Молодежь уходит из Церкви, можно констатировать, что в современной церковной жизни совершенно реально присутствует проблема расцерковления. Но почему молодые люди покидают Церковь? Чего они не находят в Церкви и что из церковной жизни их отталкивает? Об этом в своем докладе, прочитанном в сентябре на Успенских чтениях в Киеве, рассказывает доктор церковной истории, преподаватель ПСТГУ священник Георгий Ореханов
Миф о вечном возрождении
Церковная история с 1991 и по настоящее время – период, на который оказали влияние два важнейших фактора. Во-первых, это крушение авторитарного режима, рождение свободы, к которой мы все оказались не готовы. Во-вторых, это новое «окно в Европу», канал, через который мы познакомились с новыми тенденциями европейской жизни, в частности, в сфере религии. На волне «новой жизни» мы все были близки сказать следующее: «вот, мы преодолеем пережитки тоталитарного атеистического режима, вот, мы исправим недостатки в церковной жизни, и все будет в порядке, в Церковь придет молодежь, интеллигенция, вся Россия». Однако до такого положения еще довольно далеко.
Казалось бы, последние статистические данные свидетельствуют о том, что очень серьезных поводов для беспокойства нет. Действительно, по данным Аналитического центра Юрия Левады, социологи которого в августе текущего года провели опрос 1600 россиян, с 2007 года количество православных в стране увеличилось на 13%, а мусульман - на 2%; число неверующих в стране сократилось в целом с 33% до 22%. Важно учесть, что в 1991 г. этот показатель был равен 57%, а в 1999 – 39%. Кроме того, показательно, что уже в этот период неуклонно сокращалось количество жителей России, вообще отрицавших существование Бога или «высшей силы» (с 21% в 1991 г. до 16% в 1999 г.) .
За период с 2007 по 2011 г. с 59% до 47% сократилось число тех граждан, кто никогда не ходил на религиозные службы, при этом теперь больше верующих делают это еженедельно или ежемесячно (в целом на 4%). Делают это еженедельно 3%, ежемесячно - 7%, раз в году - 11%, еще реже - 10% опрошенных. Сравним эти показатели с аналогичными данными за период с 1991 г. по 1999: ежемесячно посещали богослужение 6-7% опрошенных. Показательно, что очевидный рост интереса к религии не сопровождается таким же «качественным» ростом, например, интенсивности посещения богослужений. Как только мы сталкиваемся не с количественными, а с качественными показателями, картина несколько меняется. В ходе опроса в 1999 г. выяснилось, что 82% русских считают себя православными, но из них только 40% - верующими. Другими словами, россияне воспринимают Православие не столько как мировоззрение и соответствующий ему образ жизни, но скорее как этно-культурную традицию .
Новые социологические исследования подтверждают выявленную ранее картину: «при том, что более половины россиян считают себя верующими православными, в воскресенье Христа твердо верят лишь 21 процент. Кроме того, по данным социологической службы «Среда», более половины россиян (51%) верят в возможность сглаза и порчи, причем среди них большую долю занимают лица с высшим (неполным высшим) образованием, учащиеся и студенты. Более трети опрошенных «прислушиваются к астрологическим прогнозам» .
Какое место в это картине занимают дети и молодежь? К сожалению, такой официальной статистики, да еще по разным возрастным категориям, в России, насколько мне известно, пока не существует. Но разрозненные данные, присутствующие в православных средствах массовой информации и являющиеся итогом рефлексии церковной ситуации за последние 20 лет, свидетельствуют, что дети, выросшие в православных семьях и впитавшие Православие с молоком матери, довольно часто уходят из Церкви. Священнослужители свидетельствуют, что очень часто в церковных семьях дети не получают подлинного христианского духовного и нравственного воспитания. Заметим, что гипотетическая цифра «отошедших» в различных интервью священников варьируется, называют 2/3, 75%, 8 из 10 детей, выросших в церковных семьях, и т.д. Более того, в церковной жизни стало появляться представление, что дети, выросшие в храме, все равно когда-нибудь уйдут из него, поэтому нужно их приготовить к такому уходу. Вот какой совет своим прихожанам дает один из священников: «Как можно чаще причащайте маленьких детей, чтобы потом, когда они уйдут из церкви, им было легче вернуться» .
Таким образом, можно констатировать, что в современной церковной жизни совершенно реально присутствует проблема расцерковления. Каковы причины и особенности этого явления?
