Балканы называют пороховой бочкой Европы. Населяющие их народы всю свою историю воевали между собой и с внешними врагами. Один из самых близких нам, русским, по духу народов Балкан — сербы. Века бесконечных войн сделали их отважными, готовыми в любую минуту встать на защиту родины, как бы она ни называлась: Сербское королевство, Югославия, Республика Сербская. Благодаря этому сербы сохранили свое Православие, свое национальное своеобразие. Знакомиться с жизнью православных сербов мы поехали в один из самых опасных районов бывшей Югославии — в Боснию. Туда, где всегда война.
Балканская чересполосица
Босния — дивно красивая горная страна. Дорога от Сараево, плавно поднимаясь вверх, то и дело ныряет в прорубленные лет сто назад тоннели внутри горных массивов. Горы покрыты густым лесом. Не было во всей Сербии более удачного места для бесконечных шаек разбойников, грабивших турецкие караваны, четников, защищавших сербскую монархию, партизан, воевавших за Тито. По сторонам дороги виднеются селения. Много пустующих домов. Десять лет назад здесь закончилась война, и мусульмане выгнали сербов из Сараево, а дома, разрушенные или посеченные осколками, все еще напоминают об ужасе, который в очередной раз пережила эта земля.
Следы боев повсюду видны в Сараево до сих пор
Поначалу я пытался выяснить у людей, почему они противопоставляют понятия «сербы» и «мусульмане». Разве в этническом смысле мусульмане — не сербы? «Все очень просто, — был ответ, — не бывает неправославных сербов. Любой серб, принявший иную, кроме православия, веру, перестает называться сербом!»
Едешь-едешь по дороге, и вдруг плакат на столбе: «Добро пожаловать в Республику Сербскую». Это значит, что мусульманская часть Боснии закончилась, дальше живут сербы. Разрушенных домов по сторонам больше не видно, зато много строящихся — это обустраиваются на новом месте беженцы из Сараево. Через пару километров опять плакат: «Добро пожаловать в Боснию и Герцеговину». И красноречивым свидетельством изменившейся вокруг ситуации — минарет среди деревенских построек. А потом опять: «Добро пожаловать…» — Тришкин кафтан. Дело в том, что внутри государства Босния и Герцеговина существует непризнанная Республика Сербская, объединяющая боснийских сербов. Жить в непризнанной стране в окружении недружелюбного мусульманского большинства — такова участь этих людей и результаты последней войны.
Мы остановились в сербском селе Мокро. Климат здесь и впрямь довольно сырой. Однако же тепло и в сочетании с обильными осадками весьма полезно для огородов. На них у крестьян растет все: и картошка, и огурцы, и помидоры. А в садах сливы и груши, из них здесь делают ароматную и очень крепкую водку — ракию. Занимаются боснийские сербы и животноводством, разводят птиц — в основном кур. А вот лошадей немного: сербы всегда жили более зажиточно, чем окружающие их народы, например румыны, и лошадей во многих хозяйствах давно заменил трактор.
Земля героев
«Соколицей» церковь в окрестностях боснийского городка Пале назвали потому, что она находится высоко в горах и как бы парит над всей Боснией
Нас принимает настоятель местной церкви Успения Божией Матери протоиерей Милойко Дробняк. «Садитесь скорее в машину, поедем смотреть нашу гордость, церковь Соколаца!» — говорит он. По дороге отец Милойко рассказывает: «Соколаца по-сербски значит “соколица”, у нас принято давать церквам имена. Это не простая церковь, она мемориальная.
В честь всех героев нашего народа. Мы построили ее в 1996 году и освятили 11 августа. А это тот самый день, когда наш великий герой Радован Караджич (вы, конечно, слышали о нем, его Интерпол и американцы ищут, да где им его поймать!) впервые вышел к народу с призывом к борьбе. Вот мы и подгадали день освящения церкви таким образом, чтобы праздновать не только годовщину открытия прихода, но еще и день освободительного движения!»
