Православие в Киргизии: купил бизнесмен монастырь

Как православный директор спасал свой детский дом на берегу Иссык-Куля от ваххабитов, космонавт Терешкова спасла пятерых сирот, а предприниматель бросил бизнес и купил бывший монастырь

Озеро Иссык-Куль

Как ортодоксу напоить ваххабита чаем

По дороге к бывшему монастырю на берегу Иссык-Куля шли около 20 человек с оружием в руках. «К вам идут ваххабиты», – предупредили Гульнару Дагенбаеву, директора детского дома, который расположился в монастырских постройках. Революция 2010 в Киргизии была в самом разгаре, ждать помощи от милиции не приходилось «Я детей всех попрятала, сама про себя повторяю: нужен мир, мир, мир», – вспоминает Гульнара, в крещении Галина. «Мы слышали, что вы сектанты!» — заявил главный. В ответ на это Галина предложила мужчинам пройти в детский дом и самим все посмотреть. «Вот у нас иконы православные, – показала Галина погромщикам молельную комнату. – А вы против Православия, да? Вы против русских?» Мужчины переглянулись и немного удивленно ответили, что они не против русских, а против сектантов. Следом их пригласили в сам детский дом. Из школы как раз вернулись пятеро воспитанников, которые ходят в арабскую школу и хорошо знают арабский (в школе дети не афишируют, что они крещены в Православие). «Я у ваххабитов спрашиваю: Говорите, что вы мусульмане. А арабский язык знаете? - Не знаем. - А мои дети знают», — вспоминает директор. По ее просьбе мальчики стали читать Коран на арабском. Гости поразились: «А нам сказали, что вы сектанты». Тут как раз девочки стали накрывать на стол, принесли чай. Мужчин оказалось 27 человек, и собрались они с разных окрестных сел по наводке «доброжелателя». Пока пили чай, из убежища достали и русских сирот, которые снова удивили пришедших. На этот раз — свободным знанием киргизского языка (в детском доме все дети знают два языка). «Ладно, — сказал старший. – Запишите мой телефон. Если кто-то к вам будет лезть, вы сразу звоните мне». Когда за приходившими наконец закрылась дверь, Гульнара разрыдалась. Впоследствии эти люди несколько раз помогали детскому дому. «Если с человеком разговаривать по-человечески, от сердца, то, мне кажется, любого врага можно сделать своим другом, – говорит Гульнара. – А если бы я к ним агрессивно отнеслась, кто знает – чем бы закончилось».

Гульнара Дагенбаева и воспитанница приюта

Дореволюционный приют

Свой семейный детский дом «Мээрим Булагы» («Благодатный источник») Гульнара Дегенбаева открыла в 1998 году, выкупив землю с постройками на берегу озера. Позже выяснилось, что до революции эти строения принадлежали Ново-Троицкому мужскому монастырю, основанному в 1881 году по инициативе архиепископа Александра (Кульчицкого). Главное назначение обители владыка видел в приобщении местного населения к российской цивилизации. Предполагалось, что монастырское благоустройство может стать проводником улучшенных способов земледелия и других достижений науки среди переселенцев и местных жителей, и при этом не станет посягать на религиозную свободу киргизов, стать для них очагом просвещения и культуры.

В течение 80-х годов в монастыре почти не было монахов — каждый год появлялось по несколько человек, но никто не задерживался надолго. Сильнейшим испытанием для иноков стало землетрясение 1889 года, которое разрушило все постройки монастыря. Рассказывают, что перед началом землетрясения «сами собою» зазвонили колокола. Предупрежденные монахи успели покинуть помещения, и никто из них не пострадал. Церковь была разрушена, но престол, жертвенник, священные сосуды и иконостас остались невредимыми, потому что стены алтаря, где находились все эти святыни, упали наружу. Напуганный землетрясением настоятель монастыря Михаил бежал в Россию и увлек за собой большинство братии.

Однако жизнь в монастыре продолжалась. Восстанавливали его «всем миром». Священный Синод пожертвовал на строительство 2 тыс. рублей, Миссионерское общество — 6 тыс. рублей, о.Иоанн Кронштадтский — 5 тыс. рублей. Прибыли новые насельники, на этот раз из Валаамского монастыря. Перед революцией в Иссык-Кульском монастыре подвизалось около восьмидесяти человек братии, существовал приют, в котором воспитывались 36 мальчиков-сирот, для них была устроена школа, где преподавали образованные иноки. Обитель уже не нуждалась в пожертвованиях со стороны, а сама осуществляла благотворительную деятельность, вела обширное хозяйство. К началу ХХ века у монастыря появились даже тайные молельни и скиты.

В 1916 году Иссык-Кульский монастырь был разгромлен бунтующими киргизами, а в 1919 — окончательно закрыт. Благочинный монастыря архимандрит Геннадий (Лобачев) после революции продолжал жить поблизости и с риском для жизни совершать церковные службы. В 1937 году он был арестован и замучен в тюрьме. Монах Ираклий, бывший послушник Свято-Троицкой обители, также оставшийся на Иссык-Куле и проводивший строго подвижническую жизнь, причислен к лику святых преподобных исповедников. Двое монахов монастыря, Серафим (Богословский) и Феогност (Пивоваров), убитые красноармейцами, прославлены и причислены к лику преподобномучеников.

Приобретая полуразрушенные постройки на берегу Иссык-Куля для своего приюта, Гульнара и не догадывалась, какая богатая история у этих развалин. Позже выяснился еще один удивительный факт: в советское время здесь был детский дом, последним директором которого был никто иной как родной дед Гульнары! Вот такие промыслительные совпадения. «У нас тут место священное, — говорит Гульнара. — Я чувствую, что наши святые монахи и мне помогают. У них ведь тоже свой приют при монастыре был, они знают, каково это — сирот воспитывать».

