В один день в Москве представляли две выставки: в Историческом музее – о традициях празднования Нового года в ХХ веке (в основном в советский период), в культурном центре «Покровские ворота» - графическую серию Елены Черкасовой «Рождество и другие рисунки». Есть ли основания для сравнения этих экспозиций, кроме дня презентации?
От Рождества к Новому году
В Историческом музее выставка «С Новым годом, дорогие товарищи!» на первый взгляд кажется небольшой: один зал, не слишком броские витрины. При ближайшем рассмотрении оказывается, что экспонатов многие сотни, а история у каждого своя. «Дореволюционная» часть выставки сквозь призму рождественских благотворительных сборов и объявлений о «елках для обездоленных детей и сирот воинов» рассказывает о последствиях Первой мировой. Игрушки и костюмы принимаются «подержанныя и даже сломанныя»: видимо, жертвователи могут оказаться не намного благополучнее адресатов. И все же: хоть послевоенное, нищее, но Рождество. На плакате – свеча, возвещающая о Мессии звезда и дозволение цензора «печатать и развешивать».
После революции Новый год некоторое время продолжали праздновать по-старому. Елки, подарки, народные гуляния, зимние игры и карнавалы… И так до середины 1920-х, когда Новый год у новой власти попал под антирелигиозную кампанию. С ним боролись как с пережитком буржуазного прошлого. Деда Мороза выгнали, праздник запретили. На выставке можно увидеть антирелигиозную литературу и плакаты того времени. Советская власть пыталась придумать свои – «идеологически верные» праздники, а если у кого дома и ставилась елка, наряженная орехами и чудом сохраненной мишурой, то это держали в тайне.
Письмо кандидата в члены ЦК Политбюро КПСС Павла Постышева, опубликованное в газете «Правда»: «Давайте организуем к Новому году детям хорошую елку», — текст, реабилитировавший Новый год, — на выставке соседствует с плакатом «Религия – яд, береги ребят!» Пионерка, сражающаяся на плакате с черной высохшей старухой, уже не помнит, наверное, рождественских ангелов из папье-маше, и будет наряжать елку совсем другими игрушками.
Новый 1937, 1942, 1953, 1961, 1975 и так далее год
В хронологическом порядке на выставке – довоенные игрушки (к «письму Постышева» явно готовились, потому что елочные базары открылись в городах мгновенно), бумажные флажки, ватные фигурки. Коллекционеры говорят, что ватные игрушки ценятся больше всего (может, потому, что их меньше всего осталось). С 1937 года в Колонном зале Дома Союзов организуется главная елка страны: на ней 10 тысяч игрушек. Пока страна развешивает на хвойных красавиц аполитичные овощи, фрукты, зверюшек. В военное время украшения стали побочной продукцией работавшего для фронта Кабельного завода: стрекозы из медной проволоки, расписные перегоревшие лампочки… 1943 год – к детям в эвакуации приходит праздник. Голодное послевоенное время – пора инструкций, как смастерить игрушки из подручных материалов. В ход идут яичная скорлупа, бумага, шишки, орехи.
Советская игрушка – прямое отражение жизни страны. Вот на шариках появляется государственная символика: серп и молот, естественно, и звезда – уже не рождественская, а пятиконечная. Фигуры красноармейцев, летчиков, полярников, пионеров; дирижабли, самолеты, автомобили. Когда дружили с Китаем, на шариках писали «Пекин». На новогодних плакатах и открытках начала 1950-х – счастливые дети и «Спасибо товарищу Сталину…». Во времена Хрущева между елочных шишек выросла «царица полей» - кукуруза из стекла, ваты, папье-маше. И если уж в игрушках отразили даже спасение челюскинцев, то полеты в космос не могли не дать старт целому направлению. Ракеты, спутники, космонавты, собачки Белка и Стрелка — Новый год сам в костюме со шлемом спускался на землю в космической ракете.
«Импортные» варианты – в основном из ГДР и Чехии; воссозданная витрина ГУМа – коллекция дедов морозов; открытки 1970-1980-х – с напоминаниями о строительстве БАМа, о Московской Олимпиаде.
