Уникальная медицинская бригада существует в Свято-Димитриевском училище сестер милосердия при Первой градской больнице. Юные студентки под руководством опытных педагогов занимаются лечением пролежней. Больные выздоравливают, а будущие медсестры учатся состраданию и терпению.
В перевязочной
«Осторожнее снимай пластырь. Да не дергай его, больно сделаешь, лучше еще раз водичкой смочи. Так, теперь тяни. Потерпите, Маргарита Алексеевна… Снимаем памперс. Валечка, промой раны и помой бабушку. Маша, ты у нас чистая, так что приготовь шприцы и лекарства. А вы, Алексей (это уже мне. — А. Ч.), возьмите наш фотоаппарат и крупно сфотографируйте пролежни. Да не спешите — фотографируйте только те язвы, которые Валя уже промыла».
В палате с шестью лежачими старушками — стойкий больничный запах. Убирают, меняют белье и моют бабушек здесь часто, но и при самом тщательном уходе запах старости и болезни неистребим.
А после того, как мы «раскрыли» больную (выражение сестер), он становится невозможным… Украдкой наблюдаю за тоненькой юной Валей, второ-курсницей Свято-Димитриевского медицинского училища, ей досталась самая грязная (в прямом смысле этого слова) часть работы. Слежу за выражением ее лица, стараясь поймать гримасу отвращения. Ничего, кроме деловитости и сосредоточенности, не вижу.
Крупные фотографии пролежней делаются не для девичьих альбомов и даже не для журнала. Цель двойная — наблюдение за ходом лечения и составление пособий для учащихся. Фотографирую страшные раны на спине и на бедрах, подернутые бледной пленкой («Некроз, омертвевшие ткани», — объясняет мне куратор группы Ольга Пономарева). 77-летняя Маргарита Алексеевна считается легкой больной, поэтому ее не везут в перевязочную, а меняют повязки прямо в палате. Девочка Валя (ей
16 лет) работает бережно, на постоянные вопросы «Больно ли вам?» старушка отвечает отрицательно. И все же, как только ее «раскрыли», Маргарита Алексеевна начинает стонать и просить: «Поскорее все это заканчивайте!» «Поговори с ней, — просит меня Валя, — отвлеки хоть ненадолго». Начинаю успокаивать бабушку, расспрашиваю о жизни.
Из жизни выздоравливающих
Маргарита Алексеевна всю жизнь проработала воспитателем в детском саду. «Очень детей любила, потому и выбрала эту работу, — говорит она мне. — Сейчас воспитателям платят мало, но им и раньше копейки платили. Не ради денег работали — ради детей, своих и чужих. Прежде всего, конечно, ради своих — ребенок рядом, вот и хорошо. Сейчас у меня одна радость — внук. Ему семнадцать, на мебельной фабрике работает. Руку вот только повредил на станке, дурень. Жалко! Скучаю!» И неожиданно начинает плакать.
Чтобы отвлечь от тоски по внуку, спрашиваю, как она оказалась в больнице. «Да упала я просто! — говорит, всхлипывая, Маргарита Алексеевна. — Поскользнулась в комнате, старая карга, ногу сломала. Ну и сюда привезли, а тут пролежни эти начались». Заботой девочек из медучилища она довольна: «Возятся со мной, старой. Только долго что-то. Нельзя ли побыстрей закончить, милые!» Благо работа, действительно долгая, уже почти закончена — пролежни промыты, обработаны, наложена мазь и бинты. Сверху повязку Валя и я закрепляем пластырем — ассистировать при этом я не брезгую. От остального, да и от самого вида пролежней, просто тошнит — хорошо, что никто меня к ним прикасаться не заставляет. Ольга Пономарева вздыхает: «Хороших препаратов не хватает. На одну больную, на медикаменты у нас уходит тысяча рублей в неделю. Но вот мазь ируксол уже никак не можем найти в Москве — ни за какие деньги!»
