Что такое домовый храм при Московском университете? Не значит ли это определение, что его прихожанами могут быть только студенты и преподаватели МГУ, а "простым смертным" сложно попасть в эту общину? Оказывается, совсем наоборот: в храме мученицы Татианы рады всем приходящим, а в особенности - молодежи.
О современном студенчестве и миссионерстве в стенах МГУ с настоятелем университетского храма протоиереем Максимом КОЗЛОВЫМ беседует Роман МАХАНЬКОВ.
СПРАВКА. Объединение вузовских храмов, о котором уже писал "НС" (в №6), состоялось: по инициативе домового храма МГУ учреждена ассоциация "Домовые храмы при учебных заведениях".
В состав учредителей вошли храмы при высших учебных заведениях Москвы, Санкт-Петербурга, Оренбурга, Ростова, Ижевска, Иркутска, Екатеринбургской и Белгородской епархий, а также межрегиональная нравственно-просветительская организация "Православная молодежь".
Пока самая болезненная для домовых храмов проблема - неясность законодательства в их отношении. Действующие нормы не запрещают создавать такие храмы, но и прямо об этом не говорят. Как считает председатель ассоциации домовых храмов, преподаватель юридического факультета МГУ Олег Васильев, в законе нужна уточняющая формулировка - о том, что создание храма возможно при определенных условиях. После этого может быть разработан типовой договор между учебным заведением и домовым храмом.
После регистрации ассоциации в ее состав могут быть приняты православные домовые храмы не только вузов и других учебных заведений, но и любой домовый храм: в больницах, детских домах, военных частях и т.д. А пока информацию о создании или деятельности домовых храмов настоятель храма при МГУ прот. Максим Козлов рекомендовал направлять на сайт храма: www.st-tatiana.ru. |
- Те люди, которые служат в Татьянинском храме, - выпускники МГУ?
- Из тех клириков, которые служат в Татьянинском храме, выпускником МГУ являюсь только я (окончил филологический факультет). Все остальные наши священники имеют какое-либо высшее образование, полученное еще до духовного, но это выпускники других московских вузов.
Среди наших алтарников один является студентом МГУ, другой - преподавателем. Около половины девушек и ребят, которые учатся в школе духовного пения при Татьянинском храме и поют на клиросе, - студенты МГУ.
- А основная масса прихожан вашего храма - это студенты университета? Есть ли среди прихожан преподаватели?
- Основная часть наших прихожан - это студенты и молодые люди. Скажу по-другому: из тех людей, которые стоят в храме на воскресной службе, примерно 75% - это те, кому нет еще 35 лет. Конечно, там присутствуют студенты и преподаватели не только МГУ, но и других московских вузов. И такая ситуация совершенно естественна, ведь у нас не "узкокорпоративный" приход, обращенный только к двум десяткам факультетов Московского университета.
- Если говорить все же о МГУ, какие факультеты, скажем так, наиболее "воцерковленные"?
- На первом месте стоит, конечно, филологический факультет. Он отличался благочестием и наличием православных студентов даже в советское время. Далее идет исторический и механико-математический факультеты. В последние два-три года среди наших прихожан стали появляться студенты факультета журналистики, расположенного непосредственно рядом с нашим храмом. Это не может не радовать, ведь долгое время будущих журналистов в Татьянинском храме не было вообще.
Конечно, количество студентов МГУ, постоянно приходящих в наш храм, это такая же капля в море по сравнению с общим количеством студентов университета, как и число воцерковленных людей вообще по сравнению с общим числом жителей России. Не будем питать иллюзий: таких людей по всей стране не более 3-4%. Среди студенчества эта цифра немного выше - 4-6%, притом что, конечно, далеко не все верующие студенты МГУ являются прихожанами храма святой мученицы Татьяны. И это понятно: странно бы было православным москвичам, поступившим в МГУ, покидать свои приходы и идти к нам. Из университетской молодежи постоянно ходят сюда либо те, кто пришел к вере и крестился в стенах нашего храма, либо иногородние, поступившие в университет и, естественно, нашедшие здесь свой церковный дом. Кстати, по окончании МГУ, в своей основной массе, они продолжают ходить именно сюда.
- Можете ли вы нарисовать мировоззренческий портрет современного студента?
