На Главную E-mail
       
 
Нескучный сад 5-6 (88)
 
 
Архив по номерам   Редакция   Контактная информация
   

По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II

Нескучный сад - Журнал о православной жизни
+7 (495) 912-91-19
 
 
 
Разделы сайта
 
Дополнительно:
 Фраза полностью
 Любое из слов
 Во всех полях
 Только в заголовках
 
  Общество №2(13)'2005

Жизнь за други своя
Матери боятся отправлять своих сыновей в армию. Боятся, что их обязательно отправят служить в горячие точки. И мир просто рушится, когда они узнают о ранении сына, о том, что он попал в военный госпиталь


Версия для печати
06.04.05, 17:58

Наш корреспондент Ольга БЕЛЯЕВА побывала в Ростовском эвакогоспитале, куда доставляют солдат, раненных в Чечне


Герои
Солдат наступил на мину. Резкий щелчок означал, что стоит ему теперь сделать шаг, раздастся взрыв. Командир разведгруппы Владимир упал ему на ноги, приказал остальным укрыться, чтобы в момент взрыва ни один не оказался спиной к разлетающимся осколкам -- может попасть в позвоночник. Больше всего он боялся, что кто-то из его ребят останется инвалидом. Потом он встал перед обреченным солдатом на колени… и перекинул через себя.
Взрыв был похож на белую вспышку. А потом ночь стала еще темнее.
Владимир очнулся только на больничной койке в военном госпитале Ростова. При взрыве он потерял глаз и ногу. Из ног вытащили 36 осколков, из головы -- семь. Потом в госпитале в Москве еще вытаскивали, предлагали оставить на память. Но Владимир отшучивался: «Куда мне? Четыре осколка и так остались в легких и один в плевре. На память».
С тех пор всех людей Владимир стал разделять на три категории. Тех, кто может общаться на равных или хотя бы остается равнодушным, -- их Владимир считает наиболее приятными. Тех, кто агрессивно настроен, кто в метро может сказать: «Дома надо сидеть. Детей бы постеснялись, не нервировали», -- ему жалко. «Я не калека. Мне протез поставили, могу ходить. А для души протеза не сделаешь». Тех, кто смотрят с откровенной жалостью, избегает. Неизвестно, что больнее для молодого, полного сил мужчины -- презрение или жалость. Оба эти чувства подчеркивают: «Больше в этом мире ты не нужен».
Владимир подорвался на мине в 1995 году, и с тех пор война не отпускает его. Он путешествует по госпиталям, врачи извлекают осколки, делают протезы… «Многие, слишком многие ребята попадают в этот замкнутый круг. Пять, десять лет проходит после ранения, а они все лежат в госпитале, -- рассказывает Ангелина Михайловна Беланова, старшая сестра из православного Сестричества имени Серафима Саровского Ростовской епархии. -- Тот же Владимир. Или вот лежит у нас Юрий Иванович: попал к нам с тяжелой травмой бедра в 2000-м, лечится до сих пор. Вначале вообще не двигался, приходилось переворачивать с боку на бок, обтирать, чтобы пролежни не образовывались. Со временем начал вставать, ходить на костылях. Он офицер, уезжает домой в отпуск, а потом опять возвращается на лечение. Если поставить ему отечественный эндопротез (искусственный сустав. - Ред.), через три года операцию надо повторить, а потом еще и еще -- и так каждые три года. В таких случаях солдаты сетуют: “Лучше бы сразу насмерть!” Некоторые даже не соглашаются на такие операции, не дают себя резать без конца. Импортный эндопротез, конечно, более надежный, но на него нужны деньги, которых нет в семье».
Мы разговариваем в одной из палат военного клинического госпиталя №1602 Северо-Кавказского военного округа в Ростове-на-Дону. Женщины из сестричества пришли сюда в 1995 году, тогда именно их присутствие отличало этот госпиталь от других военных больниц. Попав сюда, солдаты, повидавшие разные медицинские учреждения, удивлялись: «Почему в других госпиталях нет таких сестер милосердия?» Госпиталь большой: только полы помыть -- целое дело. Работы много, денег на зарплату почти нет, требования к младшему медицинскому персоналу огромные. Вот сестрам и забота -- переворачивать «лежачих», чтобы пролежни не образовывались, перестилать постели, купать, кормить. Заметили, что после обтирания камфарным спиртом раненые спят лучше, стали расширять и эту практику.
Вначале сестричество приняли недоверчиво. А сестры работали молча, старались ни с кем не ссориться. Наоборот, с огромным уважением отзывались обо всех работниках госпиталя: «Это же удивительные люди! Они всей душой переживают за своих пациентов».
Во время второй чеченской кампании госпиталь сам позвал сестер на помощь. Положение было критическое, раненых привозили в засохшей крови, грязи, которую невозможно было отмыть, ноги солдат приходилось замачивать в тазике с горячей водой. Но справились -- справились вместе, -- и это объединило врачей, сестер и солдат…
Владимир сначала принял женщин из сестричества за «жалостливых». Опасался пустых, никому не нужных слов. Отворачивался лицом к стене. Не разговаривал. Отказывался от помощи. Сестры понимали его чувства. Они знали, что при ранении в голову солдат испытывает ужасные муки. Болью отдается любое прикосновение. Сложнее всего такого раненого купать и переворачивать. Даже после ампутации конечностей не так страшно переворачивать солдата с боку на бок. Сестры все это проверили на практике, у них был большой опыт.