Молодежь в Церкви
В конце 80-х – начале 90-х годов прошлого века в Церковь пришло большое количество молодых людей, которые были поистине вдохновлены перспективой жизни в вере, перспективой создания христианской семьи и воспитания детей. Однако со временем оказалось, что молодые семьи начинают испытывать в этом процессе большие трудности, связанные, в первую очередь, с отсутствием опыта и традиции православного воспитания. Эксперименты «молодых родителей», по-своему понимавших, что такое пост, молитва, хождение в Церковь, привели к тому, что наши дети фактически были лишены детства. Важно при этом, что поколение, выросшее в эти годы, в значительной степени по-иному воспринимает традиционные для своих родителей ценности (музыка, кино, чтение и т.д.) .
Попытаемся на основании свидетельств различных источников (интернет-публикации, устные беседы, квази-богословские тексты) систематизировать причины ухода молодых людей из Церкви.
1. Ложное «церковное» воспитание в постсоветских семьях. Фарисейство родителей, причем и в семьях священников: «дети, повзрослев, открыли для себя двуличие своих родителей, которые в храме одни, а дома – другие» . Вообще отношения в семье, в том числе и христианской, часто характеризуются отсутствием доверительности, открытости, терпения родителей, уважения к детям. Важным следствием этого является то обстоятельство, что даже когда детей удается приобщить к церковной жизни, мы часто передаем им не веру, а маловерие.
2. Искажение церковной жизни, часто ложь квази-церковной среды, отсутствие любви и уважения к людям. Корыстолюбие и роскошь в жизни части духовенства, равнодушие и даже хамство по отношению к простым людям.
3. Неправда церковной жизни в более широком, социо-культурном контексте, часто невосприимчивость к реальным проблемам людей, социальная несправедливость, склонность к коммерциализации, «торжество неправды, несправедливости, наглости и алчности, а также унижение чести, совести, таланта и честного труда» . Суровым приговором выглядят слова известного московского священника, прот. А. Уминского: «Церковь сегодня не говорит ничего такого, о чем думают и говорят все люди, о тех проблемах, которые нас тревожат» .
4. Низкое качество богослужения, чтения и пения, отсутствие яркой проповеди и опыта катехизации, массового духовного образования и просвещения.
Мне кажется, можно говорить о том, что Православие во всей своей полноте, целостности, одновременно сложности и простоте, красоте и привлекательности практически неизвестно современному россиянину, причем не только молодому. Объяснить нашим современникам, что Бог есть Троица, что Христос – Богочеловек, пришедший искупить и спасти наш мир – архи-сложная миссионерская задача. Именно поэтому проповеди энергичных миссионеров-священнослужителей на рок-концертах или в среде байкеров превращаются часто в пресную агитацию, не имеющую реальных последствий.
5. Проблемы роста, кризис взросления, психологические, нравственные и духовные аспекты трансформации личности и характера, в первую очередь юношеский максимализм, желание скорой самореализации, которое не находит путей выражения в церковной жизни. В нашей церковной жизни отсутствует «образ христианского делания в мире». Очень часто нашим детям и нашей молодежи просто нечего делать в Церкви и в России, мы не можем вообще или плохо можем найти для них сферы применения талантов, устремлений, мотивации и горения.
6. Физическая и психологическая усталость, перегрузки, время, потраченное на многочисленные дополнительные занятия, кружки, транспорт, то, что можно назвать агнозисом «перегруженности рабочего графика» и «синдромом воскресного дня».
7. Неготовность и неспособность справится со своими собственными грехами, из которых главными являются грехи, связанные с сексуальной сферой.
8. Активное проникновение в российские реалии (образовательные, воспитательные, культурные, политические, социальные) элементов западного мышления т.е. усиление рациональной составляющей, которая в жизни европейского общества актуализировалась особенно ярко еще в эпоху Просвещения. Следствие – исключительно позитивистское воспитание в школе, рационально-позитивистский тип преподавания и науки в высшей школе. И, что очень важно, тотальная демократизация всех общественных институтов, которая в свое время повлекла за собой демократизацию в церковной жизни на Западе, тенденцию, проявляющуюся уже и в нашей церковной жизни.
9. И, наконец, последнее, но, пожалуй, самое значительное - секулярные тенденции современной жизни. Для русского молодого человека начала третьего тысячелетия актуальна, если не сказать – «остро поставлена», проблема восприятия современной европейской культуры, с одной стороны, далекой от веры и религиозности, с другой – привлекательной для молодежи, с точки зрения возможностей самореализации, образования, карьеры.
Итоги двух десятилетий свободы
Таким образом, мы вплотную подошли к важному вопросу: к чему мы, являясь родителями, священниками, учителями, оказались не готовы?
Ответ на него должен учитывать несколько важных обстоятельств.
А) Проблема изоляционизма.
Речь идет о способности священнослужителей говорить с представителями молодежи на одном языке.
В) Церковь и молодежные субкультуры.