Бывший президент Радован Караджич много жертвовал на строительство церквей. Подпись на иконе Тайной Вечери: «Пожертвование семьи Радована Караджича»
Церковь действительно мемориальная: все стены трапезной ее части увешаны от пола до потолка мраморными табличками с именами героев.
«Вот там, видите, выбито имя нашего знаменитого гайдука Старины Новака, — водит нас по храму отец Милойко. — Кто такие гайдуки? Ну, это отважные люди, настоящие сербы. Они в XIX веке с турками воевали. А в ХХ их стали называть четниками, может, слышали? Только четники воевали с гитлеровцами и красными за царя. А вот написано имя митрополита Сараевского Петра Зимонича, сожженного в 1941 году хорватами. А здесь начинаются герои последней войны, видите, сколько русских имен — там, там и вот там?»
В годы существования соцлагеря, при жестком режиме Иосипа Броз Тито, народы Югославии, всегда враждовавшие между собой из-за религии и претензий на землю, копили взаимную ненависть подспудно. Но едва Варшавский блок распался, как чувства вырвались наружу и на Балканах вспыхнула война. В Сараево это было так: первого марта 1992 года сараевский священник Никола Гардович праздновал свадьбу сына. Вдруг появились мусульманские боевики, ворвались в дом, расстреляли всю семью, сожгли сербский флаг и скрылись. В мае в Сараево уже полыхала война. Пороховой бочке достаточно одной спички.
Требы отца Милойко
Мои размышления прервал отец Милойко: внизу на одном из кладбищ нас уже ждут прихожане. Сегодня сороковой день по смерти жительницы села Мокро Бойки Племич. На скромном сельском погосте полсотни могил, деревянные, реже каменные кресты. Перед кладбищем несколько машин, десятка полтора людей. «Здравствуйте, прото (так здесь обращаются к протоиерею. — д. Ф.К.)! Сейчас родственники подойдут, а так уже все в сборе!» К отцу Милойко бросаются с приветствиями несколько человек. Подходить под благословение, как у нас, у сербов не принято, вместо этого люди просто целуют руку священника. Мы стоим минут пять, и вдруг откуда-то доносится заунывное пение. Мелодия простая и от этого очень торжественная. Пение оказалось причитанием или, выражаясь на языке Православной Церкви, надгробным рыданием в самом настоящем смысле слова. Исполнительницей была женщина во всем черном — дочь покойной. Ее вели под руки несколько человек. Мы подошли к могиле. Плакальщица еще минут пять причитала, пока кто-то из родственников не сказал: «Ну ладно, Милана, хватит, давайте молиться», и началась заупокойная лития. В конце отец Милойко наклонился к могиле и извлек из-под венков и цветов бутылочку с вином. У сербов такая бутылочка лежит на каждой могиле, из нее во время поминальных молитв поливают вино на могилу — таков обычай. После молитвы нас пригласили здесь же помянуть покойную: капустный пирог и ракию родственники принесли из дома. Во время этой скромной трапезы ко мне подошла женщина лет пятидесяти. «Помолитесь о моем муже, вон его могила. Что с ним случилось? Да то же, что и со всеми. Работал водителем. Двое детей, внуки уже есть. В 94-м пошел в окопы. Как все, как положено. Ну и убили моего Милана». Женщина, зовут ее Гордана Божич, улыбается, рас сказывая мне о катастрофе всей своей жизни. Улыбается от того, что знает: ее муж — герой и настоящий серб. И судьба его абсолютно нормальная для серба.
Возвращаясь с кладбища, я аккуратно спрашиваю у отца Милойко: «Прото, а что, здесь у всех оружие есть?» Он улыбается: «Ну почему у всех, у меня, например, нет, меня прихожане защитят, если что… А у остальных, конечно, есть. Иначе нельзя, вдруг завтра нападут опять?»
