Работу надо ценить. Как привилегию
Если сотрудники не хотят работать по совести, виноват начальник. Именно от него зависит, кто работает в компании: команда единомышленников, болеющих за общее дело, или формалисты, интересующиеся только зарплатой

Андрей Валерьевич ГУСАРОВ родился в 1965 году в г.Армавире Краснодарского края. После службы в танковых войсках приехал в Москву. Работал слесарем, мастером, прорабом землеройного участка в управлении механизации №26 Моспромстроя. Окончил Московский автомеханический институт, Академию народного хозяйства при правительстве РФ. В 1993 году учредил и возглавил строительную фирму «Сатори» (ныне — финансово-промышленная корпорация «Сатори»). Компания выполняет весь комплекс строительных работ: от сноса ветхих сооружений и реконструкции строений до сдачи здания под ключ, перерабатывает строительные отходы. Правительство Москвы неоднократно награждало компанию за эффективное решение экологических проблем города. В корпорации работает более тысячи человек. В настоящее время А.В. Гусаров является членом Совета по конкурентоспособности и предпринимательству при правительстве РФ, представляя там строительную индустрию. А.В. Гусаров награжден знаком «Почетный строитель г. Москвы», имеет звание «Заслуженный строитель России». За помощь в восстановлении православных храмов и монастырей награжден орденом Сергия Радонежского III степени. Женат, четверо детей.

Сидящий солдат — плохой солдат

— Андрей Валерьевич, а вы сами когда-нибудь были подчиненным?
— Сразу армия вспоминается. У нас был командир батальона, про которого я, когда служил, думал, что это тиран и вообще не человек. Например, только мы, молодые солдаты, пришли, он перед нами выстроил «стариков», которые увольнялись, и начал: «Вот у этого военный билет. Там красными чернилами, с войсковой печатью, написано, что он склонен к употреблению спиртных напитков. Этот эксклюзив я сделал только для него. Так что, если здесь есть карьеристы, задумайтесь. Любая попытка выпить будет караться, в том числе — одним из таких методов, не говоря уже о гауптвахте и всем остальном. Второе: сидящий солдат — преступник. Так что вы даже не думайте о том, что вы будете сидеть, неважно, чем вы при этом будете заниматься. Я научу вас родину любить, вы все у меня будете работать как папы карло».
И потом — выходные, проходные, свободное время — мы никогда не сидели, всегда чем-то занимались. Всегда было только два желания: поесть и поспать — так мы уматывались в течение дня.
В других батальонах было по-другому: было свободное время, у людей появлялась фантазия, чем бы себя занять… Зато мы как сто человек пришли, так сто и уволились: никого не посадили, никто не погиб. А в других батальонах — минимум десять человек, кто в тюрьму, кто еще куда-то. Так что сейчас я смотрю на вещи по-другому и вспоминаю командира с благодарностью.

— Значит ли это, что и подчиненных надо так держать, чтобы им вздохнуть было некогда?
— Просто нужно, чтобы была дисциплина.
Я считаю, что если ее нет — никакое продвижение невозможно. Люди понимают это в разные моменты своей жизни, кто-то еще в детстве — через занятия спортом или хорошую учебу, когда есть распорядок дня, расписание. А я, может быть, только теперь осознал, насколько это важно.

— А компанию вы сами создавали?
— Да, компания «Сатори» образовалась с нуля. Я просто начал один делать какие-то работы, потом подтянул людей. Скоро нам исполнится 12 лет, и мы прошли все стадии: группа друзей и единомышленников, потом формализация отношений, сейчас вышли на какой-то третий, смешанный тип. Но я всегда вспоминаю с тоской те времена, когда нас было немного — 15-20, до 50 человек, когда мы все друг друга знали и были как одна семья.

