Артур Конан-Дойл, в историю литературы вошедший как автор самого, пожалуй, популярного у читателей персонажа: сыщика-легенды Шерлока Холмса. Сыщик, раскрывающий преступления и помогающий людям, был куда большим христианином, чем его создатель
Иосиф Бродский. В погоне за временем 25 лет назад Нобелевская премия по литературе была присуждена Иосифу Бродскому, поэту, готовому « вершить Страшный суд над собой»
Мирослав Бакулин: нерукотворный текст Автор книг "Зубы грешника", "Полный досвидос", "Наивное толкование 50 псалма» сибиряк Мирослав Бакулин обладает удивительным даром рассказчика. Написанное он не правит и считает, что любителей литературы почти не осталось. Он объяснил корреспонденту «НС» на что похож рассвет над Иртышом и почему Пушкин на том свете ходит грустный и лысый
Есть ли жизнь в библиотеках Общедоступные музеи, библиотеки, бесплатное высшее образование — все эти институты сейчас зачастую воспринимаются как пережитки социалистического прошлого. Способна ли сохраниться общедоступная бесплатная библиотека или вынуждена будет уйти в небытие, стоит ее реформировать или музеефицировать?
Человек со скотного двора Одна из самых ярких книг минувшего года — «Мясо» американского писателя Джонатана Сафрана Фоера. Эта книга может превратить вас в убежденного вегетарианца, но не только потому, что покупать говядину, свинину и курятину — значит соучаствовать в чудовищных жестокостях производителей, а в результате совмещения в книге чрезвычайно подробного осмысления «индустрии смерти» с глубоким погружением в природу человека
Ольга Седакова о Прогулке с писателями 14 мая в Москве состоялась широко анонсированная «Прогулка с писателями», очередная мирная и многотысячная протестная акция была призвана проверить гуманность российских властей и отстоять право граждан «гулять» по городу в массовом порядке. Поэт и культуролог Ольга Седакова приняла участие в этой прогулке. Своими соображениями она поделилась с «Нескучным садом»
Буквально, или о чем может рассказать глаголица Шрифты, написание букв — мы каждый день читаем книги, рекламные тексты и вывески. Обычно мы не обращаем внимания на то, как выглядит, как написана буква, каким шрифтом набрана книга, — а зря. Зря, потому что в истории шрифтов, в этих овалах, засечках и вертикальных черточках видна не только история одного языка или письменности, но история всей мировой культуры. В том, как выглядит и влияет текст на человека, еще много неизученного и даже таинственного
Тайна святого Кирилла: кто придумал Глаголицу? Проповедь Евангелия славянам на их родном языке началась с создания святым Кириллом первой славянской азбуки, кириллицы. Но кириллица не единственная древняя славянская азбука. О происхождении другой азбуки, глаголицы, не утихают споры
Дмитрий Соколов-Митрич: о своей новой книге и временах, которые не выбирают 8 сентября в Москве в конференц-зале на ВВЦ пройдет презентация новой книги журналиста Дмитрия Соколова-Митрича «Непоследние времена». В ней собраны репортажи и статьи за 10 лет. Зачем нужно было переводить актуальную периодику в книжный жанр? Объясняет автор.
Ксения Лученко о жизни матушек без штампов Как писалась книга «Матушки: жены священников о жизни и о себе», является ли она рецептом, как стать матушкой и есть ли в ней истории про любовь, рассказывает ее автор – известный православный журналист Ксения Лученко. Сегодня вечером она будет представлять книгу в культурном центре «Покровские ворота».
Перепечатка материалов сайта в интернете возможна только при наличии активной гиперссылки на сайт журнала «Нескучный сад».
Перепубликация в печатных изданиях возможна только с письменного разрешения редакции.