Воскресное Евангелие: Слепой из Иерихона – исповедник Христа

«Когда же подходил Он к Иерихону, один слепой сидел у дороги, прося милостыни,
и, услышав, что мимо него проходит народ, спросил: что это такое?
Ему сказали, что Иисус Назорей идет.
Тогда он закричал: Иисус, Сын Давида! помилуй меня.
Шедшие впереди заставляли его молчать; но он еще громче кричал: Сын Давида! помилуй меня.
Иисус, остановившись, велел привести его к Себе: и, когда тот подошел к Нему, спросил его:
чего ты хочешь от Меня? Он сказал: Господи! чтобы мне прозреть.
Иисус сказал ему: прозри! твоя вера спасла тебя.
И он тотчас прозрел и пошел за Ним, славя Бога; и весь народ, видя это, воздал хвалу Богу»
(Лк. 18, 35-43).


Исцеление иерихонского слепого, фреска нартекса, Сербия. Косово, Печь, XIV в. Фото: Ruicon.ru

Священник Сергий КРУГЛОВ:

Почему именно это повествование об исцелении слепого значится в веками установившемся порядке богослужебных чтений, звучащих на Литургии именно в день важнейший, день воскресный, день полноты Царства Божия – мы знаем: все евангельские воскресные чтения после праздников Богоявления ведут нас, вслед за Христом, по Его земному пути, к дням Великого поста, к претворению в жизнь таинства восхождения Сына Божия – на страшные страдания, на крестную смерть и чрез нее – к Воскресению, к Пасхе, праздников празднику и торжеству из торжеств?..
Кто-то недоуменно пожмет плечами: вообще, Спаситель совершил немало чудес во дни Своей земной жизни.

И иные места Евангелий, описывающие эти чудеса, несут явные нравственные уроки, вроде урока благодарности, который мы можем извлечь из чуда исцеления десяти прокаженных, или урока безоглядной веры как «уверенности в невидимом», которую явил язычник-сотник, у которого Христос исцелил слугу, нас впечатляет срок – тридцать восемь лет – в течение которого парализованный терпеливо ждал часа своего исцеления у Овчей купели, нас потрясает власть Спасителя над косной материей, когда Он ходит по водам, одним Своим словом укрощает бурю, умножает число хлеба и рыб, или Его власть над самой смертью, когда Он выводит из погребальной пещеры Лазаря…

Повторяем, этих исцелений болящих, изгнаний беса из бесноватых Христом -- было много. Иные из них упоминаются общим словом, народ Израиля к моменту, описываемому евангелистом Лукой, уже знал о чудесном Пророке и Целителе из Назарета, ждал от Него чудес, но эти чудеса были уже как бы и не в диковинку, именно – ожидаемыми народом, народ даже требовал их. Вроде как не в диковинку они и для нас, современных христиан, читающих Евангелие….Но здесь, в случае со слепым – что уж такого, что стоит описывать его особо, из-за чего соборное Предание Церкви выделило этот отрывок в важное воскресное чтение?

Ну, хотел слепой исцелиться, сильно хотел – так это вполне понятно. Ну, громко вопил и звал, проявлял настойчивость, толкаемый народом, ну, по его вере Христос его исцелил, внешне, кстати, как бы и неэффектно…
Неэффектно – но смотрите: тот самый народ, который привык вроде бы к чудесам Иисуса из Назарета, ждал именно их (тем паче, как мы знаем, в те времена бродячих пророков, чудотворцев, заклинателей бесов по дорогам Иудеи ходило немало), вслед за исцеленным слепым, «видя это, воздал хвалу Богу».

В чем дело? Что вдохновило народ?

Именно то, с чем было связано его, народа, поведение за минуту до исцеления: слепцу, громко зовущему Иисуса, пытались заткнуть рот: «Шедшие впереди заставляли его молчать; но он еще громче кричал: Сын Давида! помилуй меня».

