Говорят, православные хорошо устроились: у них истина найдена, все решено, что такое хорошо и что такое плохо -- прописано и документально зафиксировано. И нет в их жизни поиска. Но не так все просто. В новой рубрике «Диалог» мы предлагаем к обсуждению жизненные вопросы, не получившие среди православных однозначного решения.
 ВЕДУЩИЙ РУБРИКИ: Иван СЕМЕНОВ, обозреватель ВГТРК, исполнительный продюсер телеканала «Вести».
Родился в 1971 году. Окончил отделение структурной и прикладной лингвистики филфака МГУ. Преподавал русский, математику, информатику и церковнославянский язык в Свято-Димитриевском училище сестер милосердия. Работал продюсером информационной службы Первого канала, шеф-редактором «Вестей» в 20:00 на телеканале «Россия», заместителем руководителя студии «Международная панорама», обозревателем итоговой программы «Неделя» на ТВЦ. Автор ряда документальных фильмов, в т. ч. «Апрель 2007, восстановление единства Русской Церкви» на канале «Вести». Соведущий программы «Спешите делать добро» на волнах радио «Радонеж». |
«Кругом враги: радуйтесь и веселитесь!»
-- «Выступим против кощунственного “празднования” дня святого Патрика!» «Очередная антиправославная выставка! Всем верным -- писать заявления в прокуратуру!» «Получая биометрический паспорт, предаешь Христа!»
Предупреждениями об опасностях, грозящих христианам, полон интернет и околохрамовые разговоры. Понятно, опасаться чего-то во внешнем мире естественно для любого живого существа. Но вот что такое «православные опасения»? И как отражать «православные» угрозы?
Например, страх за судьбу своей «православной страны»! «Вот, Россия -- православная страна, а в ней!..» Далее -- подставить самое наболевшее для сердца читателя: «…строят мечеть в Сергиевом Посаде», «…устраивают кощунственные выставки», «…отмечают Хэллоуин».
Когда в интернете я предложил на такие вещи не реагировать, потому что Бог поругаем не бывает, мне сразу возразили, что «Бог не бывает, а вот вера и святыни -- бывают, поэтому надо писать в прокуратуру, запрещать законодательно и устраивать крестные ходы-демонстрации».
Задумаешься -- и впрямь святыни «поругаемы» еще как бывают. Может, правда, прокурору написать?
…В середине позапрошлого века итальянский археолог Гарручи вел раскопки античного поселения на Сицилии. В слое, относящемся к третьему веку нашей эры, он обнаружил на дворцовой стене граффити. Карикатуру. На ней -- человек с рукой, поднятой как для крестного знамения, стоит перед крестом, на котором распято… животное. Вроде лошади. И подпись по-гречески: «Алексамен -- сам то же получит». Распнут то есть дурачка Алексамена за его нелепое христианство.
И я вот часто думаю о судьбе нашего единоверца Алексамена. Кем он был? Возможно -- дворцовым рабом. Не исключено, что свободным ремесленником. Но сицилийскому архонту -- тогдашнему аналогу прокуратуры -- Алексамен пожаловаться на «кощунство язычников», конечно, не мог. «Сектант и человеконенавистник» -- так звали христиан.
Но вот кем Алексамен стал, можно предположить довольно надежно. Мучеником, скорее всего. Вероятно, прав оказался неведомый насмешник -- автор карикатуры с лошадью на кресте.
А теперь вопрос: что же стало с верой Алексамена после того, как его самого убили, а над святынями его надругались? Она погибла?
Да нет! Она, как пожар, захватила полмира! Практически всякий видевший в первые века казнь христианина становился неисцелимым носителем этой «заразы». Не мог забыть человек, как казнимый благословлял убивающих. Это было так дико и немыслимо для античного мира, что тот рухнул.
И что же -- стал христианским!?
Многие говорят -- да.
Но я вот уверен, что мир по природе своей не может быть христианским. Не может существовать в кодексе административных правонарушений штраф за «нежелание идти два поприща с тем, кто принуждал тебя идти одно». Так что если руководители государства переусердствуют с его «православными основами» -- люди пойдут справки на работу брать о ежегодной исповеди. А ежегодная исповедь, по свидетельству очевидцев, в России в девятнадцатом веке -- в силу всеобщего владения основами православной культуры -- часто звучала так: «Грешен против 5-й, 7-й и 8-й заповедей. Причащаться в Великий Четверг, батюшка?»
Вот этого я боюсь по-настоящему! Как только христианство будет установлено как правило жизни общества -- в этом «христианстве» сразу же пропадет место для Христа, воплощенной Любви, которую нельзя «учредить» в сердце человека никакими правилами. И нам останется только сказать Ему словами Великого Инквизитора у Достоевского: «Уходи и не мешай нам!» Не мешай строить православную страну, не мешай изучать христианскую культуру, не мешай нашим благочестивым властям и воинству…
Так что мой самый великий страх -- Православие, которое «может за себя постоять», разбирается с обидчиками не молитвой за них, а в судебном порядке.