Ранения
Во время первой чеченской кампании в госпиталь поступало большое количество солдат с ожогами -- ребята горели в танках, подрывались на минах. Во второй кампании, врачи говорят, «работали снайперы» -- это означает, что были преимущественно пулевые ранения. Целятся снайперы в суставы, в позвоночник, чтобы причинить больше мучений, чтобы наверняка оставить инвалидом. Сейчас в госпитале и ожогов, и ранений меньше, чем раньше, но врачи с замиранием сердца встречают новый «борт». Слишком долго было затишье, сейчас боятся нового наплыва раненых.
Сколько именно поступает раненых в месяц -- закрытая информация. Но в ту единственную ночь, что я ночевала в Ростове, доктора не спали. В госпитале и новая проблема -- много ребят, заболевших краснухой. «Выросло поколение “непривитых” детей -- им не делали прививок от этой болезни», -- сетует главная сестра госпиталя. Врачи чуть не плачут: взрослый переносит болезнь вдвое тяжелее. А ведь у многих ребят еще и патологии, осложнения…
Официально сейчас на территории Чечни военных действий не ведется. «Проводятся локальные контртеррористические операции». Раненых лечат и возвращают обратно. А бывает, что боец поступает в больницу из части, не принимающей участия в вооруженных конфликтах, с «мирным» диагнозом (простудой, например). Его подлечат -- и в самое пекло.
Те, кто побывал в Чечне, кого привезли с тяжелыми ранениями, особенно -- ампутанты, отворачиваются и молчат. Сестер милосердия сначала к себе не подпускают. Но сестры в душу не лезут. Моют, стригут, купают, обтирают камфарным спиртом. Проходит время, и ребята сами уже из комнаты не выпускают, выплескивают все, что накопилось.
«Но, бывает, что до самого “борта” молчит. До того момента, когда начинают переводить в другой госпиталь. У военных это быстро: по команде набежали, погрузили, унесли. Мы в дорогу воды даем, иногда пирожков каких-нибудь. И только успеваем сказать: “Ты за Бога держись, без Него никак”. И по глазам видим -- понял. Вот теперь понял и не забудет никогда», -- вспоминает Ангелина Михайловна.

