Православие в католической столице Польши

Единственный православный приход в почти миллионном Кракове объединяет профессоров и студентов, поляков и иммигрантов. Здесь все непривычно для русского глаза: стоящий в ряду других таких же домов дом — только маленький куполок над входом говорит, что это церковь; несколько лестничных пролетов до входа в сам храм; священник живет прямо при храме. О жизни православных в Кракове рассказывает его настоятель протоиерей Ярослав Антосюк.

Храм Успения Божией Матери г. Краков

— Кто ваши прихожане сегодня?

— У нас многонациональный приход. Краков — это культурный и академический центр Польши: только студентов здесь около 200 тысяч. Среди наших прихожан есть студенты:многие приезжают на время учебы, но потом остаются — либо женятся, либо находят работу, которую в почти миллионном городе найти легче, чем в деревне или маленьком городке. Есть профессора из наших высших учебных заведений. Вы найдете здесь поляков со всей Польши. Есть и иностранцы, многие живут десятками лет: больше всего россиян, украинцев и белорусов, потому что граница близко. Кроме того, здесь много болгар, есть румыны, молдаване, сербы, чехи. Есть люди из почти любой европейской страны, есть даже копты: когда они приезжают в Европу, их духовники из Египта велят им отыскивать православные храмы и ходить туда. Есть армяне и киприоты.

Протоиерей Ярослав Антосюк

— Сколько людей приходят на службу?

— Всегда по-разному. На воскресную литургию — от 50 до 150 человек. В среднем — 80. На вечернее богослужение — человек 20–30. На Пасху — 500. Столько у нас, конечно, не помещается, поэтому стоят не только на лестнице и при входе, но и на улице. Поскольку в Пасхальную ночь мы не можем обойти храм крестным ходом, мы идем на улицу — в одну сторону по тротуару, потом переходим улицу и возвращаемся по другому тротуару. В этом году мы уже обошли круг и вернулись, а люди все еще продолжали выходить из храма.

В Пасхальную ночь

— На каком языке вы служите и проповедуете?

— Служим всегда на церковнославянском, Евангелие и Апостол читаем по-славянски и по-польски. А проповедь бывает по-разному: кого вижу в храме, на языке тех и говорю. Стараюсь, чтобы люди чувствовали себя здесь как дома. Таинства и обряды — Крещение, Венчание, отпевание, панихиду — могут попросить отслужить на польском, я отслужу. Бывает, что католики приходят заказать панихиду по своим предкам — православным.

— Прихожан из смешанных браков у вас много?

— В нашем приходе большинство браков — смешанные. Когда люди готовятся создать семью, я стараюсь объяснить им все сложности, чтобы потом не было торговли: часть таинств у католиков, часть у православных. Бывает, что венчаются в одной Церкви, детей крестят в другой. Есть такой крест — жить семье в двух конфессиях. Я спрашиваю: поднимете? Сможете? Я вижу, что некоторые живут.

Стараюсь помочь, чтобы не было ситуации «кто кого перетягивает». Прошу решиться, в какой конфессии дом будет жить, где они примут Таинство Брака — чтобы там и крестили детей и сознательно жили дальше. Плохо, если люди откладывают это решение на неопределенное будущее. Всегда присоединяются семьи — родители, которые хотели бы отвести внуков в костел.

Надо учитывать, что Польша — очень традиционная страна, здесь религиозность культивируется. Первое причастие ребенка в 7–8 лет — это такой праздник в семье, что к этому готовят дом и костюмы, подарки детям. Люди берут кредиты, делают ремонт в квартире, родные съезжаются из других городов. Поэтому давление общества на уходящих из костела очень велико. И я говорю молодым: если вы сегодня будете скрываться, не решитесь сказать родителям, как будете жить и в какой Церкви, то потом будет только тяжелее, и выдержите ли вы? Я не рассказываю в красках, это должно быть собственное решение взрослых людей, это они берут на себя ответственность, и ее нельзя сбрасывать ни на священника, ни на епископа (у нас на межконфессиональный брак всегда требуется благословение архиерея, а с протестантами — любыми — венчание невозможно).

Даже если католикам в костеле говорят, что они могут у нас причащаться, мы их не причащаем. Исключение может быть только в случае смертной опасности — когда, например, крестить может мирянин и даже без воды. Но угроза смерти и неделя отпуска в Греции — это разные вещи. С нашей точки зрения причащать католиков в обычных обстоятельствах нельзя.

Людям в семье нужно найти общее согласие о вероисповедании. Это должно быть ясно с самого начала, иначе будут сложности, вплоть до того, что я видел, как браки распадались. Люди расходятся, а там уже дети, ответственность.