— Я читала о том, чем занимается ваша компания. Откуда у вас взялась идея переработки строительных отходов?
— Для меня всегда было непонятно, почему остатки материалов надо везти на свалку. Вот снесли здание. Когда все лежит в куче — на это страшно смотреть. Если начинаешь сортировать, то что получается? Кирпич, бетон, металл, раствор, деревяшки, стекло — нормальные материалы, только не в очень красивом виде. Я всегда задумывался: почему за то, чтобы этот «мусор» просто выбросить, надо еще и платить? Ведь из него еще можно продукт получить.
Мы ничего не стали выдумывать, а просто поездили по загранице, посмотрели, как делают там.
И увидели, что там до 95 процентов строительных отходов возвращается в производство, что это большая отрасль, где занято много людей, есть законодательная база, и каждый, кто «создает» такой мусор, понимает, что надо платить тому, кто с этим мусором будет разбираться. И люди платят — даже тот, кто делает в квартире ремонт. Так, чтобы взял, погрузил и увез в яму за углом — такого нет. Там колоссальные штрафы, и народ приучен к культуре.
В России переработкой строительных отходов мы начали заниматься одни из первых почти десять лет назад.

— Насколько требуется от сотрудников, чтобы они были проникнуты «общей идеей»? Бывают ведь люди скептические по натуре. Насколько все должны быть заражены общим духом?
— Я считаю, что, если бы у нас не было этого первоначального энтузиазма и зараженности, компания бы просто не состоялась. Я когда компанию создавал, одна из задач и была построить отношения не формальные, чтобы приказали — сделал. Приятно работать, когда вокруг единомышленники, когда все друг друга понимают, интересуются работой, болеют ею. Меня убивает, когда приходишь к врачу, например, и первое, с чего начинается разговор: «Мне так мало платят, и зачем это надо, я столько учился…» И не понимаешь: то ли ты на прием пришел, то ли ты сам врач-психиатр. Я так думаю: если ты здесь работаешь, то зачем ты мне об этом говоришь? Это твой выбор: хочешь — работай, не хочешь — уходи. Тяжело в компании, где такое отношение к работе.
Заставить или убедить?

— Вы сталкиваетесь с желанием сотрудников работать только «от сих до сих»? Как вы реагируете?
— Конечно, сталкиваюсь. И очень болезненно к этому отношусь. Я из тех руководителей, которые считают, что если сотрудник не сделал свою работу в рамках отведенного времени, то это его проблема. Бывает и так, конечно, что заказчик просит сделать именно сегодня. Мы должны идти навстречу его пожеланиям, и если он просит — надо остаться и сделать. Меня расстраивает, когда мы просим кого-то остаться, а сотрудник говорит: «Все, у меня пять часов — до свидания». Если человек любит свою работу и относится к ней хорошо, то он вряд ли откажется от того, чтобы ее доделать.
Хотя, конечно, бывают разные периоды: то ты готов горы свернуть, то у тебя нет никаких сил. Это тоже надо чувствовать и понимать. Мы за решением других проблем эту как-то упустили. Но сейчас мы понимаем: самое главное в компании — люди. С каким настроением они работают, такой будет и результат.

— А что здесь зависит от руководителя? Денежный стимул?
— Денежный вопрос очень важен. Но если мне будут платить деньги и при этом оскорблять и унижать, то вряд ли я буду работать в этой компании или буду работать в ней плодотворно. При помощи денег, конечно, можно добиться формального выполнения работы. Но если ты хочешь настоящей лояльности, нужно нечто большее. Наши сотрудники, например, иногда уходили в другие компании, где платят больше, а потом возвращались. Оказывается, помимо денег важно, что человека здесь понимают, поддерживают, что здесь хорошие отношения, особая семейная атмосфера.