Но назавтра не напали, назавтра было мирное, солнечное воскресенье. Мы отправились в церковь — отец Милойко пригласил меня послужить с ним литургию. Отправляясь в храм, я не ждал большого скопления верующих: накануне вечером, кроме священника и одного певца на клиросе, в храм не пришел никто. Однако к началу обедни стали появляться люди. Молодые парни и девушки, две-три нестарые семейные пары, отец со взрослой дочерью: всего за литургией молилось человек пятьдесят, что для сельского храма совсем не плохо. Кроме того, на клиросе пятеро парней изображали с переменным успехом хор, исполняющий песнопения в греческой манере. И еще участвовали в службе восемь человек «алтарников» — в возрасте от 7 до 13 лет, одетых во взрослые стихари, которые были некоторым настолько велики, что во время входов их приходилось поддерживать. «Алтарники» сначала сильно стеснялись незнакомого, «строгого» дьякона, но потом освоились и даже сообщили мне, что у всех в школе есть русский язык и что «здравствуйте, товарищи». Когда началась литургия верных, все как один «алтарники» сняли свои стихари и достаивали службу без них. После службы я поинтересовался у отца Милойко, почему так было. «Ну, вы сами видели, отец диакон, как они себя ведут, толкаются, шепчутся. В начале литургии у меня еще есть возможность заниматься воспитательным процессом, а на литургии верных, если начинают баловаться, я их просто выгоняю, и все. Без суеты. Так что это по моей немощи так у нас заведено».
Что такое социальное служение по-сербски? Есть в Сербской Церкви и инициативы сверху, на уровне патриархии. Кое-где открываются больничные храмы, но мало. Кое-где помогают беженцам. В основном же сербское церковное социальное служение — на уровне приходов, с людьми. Это больше, чем просто требоисполнение. Дело в том, что центр сербской церковной жизни смещен из храма, где собираются по большим праздникам, в дома. Это, как объяснили мне все, с кем я разговаривал, связано со столетиями турецкого владычества, при котором вести активную храмовую жизнь было очень опасно. Да и при Тито на посещавших церкви смотрели косо: человек, замеченный в храме, легко мог лишиться работы. То, что в последнее время люди стали больше ходить в церковь, связано со страхом, которого натерпелись сербы во время бомбежек 1999 года, когда НАТО во главе с американцами решили навести свой порядок на Балканах.
Отец Милойко позвал нас на крестины в одну из высокогорных деревень километрах в двадцати от Мокро. Дорога пошла круто вверх, и пока настоятельский «Форд» преодолевал, выбиваясь из всех своих лошадиных сил, ее наклон, мы вели с прото беседу.
«Вот посмотрите, видите, дом стоит? Это дом нашего знаменитого четника Саввы Дерконе, а сейчас это дом его потомков. Савва воевал в сороковые годы. Какой был человек замечательный! Настоящий националист! (тут я должен сделать отступление и объяснить читателю, что по-сербски слово “националист” имеет ярко положительную окраску. — д. Ф.К.). — Знаете, — отец Милойко смеется, —
у нас есть такая песенка: “Имам пистоль, немам на га права, дал мне ега Дерконе Сава!” – “У меня есть пистолет, но нет на него права. А дал мне его, Дерконе Савва”». Интересно, подумал я, что именно дал этот Савва — право на пистолет или сам пистолет? Скорее всего, и то и другое. В те годы такой человек мог быть здесь и законодательной, и исполнительной властью. В подтверждение моих слов отец Милойко поет дальше, сразу перевожу на русский: «Милиция нагрянет и ни с чем уйдет. Как она узнает, где я прячу пулемет?»
