9 октября в ПСТГУ состоялась конференция по библеистике, посвященная богословию и экзегезе Откровения апостола Иоанна Богослова.
Как правило, для современного обывателя слово «апокалипсис» («откровение» – греч.) означает нечто вроде «конца света», фатальной катастрофы. Это представление не соответствует ни содержанию книги Откровения апостола Иоанна Богослова, ни ее пониманию древними отцами – первым поколением ее читателей.
«Апокалипсис, написанный около 95 года н.э., во время правления императора Домициана, последнего из рода Флавиев, и адресованный малоазийским христианам несет на себе отпечаток своего времени, тяжелых ожиданий новых гонений со стороны языческого государства, именно поэтому после обращения к семи церквям в первых главах книги и следуют предсказания новых испытаний, в контексте которых появляется знаменитый образ апокалиптического зверя – в котором легко угадываются черты Римской империи с ее императорским культом», – объясняет Вероника Андросова, аспирантка кафедры Библеистики ПСТГУ.
Несмотря на впечатляющие картины бедствий, богословским стержнем Откровения являются главы, посвященные не катастрофам, а всемогуществу Бога (5 -11 гл.) и победе Агнца над диаволом (21-22 гл.), – убеждена она.
Бедствия, «параллельные» ветхозаветным Египетским казням – призыв к покаянию падшего человечества и в конечном итоге способ актуализации божественного замысла о мире, который предстает перед читателем «богословской» части Откровения Иоанна Богослова в образе книги, «запечатанной семью печатями».
Венгерский исследователь Имре Переш из Дебреценского Реформатского Богословского Университета замечает, что в период написания книги человеческий образ Христа, известный из Евангелий, уступает место апокалиптическому образу Спасителя, в контексте ожидаемой христианской общиной скорой «парусии», Второго Пришествия и конца прежнего мира.
«Автор Апокалипсиса предостерегает своих читателей, от конформизма по отношению к римской власти, бывшей в известной степени предметом изумления и обольщения для первых христианских общин. Государство предстает тут в облике зверя и блудницы. В Апокалипсисе мы находим заостренный пафос противоречия христианского учения с имперским государством времен Домициана», – подчеркивает исследователь.
Предостережения эти выражены поэтическим языком ветхозаветной пророческой письменности. О соотношении ветхозаветных пророческих образов с образами Апокалипсиса подробнее рассказал преподаватель Кафедры библеистики ПСТГУ диакон Глеб Курский.
Многочисленные лексические совпадения и огромное количество аллюзий на пророческие писания делают произведения ветхозаветных Великих Пророков необходимым контекстом для понимания образов Апокалипсиса. Семь светильников малоазийских церквей оказываются светильниками Иерусалимского храма, а первосвященник в блистающих одеждах – Христос, может быть сопоставлен с образом мужа «ветхого деньми» из книги пророка Даниила (Дан 7,9).
Образ священного города Иерусалима и храма у так называемых «великих пророков» Ветхого Завета (Исаия, Иезекииль), развивается в контексте противопоставления святости места (гора Сион) и греховности поведения жителей Иерусалима до Вавилонского плена. Осуждение и очищение Иерусалима страданиями, у пророка Исаии предстает как спасение остатка праведников, претерпевших испытания. Каждый из спасенных праведников по окончании испытаний должен быть вписан в «книгу жителей» города (Ис.40-49), эту книгу мы встречаем и в Апокалипсисе как «книгу жизни», куда будут вписаны праведники, пережившие эсхатон, и предназначенные для жизни в новом, Небесном Иерусалиме (Откр. 20, 11-15).
В заключение доцент Свято-Тихоновского университета, магистр богословия Антон Небольсин рассказал о специфике композиционного построения книги Апокалипсис, а ректор Смоленской духовной семинарии протоиерей Георгий Урбанович о результатах археологических исследований малоазийских городов и регионов, упомянутых во второй и третей главах Книги Откровения.
Конференция была приурочена к дню памяти апостола Иоанна Богослова и небесного покровителя университета святителя Тихона, патриарха Московского, который Церковь отмечает 9 октября.
Дмитрий РЕБРОВ
Версия для печати