Кроме того, нужно помнить, что дети вырастут, и все, что ты заложишь, принесет плоды. Он сам решит, пойти ли ему в Католическую или в Православную Церковь.


— Главное, чтобы ребенок атеистом не стал.

— Эта опасность есть. Если родители будут ссориться из-за Бога, ребенок потом никакого Бога не захочет. Если родители страдают и спорят из-за этого, он может Бога просто возненавидеть. Это будет поражение для духовности семьи.

За мою практику только одна девушка пошла в костел, остальные венчались в православной церкви. На самом деле, если даже ребенок крещен в костеле, но он видит, что православный родитель живет по вере, видит не только традиции и формализм, не только внешнее, то он примет православие. У меня была на приходе девушка, которая ждала, чтобы ей исполнилось 18, чтобы перейти в православие — таково было условие ее родителей, и отец-католик с уважением принял решение дочери.

— Приходская жизнь продолжается после службы?

— Конечно. Мы, например, ездим в паломнические поездки. Когда собрались в первый раз, в автобусе было только трое наших прихожан, а остальные были — католики, примкнувшие к нашей поездке как к экскурсии. А когда недавно ездили, в автобусе уже была только одна католичка, и то она не чужая Православию и нашему приходу: она ходит на иконописные курсы при храме, и я вижу, как для нее это важно. Когда она вышла на пенсию, она решила заняться своей духовной жизнью. Когда мы освящали в храме первую написанную ею икону, я видел, как она плакала.

— Кроме иконописных курсов, есть ли воскресная школа для детей?

— В Польше в государственных школах преподается Закон Божий. Наши православные дети разбросаны по множеству школ, каждый учится в своей. Закон разрешает открыть межшкольный катехизический пункт при православном приходе — и у нас он зарегистрирован. Начиная с садика, потом в начальной школе, гимназии, средней школе — они получают у нас свидетельство с оценками, которые идут в их государственный аттестат. Есть школьная программа для каждого класса, утвержденная государством. Правда, у нас мало детей, около 40, и мы можем соединить два класса, но программы придерживаемся.

Конечно, главное — воцерковление детей, чтобы они чувствовали, что они не одни. Я хочу, чтобы они сплотились. Проповедь я всегда говорю не после Евангелия, а в самом конце службы, и дети от проповеди освобождены: они в это время идут на верхний этаж, в приходской зал, а там дежурные родители уже приготовили для них завтрак. Потом родители, внимательно выслушавшие батюшку, расходятся общаться — вокруг много кафе, а дети — на занятия по группам.

— У общины хватает средств содержать храм? Государство не помогает?

— Церковь полностью отделена от государства, приход должен содержать себя полностью: зарплата священнику, ремонты, коммунальные услуги. Если бы мы жили только на пожертвования прихожан, было бы очень сложно. Бог знает. Но у нас есть помещения на первом этаже, мы их сдаем, и это позволяет откладывать на ремонт и какие-то покупки для храма. Сейчас на первом этаже магазин товаров для художников (холсты, краски). В нашем иконописном кружке учащиеся тоже делают взносы, и это позволяет оплатить хотя бы электричество в приходском здании. Стараемся избежать и прямой коммерции, и такой ситуации, когда не на что будет оплатить коммунальные услуги.

В Польше еще важно, что каждый человек прикреплен к приходу того храма, ближе всего к которому живет. В Кракове один храм, это не так ощущается, но и здесь, если вы придете в другой храм и попросите крестить ребенка или совершить венчание, вам скажут: у вас же есть храм, идите туда. Здесь нельзя, как в Москве, ездить на другой конец города. Когда появляется новый приход, даже если храм еще не достроен, туда назначается настоятель, и все местные жители должны ходить туда. Если бы такие же правила были в Москве, храмы по «программе-200» строились бы быстрее.


— В России в городе священник редко живет при храме, как вы.

— В Польше это нормально. Если строится храм, то рядом строится приходской дом, где будут жить священники этого храма. В России так же было до революции. Даже если нет никаких табличек, в ближайшем к храму доме будут искать священника. Люди приходят, звонят, пишут по e-mail с самыми разными вопросами. Кто-то интересуется православием. Звонят учителя, профессора, директора, чтобы я рассказал о православии. Есть чисто житейские вопросы. Бывает, что обращаются с просьбами и с общественными вопросами, приглашают на мероприятия — городские, культурные.

— В том числе межконфессиональные?