На содержание детдома государство не дало ни копейки. Сначала сироты жили на доходы от собственного бизнеса Гульнары. «Я думала, что буду продолжать бизнес, а для детей найму директора и буду обеспечивать детский дом сама, — вспоминает она. — Но те люди, которых я нанимала, обращались с детьми не так, как я бы хотела – повышали голос, наказывали. Мне пришлось управляться со всем самой и, в конце концов, я рассталась с бизнесом». Мы пьем черный чай с молоком на кухне детского дома в селе Ак-Булун. В окно видны соленые воды Иссык-Куля, а за ними — заснеженные пики Тянь-Шаня. Я слушаю Гульнару и пытаюсь понять, что заставило ее, преуспевающего бизнесмена, так круто развернуть свою жизнь.

Из детдома в бизнес и снова в детдом

Родители Гульнары были высокопоставленными чиновниками. Когда ей было восемь лет, отец скоропостижно скончался, у матери сдало сердце. Сделали операцию, после чего она уже не вставала с кровати. Девочку с четырьмя младшими братьями забрали из семьи и распределили по разным детским домам. Гуля попала в детдом имени Терешковой. «Я переживала за братьев, за маму, — вспоминает моя собеседница. — И когда услышала, что к нам едет какой-то важный гость, написала письмо, рассказала, что папа умер, что я хочу увидеть своих братьев и жить у себя дома». Важным гостем оказалась сама легендарная Валентина Терешкова. «Нас всех накрахмалили, выставили на линейке. Она проходит со свитой. А я через всю линейку как побежала и сунула ей в руки это письмо. А после линейки так сильно получила по голове, что на всю жизнь запомнила лицо воспитательницы, которая меня ударила».

Через полтора года в детдом приехала комиссия. Гулю начали водить по разным кабинетам. Семье вернули квартиру и назначили пенсию и за папу и за маму. Оказалось, что чиновники раскидали детей по разным детским домам специально, чтобы получить в распоряжение элитную квартиру. Мама умерла, пенсией Гуля распоряжалась сама, раскладывая деньги по кучкам. На тот момент девочке было 11 лет. «Братьев своих я очень чистенько одевала, потому что боялась, что если он грязненькие будут, то нас опять могут разлучить», — вспоминает она. В кухне на столе у нее всегда стояла тарелка с конфетами — на случай, если нагрянет комиссия. Братьям есть конфеты строго запрещалось, но мальчишки все равно их потихоньку таскали. И чтобы снова наполнить тарелку, Гуля собирала бутылки.

Окончив школу, поехала в Москву и поступила в Щепкинское театральное училище. Успешно закончила первый курс, но из дома сообщили, что братья «задурили», забросили учебу. Пришлось вернуться на родину, чтобы вразумить мальчишек. Дома Гульнара поступила в педвуз, с отличием его закончила и сама стала преподавать в университете. По киргизской традиции девушку похитили и выдали замуж, заступиться за нее было некому.

В перестройку Галина решила заняться бизнесом, начала закатывать в банки фрукты и ягоды и отправлять в Якутию. К 1994 ей удалось сколотить неплохое состояние. Как-то раз на входе в ресторан предпринимательница увидела стайку детей лет 8-9. «Они подбежали ко мне, говорят «тетенька, дайте нам денег». Я дала». После ужина Гульнара снова увидела эту малышню на улице, они сидели и нюхали клей. На следующий день предпринимательница побежала в правительство — она хорошо знала президента Акаева и его жену. «Они все были как глухие. Говорю, вы представляете, что происходит в стране! Давайте что-нибудь насчет детей решать! А они на меня смотрят, как на дурочку».

Тогда Гульнара и решила создать собственный приют, который станет для етей действительно домом. «А не просто казенное учреждение, где хлеб детям бросают на стол, как собакам, — говорит Гульнара. – В моем детдоме так было. Каждому по куску. А если плохо себя вел, то и этого не давали».

Детей гульнаре привозила местная администрация или сама их находила на улице. Одного нашла, в прямом смысле слова, на помойке – трехлетний ребенок как раз ел мертвого голубя. Мальчик не умел ни говорить, ни ходить, и передвигался на четвереньках. Родные дети Галины росли вместе с подобранными и стали им старшими братьями. Однажды к ним приехал архимандрит Наум из Троице-Сергиевой Лавры. «Вы хоть и не крещены, но живете как православная», — сказал батюшка. Вскоре Гульнара крестилась с именем Галина. В том же году местный предприниматель трагически потерял сына, и подарил детскому дому свой бизнес, а сам обратился в Православие и поступил в духовную семинарию. Теперь у Мээрим Булагы есть земля в курортной зоне и на ней 5 домиков и 2 скважины с горячей минеральной водой. Когда благотворителей нет, этот бизнес помогает прокормить детей и расплатиться за коммунальные услуги.

За время существования «Мээрим Булагы» из него выпустились 80 детей, в основном киргизы и русские. Дети называют директора мамой, а она считает каждого своим ребенком. 26 выпускников получили высшее образование, шестеро учатся в вузах России, четверо — в духовных семинариях. Всех выпускников можно назвать благополучными, среди них нет ни наркоманов, ни уголовников — результат, для российских детдомов почти недостижимый.

Кирилл МИЛОВИДОВ

Версия для печати

Тэги: Личность  Общество  Монастырь  Дети  Благотворительность и милосердие