Будни
За те два совершенно обычных, будних дня Ростовского госпиталя, что я провела, прицепившись «хвостиком» к сестрам милосердия, особо врезались в память несколько эпизодов.
День первый. Сегодня среди раненых солдат три именинника. Но мы купили четыре тортика, потому что у одного из именинников в палате очень много ребят, койки в два яруса, здесь одного тортика на всех не хватит. В палату заходим с улыбками до ушей: так приятно -- дарить! Нас встречают недоумением. Хоть солдаты и привыкли получать от сестер сахар, конфеты, травный чай, такое праздничное внимание необычно. А журналисты из самой Москвы -- так совсем вроде циркового слоника! «Ну как там, стоит златоглавая?» -- непременный вопрос… В палате больше лежат. Но именинник -- Алеша, белокурый молчаливый паренек -- смог встать. Ему исполнилось 26. Сестрам он подыгрывал, наверное, с той же искренностью, как в детстве маме. Присел и согнулся, чтобы до ушей достали, а потом «рос», выпрямляясь, все больше и больше. Когда тянули 20, пошутил: «Скоро на кровать лезть придется». В конце сестрам пришлось встать на цыпочки.
Юрию Ивановичу (это ему нужен эндопротез) исполнилось 43 года. Ангелина Михайловна настаивает: «Мы будем больно драть» -- а он им: «Да вы больно не умеете». На костылях подходит поближе, но чувствуется неловкость, ему не хочется, чтобы мы видели его беспомощным. Тогда Юрий Иванович отставляет костыли в сторону и опирается о высокую спинку кровати, результат тот же, но теперь он вроде бы стоит перед нами сам.
В самой большой палате нас сразу встречает сам именинник -- Женя. Ни подарков, ни поздравлений он не ждал, но сестры должны были сегодня принести в палату крестики. А у нас из-за спин появляются две коробки: «С днем рождения, Женя!» Добродушный парень покраснел, застеснялся. О его дне рождении сестры узнали случайно -- он попросил у них иконку «своего» святого, они спросили о дате рождения и вот решили сделать подарок.
Тем временем в одной из палат открылся «парикмахерский салон»: сестра милосердия работает парикмахером. Ребята ее уже знают, заранее записываются в длинные очереди, заказывают себе модельные стрижки. В этот раз она пробыла недолго -- у сына обнаружились проблемы с сердцем, удивительно, что вообще пришла. Солдаты потом в молельную комнату прибегали, искали ее, огорчались, что опоздали…
Пока мы ходили с поздравлениями, сестры постепенно и тихо расходились в разные стороны: их ждали дела. Кого-то нужно перевернуть два раза в день, кого-то -- пять, кого-то обтереть камфарным спиртом.
Вечером заваривали чай на травах. Угощали и меня. «Солдаты утверждают, что он пахнет домом и мамой. Вначале медперсонал -- санитарочки и медсестры -- ругались с нами из-за этого напитка для больных, потому что он улучшает работу почек… со всеми последствиями… А нас батюшка благословил заваривать чай и для них».
Мастером по заварке чая заслуженно считается Людмила Николаевна. Даже смотреть приятно, с какой любовью она подбирает веточки. Травы для сестер присылает Новохоперский заповедник. С людьми оттуда познакомились совершенно случайно -- во время крестного хода. С тех пор и приходят солдатам гостинцы. Хорошо бы к чайку меду, но сестры об этом и не мечтают -- денег едва хватает на сахар. Большим подарком был электрический чайник от московского Свято-Димитриевского сестричества, приезжавшего в гости. Как-то сестры неосторожно попросили налить в него воды одного солдатика, и тот по горячности отломал крышку. Теперь не работает автоматическое отключение. Но сестры все равно не нарадуются: раньше приходилось просить медсестер, пользоваться их чайником, а это было не совсем удобно.
День второй. С самого утра пришли десятиклассники с подарками для солдат. В пакетах банки с вареньем, соленьями, компот (его оставили в ожоговом отделении, наказав солдату выпить целую банку: при ожогах необходимо много пить). Все это -- свой урожай, за которым ростовчане ухаживали весной, гнули спину летом, собирали и консервировали осенью. У кого нет огорода, посылали консервы, паштеты, сгущенку. Помимо еды в пакетах зубная паста, мыло, тетради, ручки. «Вы бы еще парты принесли», -- подшучивали солдаты над школьниками.
Их 42-я школа, по мнению сестер, самая лучшая, потому что дети в ней отзывчивые. Никто их не принуждал, они просто однажды собрались и пришли в больницу. Сначала их никуда не пускали -- просто забирали пакеты. Потом ребята познакомились с сестричеством. И теперь трое из школьников -- каждый раз выбираются новые -- проходят в палаты к солдатам.
Как знать, может, в этой школе растут и будущие сестры милосердия? По крайней мере сейчас школьники готовы нести тяжелые пакеты, ждать по часу на КПП, пока их пропустят. Для чего? Отвечают красивыми штампами. Да ведь трудно тут ответить. Это вопрос совести: «Если я окажусь на их месте, смогу ли мечтать о сочувствии, когда сам не пришел, не навестил?» Многие из солдат им почти ровесники.
Школьники серьезны. А солдаты шутят: «Косите, пацаны!» Горькая эта шутка. Ненужными, униженными чувствуют себя ребята. Они шли защищать родину, и вдруг оказалось, что о них-то некому позаботиться. Сестричество, доктора, начальники ростовского госпиталя делают, конечно, что могут, отдают свое, иногда и последнее, но, как говорится: «плетью обуха не перешибешь». Молодой организм, выздоравливающий после болезни, требует много еды, а сознание -- смысла, цели. Много раз я с ужасом слышала слова: «Да кому я теперь нужен?»
Но все же солдаты присматриваются, как школьники отреагируют на их советы. И боятся согласных и циничных улыбок. Среди общих шуточек кто-то грустно сказал: «А кто же, кроме нас, останется в армии? Кто будет Родину защищать?» Парень сам смутился кажущейся банальности этой фразы. На самом же деле мы совершенно напрасно привыкли стесняться высоких чувств.
Мне вдруг подумалось: понимают ли эти солдаты, за что воюют? Мне до визита в госпиталь казалось -- нет, не понимают. А нынешние пациенты ростовского госпиталя, побывавшие в бою, раненые, говорят: «Пока были на гражданке, еще были какие-то сомнения -- зачем, почему, за что. Но там все просто -- мы воюем за тех парней, которые у тебя за спиной».
Когда закончился день, и мы, пройдя множество палат, вернулись в молельную комнатку, я ощутила какую-то тревогу, пустоту, которую и словами не выразить. Захотелось вдруг упасть на колени перед иконой Божией Матери. Взглянула на сестер и поняла, что они понимают мои чувства. Еще бы, ведь перед ними открываются куда большие глубины боли.
-- Как же вам удается это выдержать? -- спросила я и тут же получила ответ от Ангелины Михайловны:
-- Мы и не выдерживаем, мы оставляем это Богу.