Окидывать выставку одним взглядом практически бесполезно: интереснее вглядываться в детали, читать, как по тетрадному листу в косую линейку кто-то каллиграфическим, слишком твердым для детской руки почерком желает поздравляемым близким такого крепкого здоровья, чтобы дожить до коммунизма. Интересно прикидывать, сколько человек сядет перед телевизором за стол с шампанским, где почему-то не хрестоматийный оливье, а целиком зажаренная курица. «Дорогие товарищи» времен застоя слушали под Новый год по радио победные «подведения итогов» и констатировали досрочное выполнение плана, не зная в большинстве своем, что уже в 1991 году елку в ГУМе опять назовут рождественской, а украсят – поздравительными открытками из США.
Рождество, Москва, 2012
Сегодня зимние праздники готовы угодить всем – и вызовут традиционные споры. Особенно у православных: как отмечать Новый год в Рождественский пост, почему бы (дискуссия обязательно вспыхнет в тысячный раз) не перейти на новый стиль, наряжать ли елку к 31 декабря или к 7 января. О Том, Кто, собственно, родился, говорят в том числе и в формате выставок. Например, неаполитанские вертепы XVIII века будут Храме Христа Спасителя до марта. А в Культурном центре «Покровские ворота» до 22 января – ставшая традицией персональная выставка Елены Черкасовой. В этот раз – ни одной живописной работы, почти монохромная графика. Сразу бросается в глаза единство серии. Все работы, говорит художница, выполнены примерно за полгода, начиная с лета-осени, специально для выставки, и серия уже не будет расширяться, разве что возможны авторские повторения (всегда не вполне идентичные оригиналам) на заказ.
На коричневой бумаге смешиваются черная и красная тушь. Изредка – белила вырывают из общего фона пятно света — нимб, ангельское облачение. Почти все сюжеты – Евангельские; лишь знаменитый отрывок из пророка Исаии показывает мирно соседствующих зверей, да «Райское веселие» не иллюстрирует конкретного отрывка.
— Бывает, пока работаешь – так обрадуешься, что и нарисуешь это райское веселие, — комментирует художница.
Живопись Елены Черкасовой уже запомнилась москвичам, но здесь – ни одной полихромной работы.
— Когда рисуешь и когда пишешь, кажется, разные полушария работают. Не могу параллельно заниматься живописью, уже очень соскучилась по ней, мечтаю, жду – не дождусь, но большой заказ был – и стала рисовать, — рассказывает Елена Черкасова. Она признается к любви к Шагалу и Пиросмани, к коптским и эфиопским иконам. Ее манеру называют примитивистской – но на зрительский взгляд, это определение приложимо сюда с большой натяжкой. Только сама Черкасова уверяет, что не ставит при рисовании никаких богословских задач: мол, это вполне наивное творчество. Работает, правда, под специфический аккомпанемент: «Я человек немузыкальный, рисую под лекции по богословию».
Как всегда, элементом «наивных» работ стал текст. На некоторых работах его много: целые фрагменты Священного Писания, на одной из картин – кант «Дороженька» целиком. Можно долго вчитываться: иногда это похоже на ребус.
Новогодние и рождественские идеи
На выставке в Историческом музее родители, которые собираются вместе с детьми изготовить для своей елки самодельные игрушки, могут почерпнуть много оригинальных и при этом проверенных историей идей. Рядышком можно приобрести открытки, воспроизводящие выставочные экспонаты, и подарить ностальгирующим по Новому 1975-му, например, году.
На выставке Черкасовой можно купить совсем другие рождественские открытки – с ее живописью или графикой, можно заказать постеры большого формата.
Только если говорить честно, обе выставки – скорее «попутные»: специально выходить из дома, чтобы туда отправиться, странно. Если вы гуляете в центре города, можно зайти в Исторический музей. Если вы направляетесь в магазин «Умные книги» на Покровку за… тут уж у каждого свое от детских сказок до переписки Цветаевой, от католических трактатов до исторических исследований — то можно заодно и вглядеться в графическую серию Черкасовой, и выбрать рождественские подарки друзьям, и, простите автору приземленность, купить чайного мороженого ручной работы здесь же в маленьком кафе. Даже постное есть.
Александра СОПОВА
Версия для печати