— Но ведь начальнику от людей нужно всегда чего-то добиваться. Какое здесь сочетание силовых и каких-то других мер? Как сделать, чтобы подчиненные делали то, что нужно?
— Я думаю, что здесь однозначных ответов нет. Все люди разные — по образованию, по моральным качествам. Есть такие, которых нужно заставлять работать из-под палки, и разные объяснения, идеи и даже деньги здесь не действуют. Мы стараемся обычно заинтересовать сотрудников новыми сложными задачами. Они сами так и говорят: «Чем сложней, тем интересней!» Настоящему специалисту, профессионалу хочется испытать себя, доказать самому себе, что справится. Про себя я не могу сказать, что я жесткий руководитель. Наоборот — я стараюсь больше вдохновлять, чтобы люди понимали наши общие цели. Если это не срабатывает, мне трудно стукнуть кулаком по столу, я делаю это очень редко. Поэтому если в каком-то проекте или подразделении нужен более жесткий стиль управления, то стараюсь на это направление работы подобрать такого руководителя, который не будет ничего объяснять, а скажет: «Нужно сделать вот отсюда досюда и сегодня. Не сделаете — выгоню.
А надо — в лоб дам».

— Такие тоже нужны?
— Конечно. Демократия не везде и не всегда хороша. Умение руководителя, управленца в том и заключается, чтобы понимать, какие задачи ты должен выполнить, кто люди, которые выполняют эти задачи, и каким способом лучше добиваться результата.

— А бывает так, что на вас подчиненные обижаются? И за что?
— Бывает, конечно. За что? За недостаток общения, понимания их проблем и запросов. Мы компанию с нуля вырастили, поэтому есть привычка заходить ко мне в кабинет просто так — занят, не занят. Иногда приходится говорить: «Сейчас не могу, есть установленный распорядок». Наверное, обижались. Потому что многие, с кем начинал работать, сейчас ушли. Люди выросли, а я не понял их запросов и пожеланий.
Но вообще любое решение, которое ты принимаешь, затрагивает чьи-то интересы. Поэтому обиды подчиненных неизбежны. Быть хорошеньким для всех не получится.

Выходной начальника

— А для православного руководителя применение каких-то жестких мер не является проблемой?
— Это проблема, и очень важная. Сейчас вообще появилось мнение, что бизнес и вера — вещи несовместимые. Для того чтобы разобраться в этих вопросах, мы даже устроили несколько встреч с известным богословом профессором Осиповым. Он сказал, что все зависит от цели — для чего ты бизнесом занимаешься. Если только ради денег или амбиций — тут понятно: если ты так бизнес строишь, то вряд ли сможешь сочетать его с верой. Если же ты понимаешь, что тебе нужно идти к Богу и главная задача — это спасение, Царство Божие через служение людям, а для этого надо заповеди соблюдать, то тут уже и построение бизнеса, и ориентиры будут другими.

— Т.е. вера помогает начальникам более правильные решения принять? А в чем они, эти правильные решения?
— Вы такие вопросы задаете… Я сам еще не на все вопросы для себя ответил.
Что такое начальник? Каждый день ты сталкиваешься с разными проблемами. Ну не приходят к тебе люди с какими-то хорошими вещами! Приходят, когда что-то не получается, не идет, возникает тысяча вопросов. Поэтому любой начальник всегда находится в стрессовой ситуации. Как из нее выходить? Кто-то пьет, кто-то наркотики употребляет, кто-то гуляет налево-направо, кто-то медитирует.
Я считаю, что, если ты человек верующий, исполняешь молитвенное правило, это и является поддержкой и в какой-то мере расслабляющей частью: ты от всего уходишь, сосредотачиваешься на своем внутреннем состоянии, какая-то целостность появляется и осознание того, что не ты все это делаешь. Когда ты говоришь: «Я, я, я! Я это смогу, и то смогу, и вообще я все смогу» — не дай Бог, что-то не получится! Это сразу стресс. Когда исходишь из того, что ты инструмент, что в конечном итоге на все воля Божия, то, даже если что-то не получается, это по-другому воспринимаешь, проще.