Порядки
По словам полковника Владимира Петровича Ватаманюка, начальника госпиталя, никаких особых отличий от гражданской больницы, кроме усиленной охраны, у них нет. В восемь утра подъем. Осмотр. Врач назначает процедуры, медсестры раздают лекарства, которые нужно принять до еды. В девять -- завтрак, потом лекарства, которые принимают после еды. Дальше каждый больной занимается, чем захочет. Многие гуляют в парке. (Парк действительно хорош: с большими разлапистыми елями, тенистыми аллеями, он наполнен чистым воздухом, и по нему хочется гулять. Я приехала весной, а вот летом, говорят, в нем разбивают великолепный цветник. Мне и сейчас хотелось в тихий час уйти из госпитальных палат в этот парк, но было боязно охраны с собаками.) Обед, ужин, процедуры, осмотры -- все как в обычном госпитале…
Для себя я заметила ежедневные построения. Дежурных солдат (это сами же пациенты) у постоянно закрытых на щеколду дверей. Старших по палате и старшину в отделении...
Естественно, меня интересовал вопрос дедовщины. Это одна из важнейших причин, по которым «косят» от армии. Болезненно восприняли этот вопрос и в госпитале. Офицеры сразу мрачнели: «Среди моих ребят этого нет». А вот что сказал Владимир Петрович: «Здесь не часть. Если у нас кто-то попытается из себя “дедушку” строить, мы такого человека стараемся сразу перевести. Как-то даже припугнуть пришлось: выпишем, выгоним за ворота, а дальше на своих костылях куда хочешь, хоть ползком. Поверил, притих. У нас для всех равные права. Бывает, выздоравливающие солдаты привлекаются для какой-нибудь работы в госпитале, так солдат в наряд назначают поровну: и молодые, и деды». Сестры из Cестричества преподобного Серафима Саровского придерживаются того же мнения: «Нет дедовщины. Здесь ведь почти круглосуточное наблюдение: сестры, и медперсонал -- мы всегда разнимем». Удалось мне поговорить и с одним солдатом срочной службы: «В госпиталь мы попали, уже какое-то время отслужив, все уже “с понятиями”. Знаем, кому и что положено делать. Здесь вообще-то тоже бьют. Но только за провинность. В отличие от части, где бьют всегда». От себя замечу, что ни одного солдата, прослужившего больше полутора лет, со шваброй в руках я не видела. Но, может, недостаточно внимательно смотрела?
Могут ли к раненому солдату приехать родители? Ну, там подкормить, поухаживать, побыть сиделкой? Начальник госпиталя: «Не все родители могут приехать: то денег на билет нет, то работа не пускает, да мало ли что. В госпитале первое время оплачивают проживание двум близким родственникам. Предоставляется номер в гостинице “Звезда”. Но мы ограниченны в средствах. За умеренную плату родители снимают комнаты в домах, расположенных рядом с госпиталем. Многие домовладельцы оставляют свой адрес на КПП».
Родителям больно видеть свое раненое, голодное дитя! Но эти минуты еще и большая отрада, особенно когда они оказываются последними. В сестричестве вспомнили такой случай: семья жила в Тамбове (или где-то в окрестностях), раненого должны были скоро переправить в Москву. И мама не поехала в Ростов -- зачем? Ведь совсем скоро он будет рядом. А парень в Ростове умер.
Если родители к солдатам приехать не могут, пустоту рядом с ними пытаются заполнить сестры. Это они -- матери, сестры, дочери, бабушки…
Иногда к солдатам пытаются пробиться представители различного рода сект. Солдаты в вопросах веры стали уже настолько осторожными, что и меня, пришедшую с «их» православными сестрами, долго пытали -- к какой церкви я отношусь и как отличить православного от сектанта? «Среди солдат часто возникают споры о взглядах этих сект, многое кажется разумным, -- сказал мне один из солдат. -- Только есть одна несуразица -- по советам сект нужно оставить семью свою, друзей своих и видеть только цели данной секты. А православные, как и все солдаты, лежащие здесь, видят высшую цель -- любить людей и положить жизнь свою за други своя».