Секреты мастерства
В бригаде используется почти 15-летний опыт наблюдений и лечения пролежней, изученный в сестричестве. Универсальных правил лечения не существует. Во всем мире до сих пор идут дебаты о том, какие средства использовать, и лишь немногие из них доступны сестрам. Поэтому так важны опыт и интуиция сестры, ее правильная оценка того, как лечить пролежни в каждой конкретной ситуации
Одновременно с окончанием работы первой группы в палате появляется вторая. Руководитель — преподаватель Наталья Кулавина ненамного старше своих учениц. Эти девушки пришли на обработку пролежней соседки Маргариты Алексеевны — 72-летней Надежды Еремеевны, маленькой, сухой, очень терпеливой пожилой женщины. Она считается более тяжелой больной, поэтому ее везут прямо на кровати в перевязочную.
Две третьекурсницы — семнадцатилетние хохотушки Саша Григоренко и Полина Давиденко — и второкурсница — очень серьезная девушка Таня Голубкова — вместе с наставницей Натальей (по правилам субординации девушки обращаются к ней не иначе как Наталья Юрьевна) подготовили перевязочную к работе. На этот раз «стерильной» медсестрой (занимающейся подготовкой препаратов к перевязке и не прикасающейся ни к чему «грязному») является Наталья. Я, стараясь не причинить боли, помогаю «раскрывать», то есть переворачиваю пациентку. Затем девушки осторожно снимают со спины и ног пластырь и бинты. Надежда Еремеевна на вопросы, больно ли ей, отрицательно мотает головой, однако стискивает зубы и цепляется за железную раму кровати.
Опять фотографирую. Поскольку я участвую в работе бригады в течение нескольких дней, на своем первом «дежурстве» мне уже довелось видеть спину этой больной, но... слишком огромна и страшна эта рана (почти половина спины, обнаженные мышцы и кости), чтобы не вызвать оторопи. Шепотом и не употребляя каких-либо эпитетов, чтобы не расстроить бабушку, спрашиваю у Натальи Кулавиной: «За какое время образовалось ЭТО?» — «За три дня», — так же тихо отвечает Наталья. Все же по сравнению с тем, что я видел во время предыдущей перевязки, рана потихоньку зарубцовывается. Вспоминаю слова Елены Камаловой, руководителя бригады училища по лечению этих страшных язв: «Наш секрет лечения пролежней один — постоянный уход».
Надежда Еремеевна держится мужественно, даже когда ей бывает больно, не кричит и не ругается. Девушки тем временем начинают обрабатывать раны. Полина и Таня накладывают слишком много мази, и руководитель делает им замечание. Практически все девушки бригады — даже «многоопытные» третьекурсницы — заметно теряются в том случае, когда возникает необходимость действовать самостоятельно. Выручает чувство сострадания и желание не навредить больному. Хохотушка Саша притихла — она сидит у изголовья Надежды Еремеевны, гладит ее по голове, успокаивает, а у самой в огромных глазах (остальная часть лица прикрыта маской) — печаль и испуг.
О смысле страданий Пролежни — это некроз (омертвение) тканей, возникающий в результате длительного обездвиживания и нарушения кровотока у человека после тяжелой болезни или травмы. Особенно от них страдают люди пожилого возраста, организм которых наиболее ослаблен. Чаще всего пролежни образуются в местах костных выступов: на локтях, крестце, пятках, ребрах, затылке, лопатках, бедрах — так называемых зонах риска. Пролежень выглядит как рана разной степени поражения, иногда очень глубокой, до кости, и приносит человеку огромные страдания. Часто такое осложнение приводит к смерти.
Одна из причин возникновения пролежней — недостаточный уход за больным. Если человек не может двигаться, лежит в одном положении, чувствует себя одиноким, забытым (эмоциональный фактор имеет очень большое значение), пролежни могут развиться за несколько дней.