- Студент студенту рознь, и я боюсь обобщений. Но мне кажется, что одной из главных проблем современной молодежи является безответственность. В этом смысле сегодняшние молодые люди резко отличаются от их сверстников 15-20 лет назад. Сейчас молодые люди скорее согласятся получать меньше денег, только чтобы брать на себя меньшую ответственность, скорее будут искать работу, дающую больший досуг, пусть даже и с меньшими перспективами, чем ту, где много платят, но предполагающую серьезную ответственность за порученное дело. Та же тенденция просматривается по отношению к семье, детям и даже к учебе. Я думаю, что это примета именно нашего времени.
Что касается положительных черт, заметных во многих молодых людях, то я бы назвал внутреннюю открытость. По счастью, этим они отличаются от своих сверстников из стран Запада. Российское студенчество более открыто и менее закомплексовано, например, либерализмом или консерватизмом, национальными представлениями или политкорректностью. Наш студент способен к внутренней динамике развития. Иной раз я удивляюсь, как быстро студенты проходят путь воцерковления. Причем не неофитского жара, а именно серьезного воцерковления, предполагающего несение серьезного церковного послушания и стеснения себя ради других людей.
- Замечали ли вы какие-нибудь различия между студентами гуманитарных и технических факультетов?
- Да, знаете, "технарям" скорее можно поручить работу, требующую систематического подхода, например, забивание гвоздей. А вот у филологов и других гуманитариев, за редким исключением, наблюдается некий бытовой кретинизм.
- Священник, например, в больнице нужен уже только потому, что там люди находятся в некой особой ситуации: болезнь, опасность для жизни и т.д. Аналогичная ситуация и в армии. А какова роль священника в вузе?
- Я думаю, что храм в вузе нужен, прежде всего, для тех, кто уже ощутил, сейчас ощущает или в будущем почувствует потребность своего общения с Богом. Наш храм для тех, кто ощутил евангельский зов, который называется "прикосновение благодати к сердцу человека", или, как писал блаженный Августин: "Мое сердце, Господи, не успокоится, пока я не найду Тебя". Если такое происходит, студент будет знать, куда пойти и с кем встретиться.
Поэтому задача таких храмов, как наш, состоит не в том, чтобы на каждом этаже университета расставить людей, которые будут твердить: "Давайте все покрестимся и станем благочестивыми!" Нет, мы просто должны терпеливо и с любовью свидетельствовать о том, что двери храма открыты, что человека, приходящего сюда, не прогонят, что священник - не крокодил и он будет с вами разговаривать. При этом, если вы будете излагать священнику мысли, противоположные церковному учению, он не будет давить на вас церковным авторитетом и топать ногами, а внимательно выслушает. Наша задача - просто держать дверь храма открытой и не помешать благодати Божией прикоснуться к человеческому сердцу.
Мы знаем, как непросто молодому человеку перешагнуть порог нашего среднестатистического российского храма. Много говорится о том, что часто впервые приходящих в храм людей встречают грубость, невежество и суеверие, и как эта первая встреча может его отодвинуть от следующего прихода в церковь на два, пять или даже на десять лет. Мы стараемся в нашем университетском храме подобные ситуации минимализировать.
- То есть вы не занимаетесь активной миссионерской рабой среди студентов?
- Да, мы принципиально не навязываем своих "услуг". Вообще, я считаю, что самое надежное свидетельство - это не газеты, не радио, не телевидение. Все эти активные способы свидетельства о вере, конечно, важны, но они все равно вторичны. Более того, они обращены к тем, кто уже находится внутри церковной ограды. На мой взгляд, самым надежным способом свидетельства является "человеческий телефон": когда один человек, пришедший в храм и убедившийся, подобно апостолам, как "хорошо здесь быть" (Мф.17:4), не скроет этого в разговорах со своими друзьями, и некоторые из них под влиянием таких разговоров тоже придут в храм. Более надежного способа миссии я не знаю. Даже чисто статистически могу сказать, что таким образом в храм пришло больше всего людей.
- Участвует ли храм в университетской жизни? Существуют ли у вас какие-либо официальные отношения с ректором МГУ?
- Безусловно, такие отношения существуют. Например, у нас есть общий праздник - Татьянин день, с присутствием в храме ректора МГУ Виктора Антоновича Садовничего и других представителей ректората. У нас есть контакты и по представительской линии. Например, недавно прошел очередной фестиваль православной молодежи, и нам очень активно помогал ректорат. То есть у нас сложились очень добрые отношения.