Есть еще маленький страх: множество гадости в окружающем мире. Этот страх прежде всего за детей. Враги здесь не люди, а страсти, глупость и массовая культура, делающая на всем этом деньги…
Но с этим страхом хоть понятно что делать! Есть хорошее слово «фанатизм». В переводе -- вера до смерти. Я детям просто говорю: «Мы -- другие. Мы -- фанатики. У друзей компьютерные игры -- а у вас встреча с Богом каждое воскресенье. Это ваше маленькое мученичество. Если вы хоть чуть-чуть не мученики -- какие же вы христиане?!
Не нравится? Не вопрос! С удовольствием включу тебе компьютерную игру! Вместо воскресной литургии…»
Это, наверное, жестоко и непедагогично. Но это строит настоящую «православную страну» в одной отдельно взятой детской душе. Ведь он сам выбирает литургию вместо компьютера. Как Алексамен с древней карикатуры -- сам выбрал свою судьбу.
 ОППОНЕНТ: Валерия ЕФАНОВА, главный редактор газеты «Лампада».
Родилась в Москве в 1978 году. Окончила философский факультет РГГУ и аспирантуру. Замужем, трое детей. |
«Мы вправе укреплять свой дом как осажденную крепость»
-- «Фанатизм» -- хорошее слово. Но есть гораздо лучшее слово «фундаментализм» -- укорененность в вере. Фанатик готов на смерть, но, поверьте, правильно жить гораздо сложнее, чем быстро умереть. Фундаментализм предлагает такую возможность «тихого и безмолвного жития». Мы -- жители осажденного города, снаружи толпятся враги (или те, кого мы принимаем за врагов). Часть горожан предлагает залить неприятелей под стенами замка горячей смолой, другая -- выйти с белым флагом. Но в замке есть еще и матери с детьми…
Сейчас в православных кругах модно говорить об опасности ухода в гетто, о необходимости миссии. Но давайте вспомним, кто во время оно становился миссионером, прокладывал путь? Монах, инок -- никак не многодетная мать.
Никак не стоит выпихивать на передний край детей, у нас, слава Богу, не французская революция на баррикадах.
Зерно прорастает в темноте, покое и тепле. Произведения искусства создаются в затворе мастерских. Духовное делание совершается в кельях. Почему же ребенок -- неокрепшее существо -- должен быть доступен всем ветрам?
Мы боимся, что он вырастет в обстановке «ватной комнаты» и сломается, столкнувшись с жестокостью окружающего мира. Мы сами выводим его вперед и говорим: «Сражайся! Спорь с одноклассниками, становись мучеником!» Или: «Тебя окружают враги».
Если мир не идет нам навстречу, мы вправе укреплять свой дом как осажденную крепость. Не впадая в крайности, ища царский срединный путь. С любовью ко всем -- и в первую очередь к собственным детям. Мы должны быть готовы выйти на передовую, чтобы дать нашим детям набраться сил и вырасти, чтобы за нашей спиной была достойная смена.
И ребенок, растущий в любви, должен знать, что он сражается не против чего-то, а за. За свой дом и свой мир.
 ЭКСПЕРТ: протоиерей Александр СОРОКИН, настоятель храма Феодоровской иконы Божией Матери в честь 300-летия Дома Романовых г. Санкт-Петербурга, председатель издательского отдела Санкт-Петербургской епархии |
«Как не раствориться в мире, но не возненавидеть его?»
-- Думаю, за желанием «силового христианства» часто лежит страх, опасения за собственную безопасность, стремление спрятаться от борьбы. Осмелимся предположить, что подобное чувство посетило и великого апостола Петра, который после своего знаменитого исповедания Иисуса Мессией (Христом) услышал о том, что Спаситель должен быть распят и убит, и стал пытаться отговорить Его от этого. Господь ответил: «Отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (Мк. 8, 33).
Как же не раствориться в мире, но и не возненавидеть его? Об этом главном парадоксе христианства писал евангелист Иоанн Богослов. Действительно, мир «лежит во зле» (1 Ин. 5, 19), христианину нельзя слиться с ним, то есть стать участником «злых дел». Но тот же апостол приводит слова Спасителя: «Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3, 16). Итак, «мир лежит во зле», но: «Бог возлюбил мир». Почему Бог любит мир? Да потому, что это Его творение. Вот потому и нам можно и стоит любить мир вокруг себя и ни в коем случае его не ненавидеть. А как же тогда высказывание из того же Евангелия, что «мир вас ненавидит» (Ин. 15, 18)? Мир ненавидит верных учеников Христовых той частью, которая в грехе, в тех проявлениях, которые противны Богу. Но: «Мужайтесь: Я победил мир» (Ин. 16, 33).
А чем победил? Не будем торопиться сразу «правильно» отвечать: Крестом и Воскресением. Да, конечно, Крестом и Воскресением, но путем ко Кресту и, скажем яснее, причиной Креста стала бесстрашная, здравая, простая и мудрая проповедь о том, что начинать исправление нужно с себя, а не с поиска сучьев в чужих «зеркалах души» с дальним прицелом квалифицировать эти сучья как вражеские стрелы, направленные на нас.
P.S. Вы можете прислать на наш сайт свои отклики. Самые интересные из них будут опубликованы в бумажной версии «НС»!
См. также:
Знакомьтесь: наш колумнист Иван Семенов!
Версия для печати