Фото на память: корреспондент Ольга Беляева, полковник Владимир Ватаманюк, сестры Сестричества преподобного Серафима Саровского

Ольга БЕЛЯЕВА

Версия для печати







Код для размещения ссылки на данный материал:


Как будет выглядеть ссылка:
 
Реклама
Изготовление куполов, крестов Сталь с покрытием нитрид титана под золото, медь, синий. От 2000 руб. за м2 www.t2000.ru
Знаете ли вы Москву? Какая улица в столице самая длинная, где растут самые старые деревья, кто изображен на памятнике сырку «Дружба», откуда взялось название Девичье поле и в какой стране находится село Москва? Ученье — свет Приближается 1 сентября, день, дети снова пойдут в школу. Знаем ли мы, как и чему учились наши предки, какие у них были школы, какие учителя? Крещение Руси День Крещения Руси пока что не объявлен государственным праздником. Однако этот поворотный момент в истории России изменил русскую государственность, культуру, искусство, ментальность и многое другое. Счастливые годы последней императорской семьи Мы больше знаем о мученическом подвиге и последних днях жизни этой семьи, чем о том, что предшествовало этому подвигу. Как и чем жила августейшая семья тогда, когда над ней не тяготела тень ипатьевского дома, когда еще живы были традиции и порядки аристократической императорской России? Русские святые Кто стал прототипом героя «Братьев Карамазовых»? В честь кого из русских святых назвали улицу на острове Корфу? Кто из наших преподобных не кормил медведя? Проверьте, знаете ли вы мир русской святости, ответив на вопросы нашей викторины Апостолы Петр и Павел: рыбак и фарисей Почему их память празднуется в один день, где был раскопан дом Петра, какие слова из послания к Солунянам стали советским лозунгом и кто был Павел по профессии. 400-летие дома Романовых: памятные места Ко дню России предлагаем викторину о царской династии Романовых. Династия Романовых и благотворительность В год 400-летия воцарения в России династии Романовых вспоминаем служение царей и цариц делам милосердия. Пасха Зачем идет крестный ход — знаете? А откуда пошел обычай красить яйца? А когда отменяются земные поклоны? Кто написал канон «Воскресения день»? Великий пост Проверьте себя, хорошо ли вы знаете постное богослужение. Сретение Рождественская викторина


Новости милосердия.ru
 
       
     
 
  Яндекс цитирования



 
Перепечатка материалов сайта в интернете возможна только при наличии активной гиперссылки на сайт журнала «Нескучный сад».
Перепубликация в печатных изданиях возможна только с письменного разрешения редакции.