Вообще, я должен с благодарностью отметить, что руководству МГУ присущ замечательный такт. С его стороны нет абсолютно никакого вмешательства в дела храма или навязывания каких-либо форм официозной жизни. Я очень опасаюсь любых видов формализации и официоза, поэтому с радостью отмечаю, что со стороны ректората нет тенденции инкорпорировать нас как, например, ведомство православного просвещения Московского государственного университета, а настоятеля храма сделать проректором по учебной работе с религиозными студентами...
- Можно ли сказать, что проблема "вера и знание" или "вера и разум" - главная миссионерская проблема для университетского храма, ведь студенты, наверное, по определению ищут всему доказательства, в том числе и существованию Бога?
- Да не ищут они эти доказательства! Просто иной раз говорят про доказательства. Именно только говорят, тусуясь в какой-нибудь компании или для того, чтобы заявить: я не в Церкви, потому что... Все ведь знают: эти доказательства разумом становятся абсолютно ненужными при той или иной жизненной коллизии, позитивной или негативной, становятся сразу вторичными и выводными. Поэтому наша задача состоит не в проведении религиозных диспутов "Луначарского с митрополитом Введенским", не в издании фолиантов с результатами бесед философов и богословов, а, напротив, когда человеку на душе будет муторно, когда он уже не будет находить себе места в, казалось бы, веселой и радостной студенческой жизни и его сердце будет просить чего-то другого, тогда он, может быть, вспомнит, что есть православный храм, что его двери открыты, что человека здесь ждут.
Или когда, подойдя к браку, он и она бессознательно почувствуют, что нет в этом союзе полноты без церковного освящения, наша задача будет состоять в том, чтобы это бессознательное не превратилось в бессмысленный обряд.
Или когда человеку скажут: "Ну, что же ты некрещеный? Все ведь вокруг крещеные, а ты почему-то - нет", и он придет сюда, наша задача будет состоять в том, чтобы крещение, сейчас или потом, стало для него действительно вхождением в Церковь. Например, мы никогда не крестим человека просто по первому обращению. Конечно, у нас нет полугодовых катехизаций, как в некоторых своеобразных общинах, но нет и противоположного: когда кто-нибудь просит покрестить его, и, независимо от мотивов этого человека, не спросив, что он думает и чего хочет, говорят: "Ну, завтра приходи, приноси крестильную рубашку, тапочки, столько-то рублей, и мы тебя покрестим".
- Есть ли так называемый предэкзаменационный наплыв студентов в университетский храм?
- Да, конечно. Это банально и, к сожалению, очень неглубоко. Бывали случаи, что в этот период нам не хватало толстых свечей - они сразу заканчивались. Логика простая: за вступительные экзамены тонкая свечка - не свечка, поэтому тонкие свечи перед сессией даже и не спрашивают. Но, конечно, такая экзаменационно-сессионная религиозность не делает человека христианином.
- Вы каким-то образом пытаетесь влиять на эту ситуацию?
- Безусловно, но наше влияние заключается в том, что мы просто не провоцируем "церковного магизма", ведь для приходской жизни существует очень большой соблазн создать культ какой-нибудь святыни, будь то икона или мощи, и советовать обращаться к ним за помощью по тем или иным поводам, в частности, в нашем случае - это помощь в сдаче экзаменов.
Мы не занимаемся специальной пропагандой иконы Божией Матери "Прибавление ума" или "Неупиваемая чаша". Они, естественно, есть в храме, и перед ними помолятся те, кто понимает. Но у нас нет каких-либо указателей, что студентам надо подойти к такой-то иконе, поставить там десять свечей, и с экзаменами все будет в порядке.
- Отец Максим, планируется ли открытие храма на территории комплекса зданий МГУ на Воробьевых горах?
- Вообще-то рядом с главным зданием МГУ есть храм Святой Троицы на Воробьевых горах. Если вы имеете в виду комплекс общежитий, то они ведь разбросаны по разным местам. Университет достаточно велик, и в этом смысле нужно быть последовательным: либо иметь один университетский храм, либо храм при каждом факультете. В принципе я "за", хотя пока это, конечно, мои теоретические, умозрительные пожелания.
С другой стороны, я не вижу особой проблемы доехать от главного здания МГУ до Татьянинского храма, который находится в центре Москвы. Кроме того, открыв храм там, где он был, мы восстановили университетскую историческую традицию и апеллируем к ней, но как только мы попробуем открыть новый храм на Воробьевых горах, то мусульмане попробуют создать там мечеть, иудеи - синагогу и т.д., так же как получилось это и на Поклонной горе. А я не уверен в позитивности присутствия многоконфессионального центра в Московском университете.
Версия для печати