В т. н. постмодернистскую эпоху для молодежи особое значение имеет религиозное самоопределение в рамках конкретной субкультуры. Именно поэтому мы в последнее время так часто слышим о миссии среди байкеров или посетителей рок-концертов. В Европе подобного рода деятельность уже оформилась в виде конкретных миссий, например, существуют миссии для серфингистов, молодежи из неблагополучных районов больших городов (например, в Англии речь идет о крупных промышленных центрах – Манчестере и других городах) и т.д. Очень характерны высказывания инициаторов подобных движений в разных странах мира, например: «Если вы хотите охватить миссией молодежную культуру, то вам следует перенести христианскую веру в эту культуру» - слова Райнхольда Кребса, регионального представителя лютеранского движения EJW в Вюртемберге (Германия). И еще одно показательное высказывание: «На мой взгляд, основной проблемой в большинстве европейских стран является преодоление установки «я католик, а значит христианин», то есть восприятия религии как наследства, вместо выстраивания личностных отношений со Христом» - эти слова принадлежат региональному руководителю организации христиан-серфингистов Филу Уильямсу .
Данная проблема уже начинает осмысляться и в России. Вот как ее формулирует свящ. Д. Свердлов: «Церковь сама сегодня представляет собой субкультуру, которая преломляет через себя и навязывает привычки и вкусы того большинства, которое на текущий момент составляет подавляющую статистическую массу прихожан. Как ни странно, но все еще продолжается дискуссия о взаимоотношениях церковного сообщества и рок-музыки. Человек ставится перед выбором: либо отказ от церковности, либо отказ от культурной самоидентификации, которая является частью самоидентификации личностной». Конечно, в такой постановке ситуация выглядит абсурдно – Церковь не может быть субкультурой.
Я хотел бы присоединиться к двум важным выводам, которые по итогам «двух десятилетий свободы» делает немецкий специалист по истории Церкви проф. Х. Оме:
а) религиозное возрождение девяностых годов ХХ в. в России не привело к действительному широкому обновлению, не превратило «традиционную православную религиозность» в массовый феномен;
б) большой авторитет Русской Православной Церкви в значительной степени имеет для многих россиян в первую очередь национальное и культурное, а не религиозное измерение.
В настоящее время Россия впервые вплотную соприкоснулась с теми процессами в сфере веры и религиозности, которые были характерны для европейской культуры в середине 1960-х годов. Именно в этот момент Европа оказалась не готова к новым вызовам, идеологами и носителями которых стали, главным образом, представители поколения молодежи. Достаточно вспомнить пресловутую сексуальную революцию или впечатляющий триумф группы «Битлз», который имел далеко идущие последствия – возможно, в первый раз проблема успешной самореализации при отсутствии минимума необходимых ресурсов была поставлена столь остро. Россия, пережив страшную волну гонений на веру и Церковь, период насильственной атеизации населения, стоит перед новой волной секулярности, вызванной современными процессами (глобализация, модернизация образовательного процесса и т.д.).
Именно поэтому, учитывая накопленный опыт, перед лицом новых вызовов, нам необходимо серьезнейшее осмысление того, что с нами произошло за эти двадцать лет. Необходимо новое осмысление церковной традиции в современной жизни и поиск таких форм, в которых Благая Весть будет доступна для современного молодого человека, будет донесена до него на понятном ему языке. Как подчеркивает А. Десницкий, «потому так трудно дается нам разговор о расцерковлении, что он, на самом деле, подразумевает самый серьезный разговор о сути нашей церковности, о ее формах в современном мире, о практике духовной жизни» . В Церкви молодому человеку должно быть не только интересно, но здесь он должен находить пространство для свободной самореализации, и здесь, боюсь, введения формальной должности «ответственный за работу с молодежью» совершенно не достаточно. Как это не парадоксально и непривычно для всех нас, мы уже столкнулись с необходимостью сделать для молодого человека поколения постмодернизма актуальными Евангелие и Церковь, веру и Христа. И должны учиться сделать это убедительно, именно сделать, а не просто рассказать.
При этом в наших рассуждениях должно присутствовать четкое понимание того, от чего Церковь не может отказаться, не перестав быть Церковью. Противопоставление «религии страха» и «религии любви», стремление «не потерять молодежь» любыми средствами, в частности, разрешив ей делать в церковных границах все, что только заблагорассудится. Это опасная тенденция, ибо критика современной церковной жизни часто ведется с секулярных позиций. Мы должны понять, что критика секуляризма не может вестись с секулярных позиций. Эта критика должна быть взвешенной и сбалансированной, она не должна ограничиваться констатацией кризиса, ибо в конечном итоге кризис – это суд, т.е. переосмысление старого багажа и возможность реального церковного обновления, которое, в конечном итоге, есть всегда возвращение к Традиции.
Вторая часть доклада - Молодежь и процесс секуляризации 2
Версия для печати