— Вот есть такие евангельские слова. Христос говорит апостолам: «Кто хочет быть из вас большим, да будет вам слугою». Что вы думаете об этом? Что это означает для начальника и подчиненного?
— У любого явления есть две стороны. Одну сторону, которая на поверхности, я увидел еще в детстве: начальники хорошо живут, у них есть машины, хорошие квартиры, достаток, власть и т.д.
И сейчас это много пропагандируется — успех, деньги, квартира, машина. Другая сторона, про которую очень мало говорят, это ответственность за то, чем ты руководишь, и за тех, кем ты руководишь, т.е. за дело и за людей.
Вот рабочий день руководителя. Вы спрашиваете: что будет, если сотрудник работает от сих до сих? А если начальник работает от сих до сих? Не получится! Я не видел ни одного начальника, который бы мог работать с девяти до пяти или шести часов вечера. Как правило, у руководителя ненормированный рабочий день. А выходные? Что, человек может прийти домой, взять и забыть про работу? Все равно он и в выходные о ней думает. Иногда бывают такие перекосы, что это сказывается уже и на семейных отношениях. Но все равно — люди становятся трудоголиками, потому что любят свою работу.
Вы сказали про Евангелие, но там есть и другие слова: «Откажись от себя и возьми свой крест». Больших успехов добиваются именно такие люди, которые забывают про себя. Потому что иначе ты будешь постоянно испытывать к себе жалость: «Почему я должен работать после шести, когда все уже ушли и отдыхают? Почему я должен работать в субботу и воскресенье? Зачем мне все это надо?» Таких соблазнительных вопросов очень много.
Сейчас много говорится слов о корпоративной культуре, миссии организации. Но есть простые слова — например, совесть. Так вот, если про нас будут говорить, что мы работаем по совести, я буду счастлив…

— А не бывает так, что начальник по таким категориям живет и работает, а подчиненный ему говорит: «Ой, да ладно»?
— Это бывает, но ведь задача любого руководителя — собрать команду. Вся наша жизнь — выбор, мы каждый день испытываем радость выбора: куда пойти — налево или направо? Что делать — лежать на диване или работать? Поэтому если у начальника такая команда, которая ему говорит: «Ну, ты сам работай по совести, а мы тут поработаем, как сами знаем», — это его выбор. Начальник должен быть честным по отношению к людям, т.е. свою позицию им прямо объяснить: я работаю по таким правилам, и для меня важно, чтобы про нашу компанию говорили, что мы работаем по совести. Я один, как начальник, этого никогда в жизни не достигну — я могу договор с клиентом подписать, но на объекте у него будете работать вы. Так что, если вы не будете работать исходя из таких ценностей, вы можете либо изменить свое отношение к делу, либо уйти. Есть тысяча компаний с тысячью принципами, и, если мы по каким-то причинам вам не подходим, давайте разойдемся. Вы найдете место, где лучше себя примените, а мы постараемся найти людей, которые будут разделять наши ценности.
У нас в Конституции написано, что каждый человек имеет право на труд. Мое глубокое убеждение, что работа — это привилегия. Сейчас люди, приходя на работу, должны сначала доказать свой профессионализм, свою состоятельность, заслужить право работать. Если понимать, что работа — привилегия, что это служение, то тогда и жить легче становится. Когда идешь на работу, а у тебя в голове только доллары, машина, квартира, естественно, шаг влево — шаг вправо от рабочего расписания воспринимается болезненно.
Вера как раз помогает разобраться и структурировать свои ценности. Но это происходит болезненно. Я пришел к вере только в 30 лет, и сейчас пока еще не считаю, что далеко продвинулся.

— А как это произошло?
— Слава Богу, ничего трагического не случилось. Просто у нас в Северном Бутове, где я жил, рядом церковь была. Жена говорит: «Давай зайдем?» Я говорю: «С удовольствием». Начали ходить — познакомился с батюшкой, он как раз восстанавливал церковь. Понемногу стали помогать, общаться. Знакомые появились, с которыми съездили в Иерусалим по святым местам. Первый раз отстоял службу на Пасху, первый раз причастился. И так шаг за шагом… Этот процесс у меня был очень поступательный, без рывков.
Не знаю, ответил ли я вам…

Беседовала Юлия ДАНИЛОВА

Версия для печати