— Например, была встреча «Вера, сила и мощь» — чтобы людям, особенно молодым, которые ищут веры, ищут ответов на самые главные вопросы, чтобы не потеряться в мире этики, но которым почему-либо сложно переступить порог храма, дать возможность встретиться с нами на «нейтральной территории». Собрались на футбольном стадионе. Прочитали отрывок из Евангелия, католик рассказал свое толкование, я рассказал свое, еще был лютеранин. Потом мы должны были выйти на поле, чтобы к нам могли подойти, но по правилам стадиона это оказалось невозможно. Потом все прошли с шествием в Краков — чтобы показать, что среди христиан есть и молодые люди. Среди светского секуляризированного общества нам иногда уже говорят в глаза, что христиане часто стыдятся своего христианства. Пока моих детей заставляют снимать крестики только в бассейне и в больнице — объясняя это техникой безопасности.

— Праздный или даже пьяный интерес к священнику в Кракове — редкость?

— Этого не избежишь, но это не такая частая проблема. Я и по городу обычно в рясе хожу, только в садик за детьми иду без рясы — так принято. На самом деле людям нужно видеть священника в рясе. У меня и бомжики есть знакомые, одного моя дочка называет только «твой друг»: «Папа, пришел твой друг». Я с ним уже несколько лет назад встретился, и он мне понравился: хотя он в сложном положении, у него не пропадает улыбка. Бывает, конечно, что домофон кто-то нажмет в два часа ночи. Кто-то для шутки, а кто-то выпил больше, чем может. Но чтобы это прямо осложняло жизнь — я бы не сказал.

— В Кракове всегда был единственный православный храм?

— Краков был столицей Польского королевства, и есть сведения, что сюда приходили еще ученики равноапостольных Кирилла и Мефодия. Но от Средневековья осталась только археология, а не доказательства существования общины. Затем все короли, даже если они не были поляками, принимали католичество, и оно здесь царило. Брестская уния 1596 года — трагическая дата для православных в Польше, когда возникает Греко-католическая Церковь. Была идея сделать из двух церквей — православной и католической — одну, но в итоге вместо двух получилось три. Поскольку Краков — столица этой идеи и резиденция короля, который эту идею проводил, здесь исключений быть не могло: никакой речи о православных приходах или структурах здесь не могло быть до начала Первой Мировой войны. После этой войны здесь оказалось много интернированных в лагере для пленных с Востока. Среди них было много православных и католиков. Во львовских архивах сохранилась дата: в 1918 году там были отслужены первые богослужения, поскольку среди интернированных были и православные священники.

Храм был открыт и освящен в 1923 году. На самом деле это парадокс: в период между Первой и Второй Мировой войной православные храмы в Польше наоборот закрывались и разрушались, особенно на территории, принадлежавшей при разделе Польши Российской империи. После Первой Мировой из считали наследием оккупации, а поскольку Русская Православная Церковь была секуляризирована (т.е. все ее имущество перешло государству), польские власти разрушали храмы под предлогом, что это военный трофей. Были разрушены сотни храмов. А в Кракове наоборот: здесь стояла армия маршала Пилсудского. Среди военнослужащих в гарнизоне было около 3,5 тысяч православных, и для них и их семей открыли храм. Маршал Пилсудский был мудрым стратегом и знал, что нужно позаботиться о нравах своих воинов. Были здесь и православные мирные жители: пусть несколько десятков, но это были коренные жители Кракова.

— Правда, что приход открыли в здании бывшей синагоги?

— Сначала храм был не здесь. В 1923 году перестроили часть здания бывшей конюшни. Сейчас это здание Малой Оперы на улице Любич. Второй храм открылся в 1927 году в большом зале в военном гарнизоне — сейчас это улица на Гроблях, с Вавеля видно гостиницу Шератон — туда вошли помещения бывшего гарнизона.

Когда в 1939 году немцы вошли в Краков, они выселили и польских военных, и православный приход. Какое-то время храма не было вовсе.

Там, где храм находится сегодня, в 1932 году евреи открыли молельный дом благотворительного общества. В 1939 году он был ликвидирован немцами, как и все остальные синагоги. В этом здании немцы устроили мебельную мастерскую. Когда православные попросили дать им здание, им сказали: договоритесь с новым владельцем, а власти возражать не будут. И с 1940 года сначала только комната с храмом, а потом и весь дом стал принадлежать приходу. История прихода изложена подробно на сайте: krakow.cerkiew.pl


Храм Успения Божией Матери находится на улице Шпитальна, дом 24.
Экскурсия по церкви проводится ежедневно в 15-00 для групп от 10 человек за добровольное пожертвование .

Версия для печати

Тэги: Церковь  Паломничество  Приход  Поместные Церкви