До недавнего времени специального лечения пролежней не было: врачи не рассматривали их как отдельное заболевание, а у медсестер на это не оставалось времени. С приходом в Первую градскую больницу сестер милосердия из Свято-Димитриевского училища больным стал оказываться необходимый уход. Эта важнейшая профилактическая мера для предотвращения образования пролежней позволила снизить смертность среди самых тяжелых больных. Кроме того, в сестричестве была разработана методика лечения пролежней.
А с 2004 года создана специальная бригада сестер милосердия, она обрабатывает пролежни в наиболее тяжелых случаях. Сестры ходят в отделения травмы, неврологии — туда, где работы больше всего. У них разнообразная практика и большой опыт, который они готовы передавать другим. |
«Наши сестры должны научиться быть по-настоящему милосердными, — говорит Наталья. — Это — помимо навыков ухода за людьми. Только одна проблема — сестры не понимают: как же так, мы вылечиваем от пролежней, а люди умирают. Сложно понять, что умирают-то они от других болезней».
Бригаде по обработке пролежней еще не исполнилось и года. В нее уже записалось 50 учащихся — и число учеников, желающих помогать страдающим людям, растет. Однако расширить число пациентов преподаватели пока не могут — не хватает опытных сестер, которые бы руководили группами.
Когда отвозим бабушку в палату, девочки снимают маски и перчатки — недавно печальная Саша уже заливисто смеется: «У меня все руки в этих пролежнях!» А Полина рассказывает о своем недолгом «медицинском пути»: «Я в училище поступила сразу на второй курс, после одиннадцатого класса. Хочу стать хирургом. Пока делаю уколы.
Я сделала папе пять уколов витамина B, маме два, она больше не захотела. Нет, им уколы никто не прописывал, это я им прописала! Скоро буду сестре уколы делать — у нее вену очень сложно найти, интересно будет. А еще скоро буду своей бабушке капельницу ставить, ей прописали! — И уже серьезно добавляет: — Я некоторое время работала в интернате с детьми с задержками развития. И скорее всего вернусь туда по окончании училища».
Серьезная, взрослая (ей уже 24 года) Таня Голубкова сама задает мне вопрос:
— А какие у вас впечатления?
Вопроса не ожидал, потому и ляпнул с ходу:
— Лучше смерть, чем так мучаться.
Улыбка исчезает с лица девушки, она задумчиво говорит:
— Нет, о смерти так думать — грех. От таких страданий человек получает особенную молитвенную благодать, очищается от грехов.
— Бывает ведь и по-другому — когда человек от боли только сильнее ожесточается.
— Бывает, конечно, только это не тот случай.
Я и сама к вере через недуг пришла… Но рассказывать об этом не хочу. А вы поговорите с Надеждой Еремеевной. Мы с ней много разговаривали.
Надежда Еремеевна, бывшая швея, а ныне пенсионерка, попала в Первую градскую после инсульта: из-за нарушения координации движений упала, сломала ногу. Кроме больничных сестер и девушек из Свято-Димитриевского училища за ней ухаживают родные — сын и внучка навещают бабушку практически каждый день.
— Сейчас ко мне моя Вика приехала, — говорит мне Надежда Еремеевна. — Вышла ненадолго. Я Богу молюсь тут тихонько, про себя, Он слышит. Вот пока перевязываете, тоже молюсь. А ты иди — Вика моя приехала. — Собираюсь уходить, и тут старушка берет меня за руку: — Спасибо тебе, доктор (я, как положено, в белом халате. — А. Ч.)
— Не за что, я ж не перевязывал вас, да и не доктор я.
— Все равно, и кто бы ты ни был — спасибо!
«Наши сестры должны научиться быть по-настоящему милосердными, – говорит преподаватель Наталья Кулавина, — это помимо навыков ухода за больными»Алексей ЧЕБОТАРЕВ
Версия для печати