Тем временем мы приезжаем на место — в деревню с красноречивым названием Вуча Лука — волчий лог. Здесь в центре стоит церковь св. Пантелеимона, так же как и Соколаца, построенная совсем недавно. Кстати, здесь, в Боснии, каждый год появляются новые церкви. Это связано не только с тем, что после войны появилось много беженцев и им нужны храмы, но и с тем, что сербы традиционно любят их строить. Храм св. Пантелеимона строили на деньги национальных героев: Радована Караджича и генерала Ратко Младича (также в розыске). Об этом свидетельствует надпись на иконе Тайной Вечери над царским вратами. Пока не началось крещение, я очень аккуратно интересуюсь: а кто-нибудь знает, где прячутся герои от американцев? Вопрос, конечно, глуп. Он вызывает на лицах моих собеседников выражение удивления и страха одновременно. «Ну, допустим, кто-то из нас и знает это, да кто ж тебе скажет? Жди».
Но вот принесли кандидата в члены Православной Церкви. Ему года три, звать Марко. Но это вовсе не означает, что, став христианином, он будет праздновать, как это принято в России, именины в день памяти евангелиста. У сербов нет именин и нет одноименных человеку святых — небесных покровителей. Сербы празднуют так называемую «славу» — день святого-покровителя всей семьи, всего рода. Такой святой был выбран однажды предками в честь какого-нибудь важного события, и почитание его передается из рода в род.
«Марко — солнце ярко!» — приветствует отец Милойко ребенка. Крещение начинается. Позже, когда мы идем от храма к дому родителей маленького Марко на праздничную трапезу, отец Милойко жалуется мне: «Вот вам, пожалуйста, наши люди.
Я им вчера говорю: приходите на службу, помолимся, а потом и окрестим вашего Марко. А они ни в какую. Крестить — крестят, а в храм не ходят».
Учитель с пушкой в руках
Как и у всех боснийских сербов, в хозяйстве учителя младших классов Стояна есть автомат Калашникова.
Люди в Боснии живут в постоянной боевой готовности
За трапезой, приготовлением которой, судя по ее размерам, вся родня Марко занималась не один день, нам засидеться не удалось: уже ждали внизу. На одном из горных склонов собрались сербские ополченцы, воевавшие в 90-е годы здесь с мусульманами. Теперь на этом месте устроено маленькое кладбище павших героев. Прямо на кладбище мы и ведем беседу с Томой Цинцером и его друзьями. Тома — инженер с высшим образованием, когда началась война, взял пушку — так здесь называется любое оружие — и пошел воевать. Его сразу определили командиром небольшого подразделения. Результатом этой истории стало то, что Тому уже вызывали в Гаагу свидетелем на процессе Милошевича. Отсюда, скорее всего, и его талант оратора. «Отсюда мы обстреливали город. Но, прошу учесть, нашими целями были исключительно военные объекты: живая сила противника, бронетехника, артиллерийские точки! Никаких мирных жителей!» Тут один из собеседников не выдержал: «Все ты врешь, Тома! Всех мы обстреливали, всех, понимаете! И гражданских, и каких угодно!». Дипломат Тома отмахнулся от выступившего: да ты просто пьян! Разговор как-то сразу ушел в сторону.
На кладбище в Новом Сараево (пригород Сараево, оказавшийся на территории Республики Сербской) рядом с сербскими ополченцами лежат десятки русских добровольцев, отдавших жизнь за православных братьев
Мы ушли в дом Томы, а на кладбище остался Стоян, школьный учитель младших классов, человек во всех отношениях тихий и симпатичный. Ему было что вспомнить. Здесь, напротив кладбища, стоит его школа. Он рассказывал нам, как летом 94-го на его глазах с мусульманской стороны начали по ней стрелять. Один снаряд попал в дерево рядом со школой и, разорвавшись, убил пастуха и корову. Стоян на следующий день распустил детей по домам, переоделся в камуфляж и на два года превратился из скромного учителя начальных классов в воина. Я спросил у него: «Ну вы-то что пошли воевать — человек мирной профессии?» — «А что еще делать было? Это наша земля, и мы православные. А они неправославные, и эта земля не их. И мы эту землю и эту веру будем защищать с оружием в руках, пока живы», — ответил Стоян. И я знаю, что это так, что, случись новая война — с кем бы она ни случилась, — Стоян вместе с тысячами таких же, как он, достанет из курятника свою пушку, снимет с кухонной полочки — там, где специи стоят, — противопехотную гранату и пойдет в окопы. Потому что такова судьба сербского народа — воевать за Православие. И война продолжается.