Слепого пытались заставить замолчать не потому, что он слишком громко просил исцеления. А потому что назвал Иисуса – «Сыном Давида». Так могли называть только Машиаха, Мессию. И слепой исповедовал вслух свою веру в то, что Мессия – именно этот Иисус из Назарета. Он звал его не как неведомого чудотворца – как Спасителя, обещанного Израилю.
А вот это уже кое для кого из толпы могло попахивать сомнительно, даже – противно учению признанных старцев и священников. Принять вот этого Назорея («Из Назарета может ли быть что доброе?»), пусть и интересно и необычно проповедующего, пусть и показывающего чудеса – за великого Машиаха?…Как бы неприятностей не случилось. Помалкивал бы этот слепец от греха, получил бы втихую свое исцеление -- так нет же, своими воплями придает моменту общественно-политическое звучание!..

Кто такой Машиах – знал с пеленок каждый иудей. Когда мы с вами в проповедях или благоуветливых книжках встречаем слова о, например, «безграмотных рыбарях», как иногда поэтически именуют апостолов, мы умиляемся – и совершенно напрасно. Тогдашний простой иудейский люд можно было назвать как угодно, но не безграмотным в вере и законе Моисеевом. Может быть, многие из них и не умели читать (так ли это, лучше спросить у историков) – но вера в Бога Единого была для них не «религией» в нашем нынешнем понимании, в понимании теплохладных христиан, посещающих храм по воскресеньям, а в прочие дни живущих другой, мирской жизнью – вера была для иудеев, как знатных, так и простецов, буквально всем на свете, и ежедневным бытом, и смыслом всего существования.

Собираясь в синагогах, жадно слушая мидраши толкователей Закона и Пророков, Торы и Талмуда, споры представителей многочисленных раввинских школ о тонкостях веры и обычаев, нам современным кажущиеся порой излишним «обрядоверием», иудеи жадно напитывались всем этим, ведь с этим было для них связано всё: рождение и смерть, любовь и семья, работа и пропитание, дни веселья и дни скорби, надежда рано или поздно вырваться из рабства у Римской империи и обрести счастье в грядущем тысячелетнем Царстве Бога Единого.

Каждый из тех, кто был в вышеназванной толпе, с детства твердо верил и чаял: придет Машиах, Помазанник Божий, Мессия. Он будет великий праведник и выдающийся человек, по пророчествам – происходящий из рода самого царя Давида, он совершит много чудес и знамений перед народом. Он станет царем Израиля и поведет Богоизбранный народ войной против нечестивых язычников-римлян, победит их, вернет Израилю власть над миром, воссядет на троне Израиля и обратит в истинную веру все народы земли … Именно эту веру, а не только личную уверенность в получении исцеления от собственной физической немощи, и исповедовал перед всеми слепец, признав вот этого Иисуса из Назарета – предсказанным пророками великим Мессией. И вслед за слепцом, возликовав и славя Бога, многие в толпе уверовали: «Вот он, долгожданный Помазанник Божий и наш Спаситель!...».

Мессия? Да, Мессия… Но отчего тональность тревоги, неспокойствия, печали пронизывает это место из Евангелия? Оттого, что оно – о самом Иисусе. Оттого, что тот же народ, который сейчас славит Его и готов признать царем, через некоторое время, разочаровавшись, закричит: «Распни Его!..». Оттого, что, дабы признать Его – Сыном Божиим и Царем, и уверовать в Него как в Господа, многим еще предстоит пережить муки креста…

«Отозвав же Своих двенадцать учеников, сказал им: вот, мы восходим в Иерусалим, и совершится все, написанное через пророков о Сыне Человеческом,
ибо предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и оскорбят Его, и оплюют Его,
и будут бить, и убьют Его: и в третий день воскреснет.
Но они ничего из этого не поняли; эти слова были для них сокровенны, и они не разумели сказанного» (Лк.18, 31-34).

Эти слова стоят как раз перед отрывком об исцелении слепого. И они тоже – о Мессии («Сын Человеческий» -- еще одно простонародное выражение, которым порой обозначали Машиаха) и его подлинной, спасительной, «не-царственной» крестной миссии. Они исполнены горечи и одиночества, исполнены того, что было скрыто даже от близких учеников во тьме Гефсиманского сада и в трагедии Голгофы, но что разрешится – светлым утром Воскресения.

Версия для печати

Тэги: Богослужение  Евангелие