Диакон Федор КОТРЕЛЕВ
Фото Антона ЦАРЕВА
Серб и православный – понятия неразделимые. Даже не очень воцерковленные сербы чувствуют свою причастность к Православию
Историческая справка
Сербы принимают христианство в VII-IX веках. Важнейшую роль в их просвещении сыграли cвв. равноап. Кирилл и Мефодий.
В IX-XII веках в борьбе с Византией, Болгарией и Франкским государством сербские племена объединяются в первые государства.
1180 год — основатель первого сербского государства Стефан Неманя освобождается от византийского владычества.
1219 год — сын Немани, свт. Савва Сербский, отделяет Сербскую Православную Церковь от охридского архиепископата и создает самостоятельный сербский архиепископат.
1331-1353 годы — расцвет сербского государства. При царе Душане Сербское царство занимало современную территорию Македонии, Албании, Северной и Средней Греции. Сербский архиепископат поднимается на уровень патриаршества.
1389 год — битва на Косовом поле с турками. В ней погибает сербский царь Лазарь, а его армия терпит страшное поражение. Начало турецкого ига.
1499 год — Турция и Венецианская Республика делят между собой владычество над Черногорией.
Конец XVII — конец XVIII века — за право владычества над сербскими землями воюют Австрия и Турция. Тысячи сербов вынуждены бежать в Австро-Венгрию.
1804 год — антитурецкое восстание под руководством Карагеоргие Петровича, родоначальника династии Караджорджевичей. Восстание было жестоко подавлено турками в 1813 году.
1815 год — второе восстание, под руководством князя Милоша Обреновича.
1830 год — Сербия добивается автономии.
1867 год — наместник султана Али-Риза передает ключи от Белграда князю Михаилу Обреновичу.
1912-1913 годы — Первая и Вторая балканские войны, в результате которых освобождаются все оккупированные Турцией территории. Славянские государства усиливаются, что вызывает недовольство Австро-Венгрии.
28 июня 1914 года — боевик организации «Молодая Босния» Гаврило Принцип убивает эрцгерцога Франца Фердинанда в Сараево. Австро-Венгрия начинает против Сербии боевые действия, переросшие затем в Первую мировую войну.
1914-1918 годы — Сербия и Черногория оккупированы. В Первой мировой войне Сербия теряет 28% своего населения.
1 декабря 1918 года — в Белграде провозглашено Королевство сербов, хорватов и словенцев, в состав которого вошли Сербия, Черногория, Воеводина, Босния и Герцеговина, Хорватия и Словения.
В 1929 году государство переименовано в Королевство Югославия.
1941-1945 годы — германско-итальянская оккупация. Участие во Второй мировой войне унесло жизни 10% населения Сербии (3-е место после СССР и Польши).
1945 год — провозглашение Федеративной Народной Республики Югославия (с 1963 года — Социалистическая Федеративная Республика Югославия (СФРЮ)).
1971 год — Хорватия и Словения поставили вопрос о выходе из СФРЮ и признании их независимости. Усиливаются выступления албанского населения в Косово.
1974 год — принятие новой конституции, дававшей большую автономию субъектам СФРЮ и положившей начало развалу страны 20 лет спустя.
1989 год — В СФРЮ проводятся первые многопартийные выборы, в результате которых к власти приходят новые лидеры. Выходят наружу межэтнические конфликты, переросшие в серию войн 90-х годов и тянущиеся до сих пор |
Версия для печати
